Этот полюс заинтересован в российских энергоресурсах, а значит, в сближении (пусть и осторожном) с Россией. Конечно, не как с частью Европы на Востоке, а как с самостоятельной евроазиатской единицей. То есть даже этот полюс, который настроен с определенной симпатией по отношению к нашей стране, совершенно не считает Россию европейской державой и весь свой интерес основывает на прагматичном сотрудничестве.
После того как покинули свои посты Шредер и Ширак (которые находились во главе двух ключевых стран этого полюса), позиции пророссийского лобби в Европе резко ослабли. Потому что и Меркель, и Саркози ориентируются исключительно на интересы Соединенных Штатов Америки, а также на вторую европейскую идентичность, которая заключается в осознании единства всего трансатлантического сообщества.
Таким образом, эта часть европейцев рассматривает Америку и Европу как две стороны «внутреннего озера», которым с их точки зрения является Атлантический океан. Это трансатлантическое сообщество мыслит Запад как единую геополитическую субстанцию или как своего рода американо-европейскую цивилизационную систему. И представители этой идентичности воспринимают Россию как некую враждебную, непредсказуемую и варварскую силу. Этот евроатлантический полюс направлен уже жестко против нашей страны. В своем противостоянии России он делает ставку на лимитрофные государства, т.е. на страны Восточной Европы и СНГ – опора евроатлантистов находится именно там. И с помощью радикальных русофобских настроений в этих государствах, евроатлантический полюс осуществляет политику прямого давления на Россию.
Получается очень интересная ситуация. Сначала Россия при Ельцине просто рвалась на Запад (но после истории с Югославией ее туда не пустили). А затем Владимир Путин сделал ставку на «евроконтиненталистов» (таких как Шредер и Ширак). И такая стратегия какое-то время оправдывала себя, что дало нашему президенту основания утверждать, что Россия – это «великая европейская держава». Как и многие русские правители, наш президент не хотел признавать, что Россия идет собственным путем и развивается по своей внутренней логике. Ее нельзя мерить мерками Запада или континентальной Европы. Тем более что последние и не рассматривают нас в качестве европейской державы. И именно сейчас, когда евроконтиненталистский полюс ослаб, противоречие между позиционированием нашей властью России как европейской страны и ее позиционированием со стороны самого Запада (как чуждой и опасной Европе) выходит на поверхность.
В этой связи Путин, хочет он того или нет, вынужден будет признать, что Россия – не европейская держава. Все реформы президента исходят из посыла, что Россия принадлежит западной цивилизации. Это его политическое кредо. Вот почему его внешнеполитический курс строился на достижении баланса с Западом. Но теперь выяснилось, что такой подход в самой Европе не разделяет практически никто.
Конечно, здесь тоже есть силы, которые полагают, что Европа должна «разыграть русскую карту» в своей конкуренции с Америкой. Однако на сегодняшний день эти силы очень плохо представлены в политическом истеблишменте ЕС. Соответственно, евроатлантический полюс получил резкий перевес. А он, в свою очередь, относится к нам не просто сдержанно, но уже откровенно враждебно. И вот с этим мы сейчас и начинаем сталкиваться.
В результате представление Путина о месте России в мире претерпевает самые серьезные изменения. Ранее он старался в отношении Европы действовать открыто и в высшей степени доброжелательно. Но эта политика зашла в тупик после того, как мы начали одну за другой получать оплеухи со стороны лимитрофов. И вместо того, чтобы осудить антироссийские акции Таллина, официальная Европа осуждает ответную реакцию на них со стороны России.
«Энергетическое турне» Владимира Путина и стало прямым следствием корректировки внешнеполитического курса РФ. Похоже, президент окончательно осознал, что Россия не является европейской страной, а скорее самостоятельной евразийской цивилизацией, которая совмещает в себе как европейские, так и азиатские черты. То есть существует Азия, Европа и Евразия (Россия). И это осознание делает нас больше, чем страной Запада или Востока. Вот почему Путин обратился именно к тому, кто является наиболее последовательным сторонником евразийской ориентации на постсоветском пространстве. Речь идет о президенте Казахстана Нурсултане Назарбаеве. Напомню, что он сделал евразийство фактически официальной идеологией государства. Для него евразийство всех постсоветских стран является абсолютной истиной. И его энергетические и культурные проекты выстроены в евразийском ключе. Таким образом, помимо своей воли Путин как бы отброшен к Востоку. И помимо своей воли он вынужден более глубоко заниматься евразийским направлением политики.
