Россией сегодня правят люди, которые в той или иной степени способствовали развалу Варшавского договора, которые способствовали развалу Советского Союза, не делали ничего для сохранения нашего влияния, приближали геополитический крах, усугубляли это, получили за действия или бездействие конкретные деньги. И поскольку эти фундаментальные процессы развала окончились для всех них благополучно - Горбачева не казнили, Ельцину не отрезали голову, не посадили в тюрьму, а наоборот – стоило ему подскользнуться в европейском сортире и что-то себе переломать, к нему мчится Президент России с букетом роз – они сделали из этого единственно возможный вывод. Вывод, что они были во всем правы.
Так, идея награды за коррупцию - за большую коррупцию, за продажу Родины, за продажу наших территорий, наших интересов, нашей геополитической мощи - стала фундаментальным, прекрасно усвоенным уроком новой российской бюрократии.
Политический класс понял: за коррупцию полагается награда – материальная, как и за любое экономическое преступление, и моральная – через принадлежность к правящей верхушке. Люди, которые развалили Варшавский договор и СССР, не только не понесли за это наказания, но и получили признание в мире и в своей собственной стране. Соответственно, Российская Федерация, российская государственность, являясь результатом успешной и безнаказанной коррупции, имеет принцип коррупции в самой своей основе.
Система, которая сложилась в 1990-х гг. после распада СССР в российском государстве, была построена на моральной легализации коррупции. Смысл новейшей российской экономической и политической системы заключался в передаче экономических рычагов влияния от государства через коррумпированных чиновников и представителей спецслужб, частным лицам. В процессе этого создавалась основа российской экономики – олигархические структуры, современные правительства и конкретные чиновничьи кланы, которые в этих правительствах сидят и периодически меняют друг друга, политические элиты, медийные корпорации, медиа-магнаты. Более того, политическая власть в России есть результат этого процесса. Скоропалительное принятие никем не понятой и никому не объясненной Конституции России, виртуальные, поспешные референдумы, сомнительные голосования, произвольное обращение с народным волеизъявлением - когда ненужное отбрасывается, например, по сохранению Советского Союза, а по суверенитету России поддерживается и т.д. – все это не гармоничный, вызревший и постепенный приход демократии, но навязчивая грубая манипуляция.
Политика 90-х – это и есть поток коррупции как основное содержание государственного бытия.
Россия сегодня не коррумпированное государство, но нечто иное – это коррупция, возведенная в статус государственности, это коррупционная империя, которая не только подвергается коррупции, но и производит, генерирует, излучает ее.
Представим себе нормальное государство, которое подтачивается элементом коррупции, когда определенные нечистоплотные чиновники за личную мзду принимают ответственное государственное (политическое, экономическое) решение, исходя не из целесообразности, объективного, взвешенного, рационального выбора, а из-за того, что им за это заплатили. Это – коррупционные процессы, и можно говорить о борьбе с ними в государстве, в котором есть какие-то устои, например, нравственные устои или исторические традиции. Но государство, которое является продуктом коррупции, основано на коррупции, пронизано коррупцией, живет и дышит коррупцией, смысл которого заключается исключительно в коррупции, где коррупция не то, что является поощряемой, где она является воздухом существования любого человека и основой для принятия любого решения, потому что не коррупционных решений в российском государстве сегодня и на протяжении 1990-х гг. никто не принимает, это совершенно иное дело.
