Поэтому происходящее в Эстонии показывает несоответствие между нашим, российским, восприятием нашей истории, политической историей ХХ века, даже минуя шоры коммунизма, нашего в ней участия, и тем, как воспринимает эти вопросы Европа.
То, что произошло в Эстонии, ожидаемо: и убийство эстонской полицией невинных людей, которые высказывают свою гражданскую позицию, и полное игнорирование норм гражданского общества, когда на мирно протестующих людей бросают полицейских-убийц. Все это, конечно, сделано предельно брутально, жестко. Но я думаю, что эстонские власти даже кичатся, что им удалось кого-то убить в этой своей вакханалии вокруг советского памятника. С их точки зрения, они мстят оккупантам. И чем больше русских им удалось бы убить, тем больше они радовались бы. И это естественно.
"Русский журнал": Сразу возникает несколько вопросов. Первый: как это стало возможным? Второй: почему мы так остро это воспринимаем? Третий: что нам делать?
Александр Дугин: Советский Союз и Россия, вышедшая из его развала, фактически на ура восприняли катастрофическую утрату нами как государством, как цивилизацией своего влияния. Тут возникло ложное сознание, которое культивировалось преступными элементами, откровенно историческими преступниками в лице либералов, либерал-демократов и общественно-политических деятелей ельцинской эпохи. Ельцинизм вообще преступное явление в русской истории.
Может быть, мы потеряли бы столько же, если бы во главе страны стояли патриоты. Но самое страшное и преступное по отношению к нашему самосознанию заключалось в том, что разрушение нашей государственности проходило под веселые аплодисменты совершенно обезумевшей либеральной публики: "Ура! Мы становимся как Европа, мы становимся как Запад, наконец-то мы уходим от нашего прошлого, мы становимся как все...". И распад, кошмар и предательство нам преподносили как победу, успехи, завоевания.
Когда говорят: "Больной человек, его надо лечить" - это не оскорбление человека, а забота о нем. Совсем иное - когда, показывая на больного при смерти, говорят: "Как замечательно, как здорово, что он дошел до этого состояния, ты молодец, больной, теперь ты будешь жить". И потом вместо того, чтобы его лечить, начинают ему льстить. Это такой некий хоспис. Россия времен Ельцина - это глобальный хоспис, где людям просто помогали умереть. За счет этого жиреют олигархи, продавцы предсмертных иллюзий.
Весь тот кошмар, который происходил по мере утраты нашего влияния, мы воспринимали с визгом и радостью, с ожиданиями в отношении Америки и Запада. Я, конечно, находился тогда в оппозиции.
Вот тут мы и заложили безнаказанность всех наших партнеров на Западе. Если мы стерпели и снесли наше собственное поражение и назвали его "победой", соответственно, можно продолжать распространять войска НАТО на восток, продолжать оскорблять наши национальные чувства и продвигать свои идеи, не считаясь с нами.
Ослабленный и злой противник - это самый настоящий противник. А вот ослабленный и лижущий бьющую руку противник - это не противник, а дерьмо. Ельцинская Россия с ее лидерами, с самим покойным Борисом Николаевичем, с большинством политических партий (СПС, "Яблоко"), с Черномырдиным, предающим наши интересы в Сербии, - все это было такое лижущее руку бьющего хозяина ослабленное ничтожество. Именно оно создало инерцию соответственного отношения со стороны Запада.
Вместо того чтобы сказать: "Да, мы проиграли более сильному, но сейчас мы соберемся и вернемся к этой теме", - мы просто радовались нашему собственному поражению. Это, конечно, мазохизм, это патология. Это патология конкретных людей, которые за это отвечали, многие из них еще находятся в органах власти, к сожалению, и влияют на ситуацию.
Именно поэтому - я перехожу ко второму вопросу - мы восприняли так жестко и так болезненно то, что произошло в Таллинне. Давайте представим, что снос этого солдата происходит не в 2007-м, а в 1997-м. Тогда прореагировали бы национал-большевики, с которыми я тогда сотрудничал. Скорее всего, мы вышли бы к эстонскому посольству; наших ребят ельцинская милиция, скорее всего, схватила бы и бросила в карцер, СМИ об этом не написали бы, а написали бы об экстремистских, фашистских молодчиках, которые опять что-то натворили.
Сейчас это вызывает всенародное негодование. А вот десять лет назад, когда правил тот, кто сейчас умер, и от кого сейчас, слава богу, уже ничего не осталось, реакция была бы совершенно иной. Возмутились бы коммунисты и национал-большевики. Все.
