Но именно образа и нет: преподаватель в современной России может передать технические знания, навыки, эрудицию. Однако цельной картины мира, мировоззрения, идеологии не хватает патологически. И это грозит стать серьёзнейшей проблемой, стоящей перед обществом. В советское время образование строилось на ясных идеологических принципах.
Человек получал ответы на все основные мировоззренческие вопросы. Люди твёрдо знали основные этапы национальной истории, учились расставлять знаки и давать оценки её различным этапам. Образование формировало гражданское самосознание советского человека, давало ему систему ориентиров и кодов, позволяющих расшифровать при необходимости неоднозначную ситуацию в сфере знаний, культуры или ценностных исканий.
Конечно, тоталитарная система оставляла немного пространства для личной интерпретации, сковывая творческое развитие и абсолютизируя ряд пунктов, которые были явно спорными или необоснованными. Это был её минус. Но в целом она позволяла каждому образованному человеку иметь ясную систему координат, усваивать и передавать дальше вполне чёткий и осознанный культурный код.
Именно при советском строе сформировался профессорско-преподавательский состав, который составляет сегодня основу образовательной системы России. В начале 90-х мы категорически отказались от марксизма-ленинизма, отбросив его установки и в глобальных вопросах, и в частностях. Образовательная сфера стала нуждаться в новом образе. Общество взяло курс на деидеологизацию.
Процесс этот был направлен в сторону отрицания, и реформы образования стремились отбросить всё советское, скорее освободиться от наследия «тоталитарного прошлого». И тут дали о себе знать первые проблемы: разрушение лишь расширяет вакуум, а сам процесс образования является созидательным актом по определению.
Начался процесс перехода от советской идеологии к буржуазнодемократической. В этом состояла хитрость реформаторов: под маркой деидеологизации нас вовлекали - без нашего, впрочем, согласия и без чёткой формулировки проблемы - в новую идеологию. Реформы образования имели цель заменить советский образ на образ, заимствованный из западного общества. Вместо социалистического коллективизма предлагался капиталистический индивидуализм. Вместо обязательного материализма - безразличное отношение к проблеме духа и материи.
Однако, несмотря на всеобщую растерянность, очень многие работники высшей школы, сталкиваясь с западным образом, который отныне надлежало прививать подрастающему поколению, с возмущением обнаружили его полное несоответствие не только советскому багажу знаний, но и самой национальной психологии.
Когда жёсткость марксистской цензуры спала, многие заново открыли для себя образ прежней, досоветской России, и для многих он оказался куда более привлекательным, нежели западная рыночно-демократическая либерально-индивидуалистическая модель.
Внедрение западного образа стимулировалось образовательными инициативами зарубежных фондов, особенно фонда Сороса, которые издавали миллионными тиражами пособия, где вся русская история, культура и политическая философия представали одним сплошным недоразумением, варварством и рабством. Повальное увлечение Западом и его образовательными системами исчерпалось к концу 90-х и на рубеже тысячелетия окончательно сошло на нет. Можно однозначно сказать: советский образ мы утратили, но и либерально-капиталистического не приняли. Игры с деидеологизацией, что бы под их эгидой ни старались провести, действительно изгнали идеологию из образовательной сферы. Изгнать-то изгнали, но ничего взамен не предложили, или, вернее, то, что предложили, не прижилось.
Сегодня мы стоим перед фундаментальной проблемой: у нас нет образа, который мы должны транслировать грядущим поколениям. Нет никакой ясной идеи относительно того, что такое Россия. В каком историческом цикле она находится сегодня? Куда ей идти? И каким должен быть наш человек, чтобы справиться с исторической задачей?
Конечно, по инерции в вузах и школах ещё преподаются знания и гуманитарные, и технические, и даже фрагменты мировоззрения. Но этот процесс на глазах становится совершенно неупорядоченным. Мы подошли к роковой черте образования - далее никак не можем двигаться без образа, а он сам по себе ниоткуда не возьмётся. Образ формируется на основе мировоззрения, идеологии, национальной философии.