Действий, которые не являлись бы «темой», в современной бюрократической системе солидными инстанциями просто не предпринимается. И это не аномалия, пусть и распространенная, но норма. И лишь поскольку слово «коррупция» и само это явление по инерции и для доверчивых и некритически настроенных масс, для абстрактного демагогического стандарта требуется порицать, то периодически коррупционное государство, производит из себя поддельные комиссии и принимает демонстративные меры. С чем эти люди будут бороться – непонятно, потому что, если бы речь шла о настоящей борьбе с коррупцией, то ниточка вся должна была бы раскручиваться к середине 1980-х гг., к планам по демонтажу геополитической модели двухполюсной системы, к получению за это гигантских дивидендов, политических, экономических и других. То есть, к позднесоветской элите, которая развалила страну и запустила все эти процессы, приобретшие сегодня грандиозный размах. Но это немыслимо, поскольку это должно было бы быть самоубийством всей без исключения современной российской политической элиты, вылупившейся из коррупции, включая силовые органы, которые ничем не отличаются. Наоборот, сегменты этих органов и были мотором коррупционных процессов. Соответственно, говорить об изменении качества и объемов коррупции можно, но о борьбе с коррупцией нельзя, потому что это тоже самое, что пытаться осушить океан. Можно осушить какой-то ручеек, и то, это не так просто, но океан осушить невозможно, надо признать, что это не суша, что это вода. Точно так же и коррупция – это не просто некий элемент влаги на сухой почве, а это океан коррупции, и в официальной административно-чиновничьей России ничего, кроме коррупции, нет. Поэтому эти комиссии, разговоры о борьбе с коррупцией – это высшая форма цинизма, это тоже самое, что в публичном доме организовать комиссию по нравственности, и самой мадам, которая занимаются совращением и менеджментом разврата, читать моральные проповеди.
А изменить систему можно? Вот Вы выступаете за создание Евразийской Империи. В случае создания такой Империи проблема коррупции будет решена?
Проблема коррупции не будет решена и в Евразийской Империи, но Империя будет основана на других принципах. Нынешняя Российская Федерация основана на базе коррупции, будущая Евразийская Империя будет основана на базе метафизических ценностей, исторической воли, на совершенно иной мотивации. Коррупция - это элемент разложения, морального, экономического, разложения, на культивации темных сторон человеческой личности, на склонности продать высокое за низкое, истинное и вечное за фиктивное и сиюминутное. Это свойство человека. Православие учит о том, что у человека есть ангел и бес рядом с ним, бес сам по себе, а ангел дается при крещении. И у нашей Евразийской Империи будет свой ангел, карающий евразийский ангел, и будут мелкие человеческие бесы, бесы коррупции. Но одно дело – строить ангельскую империю, где ангел ставится в центре внимания, его карающая функция борьбы с бесом берется в качестве нормативной, другое дело бесовское, беснующееся государство разложенных, позднесоветских подонков, которые продали неоднократно все возможные формы идеологий, все возможные идеалы, и продолжают толкаться вокруг нефтяного корыта со свиным визгом, не замечая вокруг себя ничего и никого.
Это уже совершенно другая вещь – бороться здесь, в этом свинарнике, который представляет из себя Российская Федерация, некому, нечем и незачем. Евразийская Империя – это проект альтернативный, и я все больше прихожу к выводу, что его реализация возможна только через новую Революцию. Только после масштабного искоренения коррупционной политической системы, коррупционного политического класса эта Империя может сложиться. Она не может произрасти из недр нынешнего государства, она придет к нему на смену, возможно, в тот момент, когда термиты коррупции окончательно проедят те железобетонные конструкции, на которых покоится его остов, когда Федерация начнет падать, потому что не может долго стоять на таком гнилье. Соответственно, в момент краха Российской Федерации, в процессе этого краха, когда коррупционный политический класс окажется неспособным исполнять свою функцию, когда он прожрет все, что можно и разложит все, что можно, тогда и забьет трансцендентный луч Евразийский Империи, произрастающий из совершенно других слоев и основанный на иных мотивациях человеческой жизни. Через критический, травматический опыт хаоса и смерти поднимется новый порядок и новая система.
Я все меньше и меньше вижу возможностей эволюции в Евразийскую Империю нынешней Российской Федерации - в силу несовместимости парадигм. Нынешний политический класс – это порождение коррупции, он вышел из распада, это люди, которых щедро отблагодарили за то, что они участвовали в преступлении. Это просто преступное сообщество, развалившее страну и продолжающее жиреть на ее остатках, индивидуально, без всякой национальной стратегии, цели, задачи. И поэтому Евразийский Проект приобретает все более и более альтернативный, революционный характер.
