Три константы

Комиссарская диктатура – не прихоть правителя

Опубликовано на портале "АПН-НН" 10 января 2006

Заявление о том, что в России "суверенная демократия" - с приоритетом суверенитета над демократией, с обозначением народа Российской Федерации как носителя суверенитета, выделение России как особого государства, в котором не мыслимо иновластие, которое допустимо у иных народов и обозначение суверенитета как гражданской ценности, - все это попытка разработать основы для легализации вполне легитимного исторического процесса - возрождения Великой России.

И продолжение этого курса, с учетом исторических особенностей русской государственности, а также с учетом того, что в России преемственности не бывает, - означает принятие решения о чрезвычайном положении и введение комиссарской диктатуры, которая должна стать инструментом, с помощью которого эта преемственность будет обеспечена.

Комиссарская диктатура имеет множество примеров как в отечественной, так и в мировой истории, но мы перечислим лишь те, которые имеют для нашей модели наибольшую ценность.

С появлением корсаров на море совпадает введение опричнины Иваном Грозным, акцентируя геополитическую полярность истории. При этом судьбы корсаров и опричников во многом совпадают - каждый из них не был обременен какими бы то ни было гарантиями и мог закончить свою жизнь как при царском или королевском дворе, так и быть обезглавленным или повешенным на рее.

Также яркими примерами реализации принципа комиссарской диктатуры служат способы государственного управления при Петре I, Екатерине Великой, и, конечно же, установленная в результате октябрьской революции диктатура пролетариата и власть большевиков.

Есть нечто общее, что проходит стержнем сквозь все примеры. За каждым примером введения комиссарской диктатуры лежит большее, чем прихоть правителя, класса, финансовой группы. Гораздо большее, выходящее и за рамки правого поля и вообще за рамки человеческого. Но именно это и обеспечивает последнюю легитимацию для деятельности комиссара. Это нечто лежит в области идей и идеологий. Это можно назвать дальней целью или великим проектом, влекущему за собой иногда даже смены исторических и культурных парадигм.

Так, пленители моря, захватывающие испанские флотилии с серебром изменили мир, оторвавшись от почвы и оказавшись в пространстве без четких ориентиров. Но за этим, безусловного стояла идея "морского могущества", реализуемая и поныне в стратегических концепциях американских геополитиков. За действиями Ивана Грозного стояла прожитая и прочувствованная миссия Москвы как Третьего Рима. Петр I "прорубал окно в Европу", что в определенной степени можно считать попыткой осмыслить Россию как континентальную и морскую державу.

За действиями Екатерины Великой стояли идеи Европейского Просвещения. Исторически эволюционировав в марксизм, эти идеи уже руководят большевиками, трансформируясь уже совсем в грандиозную вещь - Коммунизм.

Дальняя цель, выходящая за рамки временного правления и вообще за временные рамки - вот единственное, что может дать историческую легитимацию существующему политическому курсу, и его преемственности, и осуществляющим эту преемственность комиссарам. Такой целью, безусловно, является Империя.

Таким образом, для того, чтобы утвердительно ответить на вопрос о самой возможности будущего российской государственности, нам необходимо принять три константы. Суверенная демократия - да! Диктатура - да! Империя - да!