Всего лишь небольшая часть ливанского населения, представляющая шиитское меньшинство, оказалась способной сопротивляться самой сильной армии Ближнего Востока, конфликт с которой неоднократно проигрывали в ХХ веке целые государства и их регулярные армии, такие, как Египет и Сирия. Бросить вызов абсолютно превосходящему по военной мощи сопернику и оказаться на высоте сопротивления - это нечто подобное подвигу Давида, сразившегося с гигантом Голиафом. Даже если грубая сила и наносила разительные удары, моральное превосходство и огромный политический капитал «Хезболле» был обеспечен.
Израиль же, который в 1982 уже оккупировал Ливан, но был вынужден оттуда ретироваться с большими политическими и психологическими потерями, заведомо ничего не выигрывал. Раз израильская армия ЦАХАЛ не смогла сокрушить «Хезболлу» сразу и молниеносно, отбив всякое желание в будущем дразнить Израиль у кого бы то ни было, все дальнейшее уже заведомо являлось проигрышем. Ведь никакой позитивной цели израильтяне на ливанской территории достичь не могли. В любом случае им пришлось оттуда возвращаться. Вот только с каким лицом? С лицом поражения. А вот именно этого Израилю сегодня было совершенно не нужно.
Вместе с тем существенный урон вся ситуация принесла и Соединенным Штатам, которые выступили - даже как-то слишком ретиво - на стороне Израиля. Вашингтон в данном случае перегнул палку, и все неудачи Израиля автоматически стали переноситься и на США. Кроме того, когда США выступают однозначно на какой-то одной стороне, ненависть к американцам привлекает симпатии миллионов людей во всем мире к стороне противоположной. И «Хезболле» поневоле начали симпатизировать все антиамериканские силы - от тихих осторожных европейцев до россиян и латиноамериканцев, не говоря уже о мусульманах.
В ситуации с «Хезболлой» центральной оказалась позиция Ирана. Тегеран не скрывал, что «Хезболла» - дословно «Партия Бога» - является инструментом влияния Ирана на Ближнем Востоке и существует в значительной степени на иранские средства. В той ситуации, в которой находится сегодня Иран перед лицом давления со стороны США и стран Запада на его ядерные программы, ему чрезвычайно важно продемонстрировать свою силу. Чтобы дать понять Вашингтону - военное вторжение в Иран взорвет всю ситуацию на Ближнем Востоке, и у Тегерана есть для этого все необходимые инструменты. Этот результат налицо, и взбешенный Буш на саммите в Санкт-Петербурге в июле кричал, что для решения ливано-израильского конфликта надо обращаться не к бесполезному «ботанику» Кофи Аннану, а звонить напрямую в Тегеран Ахмадинежаду. Но не позвонил, и война завершилась фактическим поражением США.
Еще одно обстоятельство этого конфликта заслуживает внимания. В исламском мире существует две радикальные версии: ваххабитская, связанная с «Аль-Каидой» и крайними суннитами, и шиитская - с ориентацией на Иран. В 70-е и 80-е годы прошлого столетия эти течения были почти одинаковы по своему весу. А в 90-е годы и особенно в начале третьего тысячелетия инициатива почти полностью перешла к ваххабитам, с которыми - особенно после 11 сентября 2001 года - и стали отождествлять радикальный ислам. Однако между ваххабитами и шиитами существует непримиримая вражда, так как они исходят из радикально различных богословских и геополитических предпосылок. Это не просто конкуренты, но глубинные онтологические враги. После прихода к власти в Иране радикального президента Ахмадинежада и вторжения американцев в Ирак, где преобладает шиитское население, шиитский фактор вновь дал о себе знать - почти как в эпоху аятоллы Хомейни. А дуэль между шиитской «Хезболлой» и регулярной армией Израиля и вовсе возводит шиитов в разряд первостепенных, ставя их по значению выше ваххабитов и «Аль-Каиды». При этом шиитский ислам, даже в его радикальной версии, имеет множество отличий от ислама суннитского и особенно от ваххабизма и лишен многих его отталкивающих сторон. Будучи не менее радикальным, он говорит на совсем другом языке и преследует совсем иные геополитические цели. Подъем шиитского фактора чреват существенным изменением всего расклада сил в исламском мире.