Я не хочу сказать, что в Росси всегда так было и всегда так будет. Было и будет иначе. Хотя коррупция – это свойство человека, в каком-то смысле – это энтропия, грех, тяготение к низу, нравственная гравитация, свойственная человеку в силу свободы выбора, которая всегда предполагает как возможность как добра, так и зла. Коррупция – это разложение, гниение, распад, и эти процессы всегда идут и к этому всегда есть предпосылки, и у русских людей и у не русских людей. Но каждая система, каждая государственность, каждая идеологическая и политическая модель ищет в своей истории, в своих собственных корнях, в своих собственных ценностных системах, контр-модель, позитивную альтернативу стихии коррупции. Все политические системы основаны не на принципе коррупции, они основаны на принципе утверждения, созидания определенной позитивной модели ценностей. А коррупция – это червь политической системы.
Да, она чаще всего есть в разных политических формах, но каждое общество ищет в своих собственных корнях, в собственных тканях, инструменты борьбы с этим. Но в том случае, когда коррупция является негласным законом, последним смыслом экономических и политических процессов, как это имеет место в России, такой ценностной системы, которая могла служить бы нормативным мерилом, эталоном для борьбы с коррупцией – нет. Как нет сегодня у России и адекватной идентичности, адекватной национальной идеи. Россия не совсем демократическая, не совсем авторитарная, совсем нетоталитарная, она сегодня непонятно что… И в такой неопределившейся, растерянной и растерянной стране коррупция остается единственным содержанием бытия. Это, конечно, предельный случай, и я думаю, что такое гнилое здание, настолько исчерпавшее и проевшее самое себя, стоять не может. И внутри этой системы никаких свежих ростков не видно и близко.
Здесь остается только одно: Евразийская Империя должна прорастать сквозь этот омертвелый бардак, как сквозь асфальт...
Вы сказали, что эта Империя должна будет основываться на традициях. С точки зрения традиций, культуры мы все-таки азиаты. Если посмотреть на азиатские страны, то исторически и традиционно считается, что там коррупция наиболее сильна.
Я так не думаю, просто там другая система управления. На самом деле, в азиатских странах существуют определенные идеологические модели, и одна азиатская страна другой азиатской стране рознь. Индийская экономика и политика одна, и, кстати, коррупции там не так много, там почти кастовое устройство, которое завуалировано под демократию. Но если называть кастовое устройство, где люди несут деньги за обряды брахману (жрецу), кшатрии (воины) выполняют административные функции, вайшьи (торговцы) занимаются торговыми транзакциями, а низшие классы, шудры, представляют собой пролетариат, если считать это «коррупцией», то мы совсем про другое говорим. Традиционное общество с демократическим фасадом, которое существует в Индии, – это просто наложение друг на друга двух экономических систем. Так получается традиционная, многотысячелетняя модель индуистской экономики, слабо замаскированная под европейские стандарты демократии, или, иначе, эти стандарты адаптированы под индуистское общество. Это не коррупция, это просто проступание одной социально-политической системы сквозь другую. В Пакистане, например, исламское государство, и именно исламские принципы, исламская традиция, исламские нормативы, в том числе, и экономические, являются той базовой системой ценностей, которая утверждается, и с помощью которой идет борьба с коррупцией. Точно так же, как и в других исламских государствах – коррупция есть, как и везде, но с ней идет борьба, и самое главное: она нигде не возведена в культ, нигде не является основой жизни.
В демократии в западных обществах коррупция распространена не менее, чем в азиатских странах, но она имеет иной характер, и там есть демократические ценности, многовековые, укоренявшиеся с трудом и отторжением, но, тем не менее, завоевавшие свои позиции. Реальная история – история демократии в истории Европы – это сложный и интересный процесс, занимательный процесс. Именно европейская цивилизация в Новое время породила демократию, выстрадала демократию. Другие же страны принимали ее очень неохотно или через колониализм. Но эта демократическая система – я не думаю, что в ней коррупции меньше, чем в азиатских странах – она другая, и там существует другая ценностная система, которая оппонирует коррупции, с помощью которой обуздывается коррупция.