С начала этого тысячелетия наше общество стремится заново осмыслить национальную идею, вернуться к своим основам, к корням. Это проявляется и в постоянно растущем интересе к религии, и в популярности патриотических настроений, и в тревоге и опасениях в отношении процессов глобализации и западной цивилизации в целом. Мы всё больше ценим свою самобытность, которой стыдились ещё вчера, хватаясь за всё западное, уже понимаем, что особость нашего исторического пути и есть самое ценное в нас. Мы стоим на пороге выработки образа нашей страны, нашего человека, нашей цивилизации, нашего будущего.
Но стоять на пороге обретения - ещё не значит обрести. Это очень непростой путь. А образование должно продолжаться и сейчас: самое страшное прервать цепь преемственности поколений. Человечеством накоплен бесценный опыт, который должен быть сохранён и развит потомками. Но с этим-то как раз и проблема: ждать помощи в этом вопросе работникам образования неоткуда. Ни общество само по себе, ни даже власть, ни существующие социальные институты не смогут сделать решительного шага в формировании образа, в спасении образования. Этот образ работники средней и высшей школы должны дать сами. И не стоит пугаться непомерности этой работы: кое-какие черты образа уже можно безошибочно распознать.
В центре образа нашего общества, нашего человека должна стоять идея преемственности. Преемственность делает из нас тех, кем мы являемся. История развивается диалектически: мы не имеем права выбрасывать или заведомо очернять никакие периоды, даже самые тяжёлые и страшные. Надо понять, что это наша история, это сделано нашими предками и нами самими, и мы несём ответственность за всё - и за великие достижения, и за тяжёлое падение в бездну. Наш путь сквозь века обретает смысл только будучи рассмотренным в целом, а не по частям. А чтобы охватить русское национальное целое и в Киевской Руси, и под татарами, и в Руси Московской, и в санкт-петербургской России, и в Советском Союзе, и в современной Российской Федерации, надо по-настоящему любить Родину.
Отсюда важнейший вывод: образование должно быть в первую очередь патриотическим. Что бы мы ни передавали ученикам, это должно быть, просто обязано быть проникнуто любовью к России, к нашему народу, к нашей истории. Если кому-то это в тягость или противоречит принципам, то к образовательной сфере его нельзя подпускать на пушечный выстрел.
Одновременно мы должны очень хорошо понимать реалии окружающего мира. Можно относиться к современному Западу с антипатией или с симпатией, но понимать, какие процессы там происходят, просто необходимо. Долгие века западная культура и цивилизация считают сами себя универсальным эталоном развития человечества. Это, скорее всего, совершенно не так, и освобождение творческой мысли народов и культур от западного гипноза показывает всю несостоятельность подобных претензий. Но Запад, особенно в сегодняшней глобалистской фазе своего развития, как и прежде, больше, чем прежде, активен и агрессивен. Он пытается навязать всем свои критерии. И чтобы эффективно отстоять свою самобытность, необходимо знать, что это за критерии. Какие процессы проходят на Западе? Какой образ он сегодня берёт в качестве эталона для себя самого, а какой собирается внушить всем остальным?
В нашем национальном образовании важную, а может быть, центральную роль должна занимать религия. И наконец, образование должно подготовить людей будущей России к бытию в мире, населённому различными этносами, культурами, цивилизациями. Это требует внимательного отношения к многообразию культурных форм и интеллектуальных и религиозных типов. И в самой России, и вокруг неё живёт множество народов, каждый из которых имеет свои собственные ценностные системы, свой собственный образ. Знакомство с этими образами мира позволит укрепить собственную идентичность и участвовать в содержательном и обогащающем диалоге с другими.
Словом, наше образование зависит от содержательного наполнения. И без решения этого главного вопроса все остальные реформы и изменения не дадут никакого результата. Начинать надо с ясного национального, духовного, культурного, интеллектуального образа будущей России. С выработки связной и цельной идеологии. Пора заканчивать с эпохой неопределённости, растерянности и хаоса. Судьба нашей страны в наших руках. И особенно в руках тех, кто волей судеб оказался в положении преподавателя, воспитателя.
Александр Дугин,
руководитель Центра геополитических экспертиз
при Государственной Думе,
доктор политических наук
