Цели «Евразийского Движения»:
- спасти Россию-Евразию как полноценный геополитический субъект
- предотвратить исчезновение России-Евразии с исторической сцены под давлением внутренних и внешних угроз --
Администрация Международного "Евразийского Движения" Россия, 125375, Москва, Тверская улица, дом 7, подъезд 4, офис 605, (м. Охотный ряд) Телефон:
+7(495) 926-68-11
Здесь же в штаб-квартире МЕД можно приобрести все книги Дугина, литературу по геополитике, традиционализму, евразийству, CD, DVD, VHS с передачами, фильмами, "Вехами" и всевозможную евразийскую атрибутику. E-mail:
26-го апреля в конференц-зале гостиницы Марко Поло состоялось 5-е заседание Евразийского экономического клуба. Участием семинар почтили представители интеллектуальных элит, экономисты, политологи, представители действующей власти, журналисты центральных СМИ: Михаил Леонтьев – руководитель отдела авторских программ Первого канала, Михаил Делягин – ведущий российский экономист, Сергей Марков – директор Института политических исследований, Александр Дугин – лидер Международного "Евразийского движения", Михаил Малютин – зам. директора Экспертного института при РСПП, Иосиф Дискин – сопредседатель Совета по национальной стратегии, Виктор Милитарёв и другие.
Александр Дугин, открывая семинар, прочитал интерактивный доклад, посвящённый “Коррекциям и альтернативе либерализма в России”. “Мы слышим много критики и вариантов изложения доктрин либерализма, но по сути дела разговор почти никогда не заходит о существе того, с чем мы имеем дело. С одной стороны все, по умолчанию, знают, о чём мы говорим, с другой – каждый подразумевает что-то своё”. Дугин представил общую дискуссионную платформу и метаязык, на основе которых экспертной аудитории было предложено “думать и говорить на эту тему”.
“Сегодня существует фундаментальная смена парадигм – и в российском обществе и в западном, и в обществе стран Востока происходит революция, по своему содержанию сопоставимая с тем, что произошло на заре "нового времени", когда начался распад традиционных обществ и становление новой просвещенческой парадигмы. В "новом времени" мы жили, не задумываясь, где мы живём, у нас было ясное представление о смысле истории – что было до этого, и что последовало. Сегодня всё стоит под вопросом. И следует заново обратиться к представлениям о фундаментальных циклах истории, с которыми мы сталкиваемся.
Можно выделить три уровня, фундаментальных для нашего понимания либерализма и места в нём российской экономики и её перспектив развития, которые принципиально затрагивают суть вопроса. Три основные парадигмы цивилизации таковы. Первая – цивилизация премодерна или традиционного общества. Это форма существования человечества, основанная на религиозных принципиальных архаических основах. Большая часть нашей истории, с сотворения мира до сегодняшнего дня, существовала именно в премодерне, в рамках традиционного общества.
На рубеже эпохи Просвещения, в XVI-XVII в.в. и до конца XX в. мы жили в эпохе "нового времени", который обычно называют модерном. Это была совершенно отдельная цивилизация, с совершенно иными идеологиями и мировоззрениями, которая была прямым отрицанием премодерна. Между модерном и премодерном соотношение примерно как между плюсом и минусом, всё, что утверждалось в традиционном обществе, картина человеческой антропологии, теологии, хозяйства, общества, политики, быта, этики – всё это отрицалось в модерне, и отрицание этого было главным стимулом перехода к модерну.
Но в конце XX в., буквально несколько десятилетий назад, человечество, которое спокойно существовало в модерне, вдруг стало осознавать, что происходит нечто странное, и повестка модерна, программа модерна в своём отрицании премодерна исчерпала себя. И возникает феномен, который условно был назван постмодерном. Это актуальный западный мир, посл. четв. XX – нач. XXI в.в. Это довольно условное представление и условная конструкция, но многие исследователи в этой области вскоре стали осознавать, что между модерном и постмодерном существует почти такая же разница, буквально пропасть, как между модерном и премодерном. Вся повестка дня модерна в постмодерне была по сути дела отменена.”