А Россия сегодня, вместо того, чтобы синтезировать (как предлагаем мы, евразийцы) азиатские и европейские черты в самобытном русском, национальном, культурном и социально-политическом контексте, как систему ценностей Православия, иерархии, восточной созерцательности и славянской общинности, вместо того, чтобы синтезировать это как собственную уникальную систему ценностей, и утвердив именно ее – эту имперскую систему ценностей - в качестве нормативной, влиять на здоровые или больные процессы, мы оказались между западной и восточной моделью, ни там, ни там. Мы оказались не сверху, не над противоположностями, но снизу, под ними. У нас наложились негативные стороны Запада - не укорененная, незрелая, неэффективная, абсолютно коррумпированная демократия с коррумпированными демократами, с одной стороны, на негативные стороны Востока, с другой - разложенная, бессмысленная, жестокая и тупая «азиатчина», не «азийство» кастового общества, не «азийство» религиозных ценностей ислама, не «азийство» японской, самурайской сосредоточенности и ритуалистики, воплощенной на новом этапе в экономическом либеральном рывке современной Японии, но именно лишь косность, рабская покорность и умственный застой. Мы получили и от Востока и от Запада в нашем нынешнем состоянии лишь тень, лишь коррупцию. И поэтому сегодня российское государство, бюрократия, чиновничий аппарат, политический класс представляют из себя не знак народам следовать за нами мессианским путем, что всегда было смыслом существования русских в истории, а отстойную яму, где наложились теневые стороны западной демократии на грубую, не просветленную духом и сакральностью «азиатчину»…
Вот клановая система экономики в том же Казахстане. Да, по сути это сильно отличающаяся от Запада модель, но она обоснована и осмысленна в рамках казахского контекста. И именно поэтому очень действенна, эффективна и по-своему справедлива, и воспринимается народом как нечто справедливое. Но в России – уже не клановость, так как нет аристократии и устойчивых сословий, а олигархический строй, олигополия – власть небольшого круга лиц. Власть сосредоточена в руках нескольких десятков самого отъявленного отребья, которое никакого отношения к нашему народу, нашей культуре, нашей традиции, не имеет, никаких оснований занимать эти позиции в нефтяном бизнесе и других областях экономики у них нет. Они поднялись не на рынке, а на разложении. Коррупция и гниение – вот та матрица, которая породила олигархов и привела к созданию той политической системы, которая сложилась в современной России.
Это просто нечисть, которая сочетает в себе обе типа коррупции – демократическую и азиатскую. И я думаю, что в этом и беда, Азия тут не при чем. Хорошо, если бы мы объявили себя азиатским государством. Но тогда надо было бы ввести правящую династию, формализовать полноценную преемственность, выделить касты, кланы, сословия. Это было бы замечательно. В этом случае, в центре общества должна была бы стать религия, Церковь. Сейчас же Церковь в загоне, на окраине, ей достаются от государства одни объедки. И более того – сама Церковь, находясь на периферии, вынуждена в этом состоянии где-то, что-то откусывать, отхватывать, пытаться взять себе на этом «празднике жизни»... На самом деле, вместо того, чтобы быть мерилом некоррупционности, Церковь в социально-политическом смысле, как социальный организм, помимо своей воли постоянно вовлекается в эти процессы. Поскольку все в нашем обществе пронизано ядовитыми лучами коррупции.
Это не просто критическая ситуация, это фатальная ситуация. Поэтому говорить спокойно, что нам что-то надо исправить, поправить, кого-то одернуть, что какие-то люди берут взятки или принимают решения под влияние материальной заинтересованности – все это просто мертвому припарка. «Все в порядке, осталось поправить только нюансы» - так говорят люди, которым только что заплатили или сейчас в данный момент платят за то, чтобы они приукрашивали картину.
Разговор о коррупции в наше время – это уже следствие коррупции, потому что говорить честно, как мы, евразийцы, практически никто не может, никто не находится в такой позиции радикально обездоленных, как мы, носители подлинного русского духа и русской судьбы. Но с другой стороны, люди с совестью просто молчат, они тихонечко пилят, разруливают и помалкивают. Те, кто с совестью, молчат, а о коррупции говорят или «борются» с ней – это совсем циничные люди, которые еще хуже, чем Петросян.