Сегодня, благодаря Путину, мы совершенно по-иному относимся к этому печальному, трагическому, отвратительному событию, которое происходит в Эстонии. Сейчас нация действительно возмущена. Она возмущена по ту строну всяческих идеологий. Левые, правые, сторонники и жесткие противники коммунизма, сторонники патриотизма, либералы, но уже путинского времени - мы все переживаем это как общую трагедию, как вызов всем нам. Это позволяет измерить то, откуда мы ушли и к чему мы пришли.
Так остро мы переживаем снос памятника нашему солдату в Таллинне именно потому, что благодаря Путину, его словам и действиям, мы впервые вернулись к чувству национально-исторического достоинства. Тот факт, что нам сегодня больно, тот факт, что сегодня мы возмущены, тот факт, что нас это задевает до глубины души, причем задевает всех, кроме оранжевых и недобитых аморальных ублюдков, оставшихся от ельцинской эпохи, которые еще где-нибудь остались на "Эхе" или в "Марше несогласных", показывает, что мы все как один мобилизованы в возмущении чудовищными действиями эстонцев. На самом деле это совсем другое общество.
И хорошо, что нам больно. И хорошо, что нам обидно. И что оскорбление мы воспринимаем как оскорбление, а не как награду. Мы наконец-то начали воспринимать вещи как они есть. Когда горько, мы плачем или возмущаемся, а когда сладко, мы облизываемся. Это реакция нормального народа, нормальной страны.
Мы начинаем смотреть правде в глаза и понимать, что Запад - это не сахар, а, по сути дела, враг. Особенно сегодня, когда уходят из политики такие евроконтиненталистские деятели, как Ширак и Шредер. Завтрашняя Европа будет атлантистской, возможно временно. Но в любом случае это важно. При большом евроконтиненталистском влиянии таких деятелей, сторонников независимой суверенной Европы, как Ширак и Шредер, было сложно представить подобные безнаказанные действия Эстонии.
Плевать в Россию совершенно невыгодно Европе как самостоятельную субъекту политической истории. Это возможно только со стороны атлантистской, абсолютно проамериканской Европы, которая стремится создать любой ценой санитарный кордон между собой и Россией по логике англосаксонской стратегии. Это, собственно, классика.
То, что нам так плохо в этот день, свидетельствует, что мы живы и что мы нормальные. Только ненормальному, зомбированному, совершенно сумасшедшему человеку, какими мы были в 90-е годы, свойственно реагировать совершенно по-другому или не реагировать никак. Больно - мы не чувствуем, нас оскорбляют, ставят на колени - мы хихикаем. То, что мы воспринимаем беду как беду, - это правильно, мы здоровы, мы живы. Значит, у нас есть шанс.
"Русский журнал": Так что делать в этой ситуации?
Александр Дугин: Это вызов системный. Это не случайное явление. Российское руководство должно, конечно, отреагировать очень жестко. Но не в Эстонии дело. Мы сталкиваемся с Западом как он есть. И сталкиваемся с тем, что Запад о нас думает и как он к нам относится. А он относится к нам именно так. Ответной реакцией должны быть не только антиэстонские действия, которые тоже значимы с символической точки зрения. Но мы должны серьезно решить, какими будут наши отношения с Европой и Западом. Понятно, что если мы перекроем им газ и нефть, то ударим больше по себе, потому что у нас не будет денег в бюджете.
Но сама возможность наказать Евросоюз за то свинство, которое он устраивает с нашими мертвыми, может быть, заставит Россию задуматься о реструктуризации нашей экономики. Чтобы в конечном итоге при возможном повторении и продолжении этой линии, которую, кстати, очень логично было бы предвидеть в силу ее системности, иметь другую экономику, не так сильно зависящую от продажи газа и нефти. Просто для того, чтобы иметь возможность более серьезно ответить.
В принципе, на основании подобных оскорблений в истории неоднократно возникали войны. И я не исключаю, что при других условиях, при другой ситуации можно было бы вторгнуться в Эстонию для установления протектората над памятниками. Например, над могилами. А могилы предков - это священная вещь.
На самом деле эстонцы этим жестом признают, что они нацисты. Они символизируют это или - равнозначно - к этому легко относятся. Тогда нужно их остановить, сделать превентивный удар. Америка вторгается в Ирак без всяких доказательств. Почему бы не сказать, что у нас есть информация о получении ядерного оружия Эстонией и что она собирается использовать его для нацистских молодчиков?
Я, конечно, утрирую. Но нам, по большому счету, надо готовиться к проведению большой, самостоятельной политики, задуматься о политических и экономических средствах, чтобы иметь возможность наказать виновных. А виновна Эстония, виновно Эстонское государство, виновна политика истеблишмента Запада.
Беседовала Любовь Ульянова