В докладе спикера Клуба следовало раскрытие параллельных уровней технологического развития, в соответствии с тремя моделями цивилизации: “Речь идёт не о случайной периодизации, а о очень серьёзных сдвигах в структуре экономики, промышленности и технологического уклада. Премодерну соответствовала прединдустриальное общество, модерну индустриальное, постмодерну – подстиндустриальное. Очень любопытна манера современных экономистов делить экономику на три сектора – первичный, вторичный и третичный. С т. з. наложения этих трёх парадигм друг на друга возникает интересная взаимосвязь. Премодерну соответствует первичный сектор экономики – аграрное хозяйство, ремёсла, модерну соответствует вторичный сектор – это промышленность, и постмодерну соответствует третичный, который включает в себя сферу услуг, в том числе финансовые, юридические, консалтинговые и т. д...
Здесь невероятно важно, что в смене парадигм затрагиваются глубинные основы человека. Речь и о технологии, и экономическом укладе, но одновременно и о таких фундаментальных вещах человеческого существа, как представлении о времени. Премодерну, сельскому обществу, аграрному сектору соответствует представление о вечности или цикличности. Отсюда культы, связанные с циклами сельскохозяйственных работ. Модерну и промышленному сектору соответствует представление о истории, о том, что имеет начало и конец. Промышленное производство не связано с естественным природным сезонным циклом – отсюда возникает концепция линейного времени, одномерного прогресса, который полностью доминирует исключительно в промышленном индустриальном укладе. Для рабочего сезонные циклы это акциденция, в то время как для крестьянина это фундаментальные основы бытия.
В постмодерне этому соовтетствует фукуямовский "конец истории" или бодрийяровская концепция "пост-истории". Меняется представление о реальности: на месте сакрального, после реального приходит виртуальное, на место науки – игры и ирония, на место рационализма – пародия. Речь идёт не просто о стиле, о моде, о постановке в большом театре оперы Сорокина "Дети Розенталя" и т.д., но о совершенно специфической форме восприятия реальности. И поскольку человеческое сознание практически и формирует ту реальность, в которой оно живет, соответственно речь идёт об изменении реальности как таковой.”
От технологического развития и экономики Александр Дугин перевёл тему доклада в идеологическую плоскость: “Любопытно, что в эпоху модерна существовало три основных идеологии, которые соответствовали каждый своей парадигме в рамках модерна. У каждой было своё представление, как следует относиться к премодерну, к самому модерну и каким они бы желали видеть постмодерн.
Первая из идеологий, которая потерпела поражение – идеология фашизма. Фашизм в своей основе был модернистическим явлением, но которое стремилось сочетать премодерн с модерном. В т.ч. такие вещи как гиперборейская языческая традиция (даже в несколько большей степени, чем крестьянская) и модернизацию экономики и промышленности. Фашизм видел в премодерне гиперборейскую традицию, которую воспринимал как позитивную реальность, сам модерн он воспринимал как идеологию национал-социализма, Германию времён правления Гитлера и "страны оси", а в качестве постмодернистической модели был выбран "тысячелетний планетарный Райх", там должна была закончиться история, пройдя необходимый этап модернизации. Это была первая альтернатива модерну, где архаические элементы брались как нечто позитивное.
Вторая модель – идеология коммунизма. В ней тоже было своё специфическое представление о премодерне и исторической диалектике – от "пещерного коммунизма", через классовое общество и капитализм. Это было премодерном для коммунизма, а социализм, СССР и советский лагерь это был коммунстический модерн, здесь присутствовала и модернизация, которая тоже была альтернативной, также было и своё представление о утопической постмодернистической перспективе – наступление всеобщего планетарного коммунизма после свершения мировой пролетарской революции. Эта идеология также потерпела крах, но, в отличие от фашизма, уже совсем недавно.
Модель третья – либерализм, который относится к премодерну как архаическим обществам и феодализму, относится, рассматривая феодализм, как отрицанием чего стала капиталистическая формация и проект модернизации либерализм видит в либерал-капитализме, буржуазной демокртии. Это единственная идеология модерна, которая не проиграла в XX в. – в отличие от фашизма и комунизма, – но выиграла. И это единственная идеология, которая смогла реально сформировать постмодерн – не только как проект, которому не суждено было осуществиться, но как реальность, в который мы с вами живём: это "информационное общество", one world, "мировое государство", "глобализм" и т.д. Постмодерн это конец истории, о котором говорил Фукуяма, с торжеством либеральной демократии в самом глобальном смысле... После краха предшествующих альтернативных форм модернизации либерализм остался единственной идеологией, которая перешла в модерн.”