Чрезвычайно важен отгремевший ливанский конфликт в истории военной стратегии и, еще шире, для судьбы национальных государств. Крупнейший специалист по военной стратегии израильтянин Мартин Ван Кревельд еще в 1991 году в книге «Трансформация войны» предсказывал, что обычные войны в ближайшем будущем уступят место конфликтам малой интенсивности, в которых друг другу противостоят не государства и правительства, а ассиметричные противники - например, правительство и повстанцы, регулярная армия и отдельные племена, классические вооруженные силы и партизанские отряды. По мнению Ван Кревельда, конфликты малой интенсивности в скором времени расшатают систему национальных государств не только на Ближнем Востоке, но и в Европе и даже в США и создадут совершенно новую картину миру. Примером разрушительного и деморализующего воздействия конфликтов малой интенсивности Ван Кревельд считает как раз израильско-ливанскую войну 1982 года.
Нынешняя ливано-израильская война полностью подтвердила мнение израильского аналитика: сильнейшая армия региона боролась даже не с армией крохотного ливанского государства, пребывающего в политическом хаосе, а с общественной организацией. И на глазах всего мира эта общественная организация выиграла. Что это такое, как не очевидный признак заката национальных государств и традиционной военной стратегии? На вызов со стороны сетевой партизанской структуры регулярные и прекрасно организованные части израильской армии с великолепным техническим оснащением ответить оказались не способны.
В такой ситуации и в самом Израиле совершенно закономерно вспыхнули ультрарадикальные настроения. Как противники Израиля из «Хезболлы» черпают силы и уверенность в религиозном духе, так и сами израильтяне вынуждены прибегать к эскалации мессианских настроений. Ультраортодоксальные иудейские круги в последнее время заговорили о начале «третьей арабской войны», которую предсказывали еще авторы вавилонского «Талмуда» и которая должна предшествовать в согласии с эсхатологическими взглядами иудеев приходу машиаха. А этот приход, в свою очередь, по вере иудеев должен стать началом установления всемирной иудейской империи - империи машиаха, которой, по чаяниям иудеев, поклонятся все остальные народы - как христиане, потомки Исава по каббале, так и мусульмане - потомки Ишмаэля. Кризис светской составляющей израильского общества выводит на первый план архаический религиозный потенциал. И все громче раздаются голоса тех, кто призывает идти в войне с арабами до конца - взрывать мечеть Аль-Акса, изгонять арабов из Иерусалима и приступать к строительству Третьего Храма. Все это сопровождается каббалистическими вычислениями относительно страны «Цур», которую талмудисты отождествляют с современным Ливаном и наделяют демоническими свойствами как новое издание торговой финикийской цивилизации, фелимстимлян.
Как бы то ни было, израильско-ливанский конфликт показал стремительный рост религиозного фактора в современном мире и стремительное падение вестфальской политической системы, основанной на суверенитете национальных государств и светской системе международного права. Если мы продолжим двигаться в этом направлении и далее, XXI век станет еще более архаическим и жестоким, чем ХХ. Иногда кажется, что история человечества начинает двигаться в обратном направлении. Это, кстати, и называется «постмодерном». Новая израильско-ливанская война отчетливо оповестила о начале эпохи постмодерна. Общественная организация с архаической идеологией и партизанской практикой начинает и… выигрывает. А это заставляет вспомнить, что и сами израильтяне построили государство теми же способами - радикальной верой религиозных сионистов, партизанской антибританской практикой и волей к созданию «справедливой социальной системы на обетованной земле» - израильский социализм, кибуцы и «БУНД». Лишь позже фасадом Израиля стала светскость и либеральная демократия на западный манер. Да и то, основатель сионизма Теодор Герцль говорил: «Сионизм явление внешне западное, а внутри восточное». Так что все возвращаются к своим корням.
