Александр Дугин

Российско-китайская многополярность

Опубликовано на информационном сайте политических комментариев "Политком.ru"

Недавний визит в Москву Генерального Секретаря Компартии Китая Ху Цзин Тао вполне может стать переломной точкой в построении американоцентричного однополярного мира. Речь идёт о подписании исторического документа - "Совместной декларации о международном порядке в ХХI веке". Самым главным моментом этой декларации является заявление о приоритете многополярного мира над однополярным. И за этим скрывается очень серьезный геополитический смысл.

Сегодня между собой все острее сталкиваются два образа будущего: американское видение мировой империи, с главной ведущей державой США, и концепции тех народов и стран, которые отвергают однополюсную архитектуру в пользу многополюсной.

США в соответствии со своей логикой выстраивают страны по ранжиру - те, кто признают их верховенство и готовы за ними следовать во всем, получают одобрительное название "демократических" и "свободных", причисляются к друзьям и союзникам. Те, кто оспаривают такое положение дел и настаивают на собственном пути и сохранении своей самобытности, заносятся в черный список, а то и причисляются к "оси зла".

Ясно, что к этому Китай и Россию подтолкнули события последнего года, когда процесс "цветных революций" на постсоветском пространстве вошел в полную силу. Американский след в событиях в Грузии, на Украине, в Киргизии и Узбекистане недвусмысленно показывал: США всерьез занялись переформатированием постсоветского пространства в своих стратегических интересах. И сделано это было против России и Китая, чьи позиции становились все более уязвимыми.

Москва предельно болезненно восприняла оранжевую пощечину в Киеве, а Пекин почувствовал серьезную угрозу из-за событий в Бишкеке и Андижане. Активизация американцев и проамериканских сил в этом регионе напрямую влияет на Синьцзян-Уйгурский автономный район и зону Тибета. Резкая и жесткая политика США в Евразии сама подталкивает российскую и китайскую власть к заключению геополитического союза.

Основные вопросы геополитики, естественно, обрамляются побочными проектами - сотрудничеством в сфере нефтепоставок, кооперацией в технологическом рывке, совместными гуманитарными проектами. 2006 год решено сделать годом России в Китае, а 2007-й - Китая в России. Все эти вопросы могли бы остаться частными вопросами бизнеса или миролюбивыми дипломатическими формальностями, если бы не серьезное сближение по самому главному вопросу стратегической самоидентификации и нарастающему напряжению в отношениях с США. Поэтому общие нефтепроекты и мероприятия празднования года России и Китая в соответствующих странах обретают совершенно иное значение.

Перспектива такого союза сталкивается с серьезной проблемой: фактором китайской демографической экспансии в Сибири и на Дальнем Востоке. Это та проблема, которую постоянно подчеркивают американские стратеги, прекрасно осознающие опасность для них российско-китайского партнерства и болезненность демографической темы для России. Ясно, что процесс миграции китайского населения не спонтанный. Пекин не может не понимать, что в двадцать первом веке экономический рывок и конкуренцию с США он выдержит только с опорой на ресурсы Сибири. Слабость России и ее неопределенность в отношении Америки и однополярного мира провоцирует Китай использовать демографическую карту в свою пользу. Другое дело, если Россия четко заявит о своих геополитических приоритетах, без колебаний поддержит многополярность и выработает мобилизационный национальный проект для Сибири и Дальнего Востока, не оставляющий места для двусмысленных демографических стратегий. В таком случае Китай может рассчитывать на сибирские ресурсы в формате четко зафиксированного геополитического альянса - с наличием общего противника или, мягче скажем, конкурента в лице США, с ясными целями в отношении других региональных игроков, с общей решимостью не допустить сепаратистских тенденций в обеих странах.