Спикер клуба остановился на современной ситуации в России и состоянии российской экономики в целом, в которой “последние 14 лет доминируют либеральные представления, люди, которые осуществляют проекты в российской экономике или по крайней мере руководят экономическим сектором в правительстве – они являются сторонниками либерализма. Как так получилось? Я думаю, что это абсолютно закономерная вещь.
Когда стало ясно, что экономика советского цикла в постмодерн попасть не может, а это значит, что хрущёвское предсказание коммунизма в 80-е годы не сбылось, и соответственно в этот момент люди приходят в состояние помешательства, забрезжил страшный вопрос в сознании позднесоветской элиты и Горбачёва – что делать? Всё рушится, и рушится не в экономике, а прежде всего в сознании. И возникает идея, что можно попасть в постмодерн "нахаляву", что можно попроситься туда, не в качестве конкурента, а интегрироваться в пояс западного либерального мира на сослагательной основе. Ясно, что полноценному коммунисту, стороннику альтернативного модернизационного проекта это в голову прити не может. Но старому коммунисту, выжившему из ума, такая мысль могла показаться приемлемой.”
О соотношении либерализма и модернизации высказался Михаил Леонтьев: “Нет ни одной страны мира, кроме Великобритании, где бы модернизация была проведена преимущественно либеральными средствами. В Британии это происходило на фоне абсолютного господства в мировой торговле и на морях – маленькое субъективное обстоятельство. Все остальные страны модернизировались вне этого обстоятельства, так или иначе в "некорректной" с их позиции форме, с использование нелиберальных инструментов. Другого типа модернизации история человечества не знает. Поэтому навязывание либерализма является отрицанием возможности серьёзных модернизационных перспектив.”
Политолог Сергей Марков заявил, что необходима культурная абсорбция экономики, как наиболее антагонистичной и антиобщественной среды: “Я всегда говорил – люди, которые имеют большие финансовые накопления, это несчастные люди, они функционируют как машины по 12 часов в сутки. Но необходимо развести экономику и культурное развитие, первое не никоим образом должно влиять на второе. Обратная зависимость – только приветствуется.
И о современных политических альтернативах в России, которых, по его мнению три, где “первая – квазилиберальная деградирующая маргинальная субкультура в либерализме; второй вариант – промышленная политика, отраслевые группы, которые пытались создать гражданское общество, но все эти годы терпели поражение; третья группа – социалисты, которые так и не выдвинули внятной экономической программы; четвёртая – институционалисты, которая толком пока не оформлена. В чём сила правительства – в том, что ему пока так и не создана реальная альтернатива в нашей стране. Я считаю, что такой альтернативной идеологией должна быть трансформация институциональных идей в аутентичной российской версии.”
Юрий Родионов
Тезисы доклада Александра Дугина на пятом заседании Евразийского Экономического Клуба
1. Три периода общественно-экономического развития
пред-индустриальное общество – индустриальное общество – постиндустриальное общество
Им соответствуют три парадигмы:
премодерн (традиционное общество) – модерн (общество Нового времени) – постмодерн (капиталистическое общество Запада – в первую очередь США после 60-х годов)
Им соответствуют три экономических сектора общества:
Вечность (циклы) – история – пост-история (конец истории)
2. Три главные идеологии модерна
Фашизм – коммунизм – либерализм
Они принципиально по-разному решают проблему отношения к премодерну и выдвигают свои версии постмодерна.
Фашизм к премодерну – позитивное отношение (отсюда консервативная революция)
Коммунизм к премодерну – двойственное отношение (формальное негативное – по сути позитивное)
Либерализм к премодерну – негативное
У трех идеологий модерна три постмодернистических проекта: 3 версии конца истории
Планетарный Райх (с расовой подоплекой, экологией и Новым Средневековьем – нордическая империя – thausendjahrige Reich)
Коммунизм в мировом масштабе, победа мировой революции, отмена денег и эксплуатации, Фаланстер - утопизм Фурье (коммунисты-утописты – на самом деле постмодернисты – плавать на дельфинах)
Либерализм – конец истории Фукуямы, абсолютизация рынка, виртуализм, абсолютизация Денежного Строя, финансизм, глобализм, исчезновение политики, World State – One World, синтез живого (человека) и неживого (машины).
3. ХХI век: выигрыш либерализма
Судьба фашизма: подбит на взлете, не прошел весь цикл, отсюда болезненная фасцинация фашизма – это как дом с привидениями – духи мертвых беспокоят живых тогда, когда жертва погибла внезапно и не исчерпала своих внутренних жизненных сил – тема возвращения мертвецов, вампиризм – связаны именно с фашизмом. Экономическая эффективность фашизма не была оспорена экономически.
Судьба коммунизма: в советском варианте коммунизм прошел свой цикл от начала до конца, но не смог перейти в постмодерн, деградировал и сгнил. Весь цикл пройден, экономическая и технологическая неконкурентоспособность доказаны.
Судьба либерализма: весь цикл пройден, эффективность доказана, в лице США осуществлен переход в постиндустриальную стадию. Утопия либерализма наступила, «завтра» началось, а «сегодня» закончилось. Мы живем в «завтрашнем дне», это американское завтра, завтра «третичного сектора».
4. Экономический либерализм
Экономический либерализм – более фундаментален, чем политическая демократия.
5. Экономический либерализм в современной России
Наивная попытка пролезть в постмодерн бесплатно, «нахаляву».
Поскольку не идет модернизации и не выверено парадигмальное отношение к цепочке премодерн-модерн-постмодерн (прединдустриальное-индустриальное-постиндустриальное), а также нет представления об идентичности России как исторического и географического субъекта, то эта попытка весьма двусмысленна.
На практике она приводит к ликвидации остатков модернизации (советского типа), деиндустриализации, к переводу экономики в область поставщика ресурсов.
Эти ресурсы поставляются странам с постиндустриальной и высоко-индустриальной экономикой. Постмодерн российских экономических элит делает их представителями экстерриториальных сетей, по сути, они являются «внешними управляющими». Все остальные – обслуживают элиты. От населения откупаются. Это программа не только Ходорковского или Абрамовича, так думает и поступает все олигархи, вся экономическая элита РФ.
Либерализм в этом случае есть приведение операционной системы российской экономики к стандартам пост-индустриального Запада с игнорированием фундаментальной проблемы исторической и географической специфики России.
Либерализм переформатирует российский харддиск – стирает всю старую информацию, устанавливает на пустом месте новую операционную систему. Национальным остается только хардвэр, весь софт-вэр загружается извне.
По факту такой российский либерализм на самом деле интегрирует Россию в глобальную сеть постиндустриального пространства, но без какой бы то ни было субъектности. Развитие «третичного сектора» в нашем случае это развитие «экстерриториального» сектора. Люди, попадающие в него получают новую – глобалистскую – идентичность.
6. Экспорт сырья – нефть, газ, сталь
Российская экономика основана на экспорте сырья. Деньги, машины, дачи, покупки все это производное от продажи природных ресурсов.
По сути, для этой операции вообще не надо никакой экономики. Показательно, что Путин сказал на встрече с главой ТНК-BP: за счет вашего менеджмента прибыли выросли в 20 раз. Отдав процесс перекачки ресурсов иностранцам полностью – можно еще больше увеличить прибыль.
Ресурсы могут добываться в экономике без «первичного», «вторичного» и «третичного» сектора. Как в Саудовской Аравии или Эмиратах. Эти сектора имеют в таком случае неэкономическое, а культурно-социальное значение. Но в Саудовской Аравии экспорт нефти накладывается на сильную исламскую идентичность.
Исламская экономика явление культурное, а не экономическое. В России идентичности нет, поэтому нефть, газ, руда и лес отдаются просто так.
За счет экспорта в бессмысленном и эфемерном полукомфорте наслаждается «элита» и обслуживающий ее персонал, от остальных откупаются копейками. Это дешевый постмодерн. Полученные временные диведенды уходят вникуда.
7. Основные экономические факторы, с которыми имеет дело российская экономика
Евросоюз – переходная стадия от высокого модерна к постмодерну, эта диалектика отражена в коллизиях между европейской (континентальной) социал-демократией и англо-саксонским (островным) либерализмом.
От России Евросоюз хочет только ресурсов. Фантомность российской экономики провоцирует европейцев (немцев) втягиваться в это пространство. Но европейцы не могут действовать свободно без оглядки на Штаты, а Штаты наблюдают за Россией и Евразией очень пристально.
США – главный экономический и политический субъект. Во всеоружии. Из этой инстанции управляется российская экономика (и политика). По сути, Россия уже по факту является полуколонией, доминионом США.
Китай – уникальный опыт ускоренной модернизации, Китай пытается стать «вторичным сектором» в мировом масштабе. Модернизация Китая сочетает социализм и фашизм (национально-расовый фактор в китайском феномене). Сегодня Пекин стоит перед перспективой выработки своей версии постмодерна и постиндустриального проекта. Китай знает, что делает в экономике и для этого ему нужны ресурсы. Российские ресурсы. Он их получит – не мытьем, так катаньем.
Исламский мир: прямой конкурент России. Ранее СССР выступал как один из спонсоров модернизации. Сегодня между Россией и исламским миром никаких объективных экономических интересов нет. Одна из версий экспорта исламского экстремизма: экономическая конкуренция - мусульмане на постсоветском пространстве живут в областях нефтедобычи.
Экономическое пространство России интересно как источники добычи природных ресурсов и территория их транспортировки.
8. Вопрос отношения к либерализму – абсолютный вопрос (неэкономический и даже не политический, но сродни религиозному)
Проблема экономической альтернативы либерализму в России не является экономической проблемой. Она вписывается в гораздо более фундаментальный контекст смены парадигм, выбора проекта, определения идентичности, формирования отношения к логике истории и структуре политической географии.
Простой линейный баланс неудач и издержек либеральных реформ в России, обращение к опыту теорий, корректирующих или отвергающих либерализм, сами по себе недостаточны – это скорее следствия, технические приемы, которые повисают в воздухе, пока не решены парадигмальные вопросы.
Либерализм – это единственный удавшийся вход в постмодерн (постиндустриальное общество). Это реальность как экономическая, так и историческая и геополитическая.
Это краткое резюме фундаментальной парадигмы, за которой стоит колоссальный фундаментал.
Теоретически можно указать на минусы либерализма, но в реальности мы не можем указать практически никакой весомой альтернативы ему в качестве очевидной и наглядной реальности.
Критика либерализма выводит нас на уровень метафизики, религии, интерпретации логики истории и трансформации общественных парадигм. По сути это вопрос не только не экономический, но даже не политический, но духовный. Он обращен к сути человеческого начала. Это выбор из разряда абсолютных – «быть или не быть», «добро или зло», «либерализм» или «нелиберализм». И как всегда в таких случаях речь идет об акте решения, исходящем из глубин человеческого существа, об акте Веры и Исповедничества.
Оспаривать либерализм – все рано, что оспаривать логику истории. Это можно делать, и все религии и великие идеологии делают эту. Но эта задача ничего общего не имеет с решением технических проблем и повышения технологической эффективности экономического устройства.
Хайдеггер говорил: сущность техники это проблема нетехническая.
9. К онтологии альтернативы либерализму
Евразийский ответ на вызов либерализма представляет собой наиболее последовательную систему.
Евразийство есть традиционализм. Следовательно: премодерн – вечность – аграрно-кустарное производство есть высшая ценность, в том числе в экономическом и экологическом смыслах. Соответственно, прогресса нет, есть регресс. Мы принимаем логику либерализма, но все доводы в его пользу, становятся доводами против него в евразийской системе координат.
Индустриальное (модерн) принимается евразийством только для защиты идентичности, как оборонная мера, которая должна быть очищена от идеологии модерна, от содержания модерна. Это проект «модернизации без вестернизации», в каком-то смысле «псевдо-модернизации».
Пост-индустриальное общество и постмодерн – глобализация, доминация США и либеральная экономика рассматриваются евразийством как «великая пародия», Апокалипсис и «царство антихриста», это экономика антихриста, основанная на ценностной системе антихриста. По логике евразийства: индустриальная эпоха, секуляризация и Новое время сама по себе есть величайшая катастрофа, а постмодерн – ее высшая стадия.
Евразийский проект есть проект великого возвращения к истокам.
В центре Евразийского Проекта вопрос идентичности. Она высшая и абсолютная ценность. Русской идентичности как непрерывной метафизической надвременной реальности.
Если угодно это «онтологический национализм».
10. Из принципиального метафизического отторжения либерализма как резюме модерна проистекает ткань конкретных экономических проектов
Альтернатива либерализму обосновывается системой метафизических взглядов и только в таком качестве может получить внутреннюю стройность.
Все существующие коррекции и модели – в частности 14 авторов и их теории, предложенные мной в розданном материале – обретут смысл только в этом контексте.
