Владимир Карпец

Спасёт ли Россию опричнина?

Впрочем, проект преобразования России в парламентскую республику, озвученный С.Шахраем, на самом деле, настолько обтекаем, что в него можно вложить какое угодно содержание. Можно прочесть все так, как описано выше, но можно и по-другому…

В статье Ярослава Бутакова "Чего ждать от новой Конституции" совершенно справедливо сказано о том, что реальный выбор путей развития в России может осуществляться только в рамках диалога "между двумя разновидностями политического консерватизма" - "старорусским" (с независимой надпартийной Верховной властью) и "советским" (с руководящей ролью сильной идеологической партии). Если с первой разновидностью все более или менее ясно, и я лично являюсь именно ее сторонником, то ко второй следует присмотреться внимательней.

Дело в том, что Советский Союз с точки зрения формального государствоведения (или, если угодно, "конституционного права") был строго парламентской республикой. "Настолько парламентской", что в нем вообще не было предусмотрено поста главы государства. Правда, начиная с 70-х годов, некоторые советские государствоведы, причем в чисто теоретических работах, стали писать о "коллективном Президенте" - Президиуме Верховного Совета. Как бы то ни было, в стране существовало две Конституции, две государственно-правовые системы, два государства и два права. Две власти. Одна - "экзотерическая", представленная Советами всех уровней, снизу вверх - от сельсовета до Верховного Совета и его Президиума. Эта система была отражена в Конституциях, вполне по форме буржуазно-демократических, и учебных курсах юридических вузов. Вторая власть и вторая система - "эзотерическая" - была представлена системой партийных органов, партии (КПСС) в целом, сверху вниз - от ЦК и Политбюро до местных партячеек на производстве. При этом партия имела "приводные ремни" - от комсомола и пионерии до профсоюзов, "школы коммунизма". Все руководители всех уровней не просто были членами партии, но входили в особые списки партийных органов, руководившие их передвижением по службе. В этом (и только во вторую очередь в системе привилегий и льгот) заключался смысл т.н. "номенклатуры", каковая и была, если смотреть с точки зрения марксизма, правящим, "эксплуататорским", классом общества (отсюда успех марксистской критики "реального социализма" со стороны таких "истинных коммунистов", как Л.Троцкий, М.Джилас и даже М.Восленский). Но замечательно, что партийная система имела и свою собственную внутреннюю "конституцию" - Устав КПСС. Она-то и была истинной "Конституцией СССР", по которой жила страна.

На самом деле именно партия как целое была со структурной точки зрения местоблюстительницей Царской власти, в большей или меньшей степени персонифицированной Генеральным секретарем. СССР - формально "самая парламентская в мире" республика - был в действительности абсолютной криптомонархией, таким же "старорусским" государством. И именно эта криптомонархическая система обеспечивала его существование - вопреки совершенно разрушительной "ленинской национальной политике".

На самом деле, такая система для России абсолютно не нова. Более того, ее можно было бы вообще назвать русской моделью "разделения властей". Именно она была осуществлена Иоанном Васильевичем Грозным в эпоху опричнины, когда страна была разделена на области, сохранившие прежнюю, по сути, удельно-княжескую (легитимную для родовой монархии Рюриковичей) систему власти и вторую, опричную, где господствовало совершенно иррациональное соединение "вольницы" с предельным сосредоточением власти. Реальная власть в стране принадлежала именно опричным структурам, хотя земщина и продолжала существовать. Известно, что на вопросы иностранных послов о том, что такое опричнина, сам Иоанн Грозный отвечал кратко: "Опричнины у нас нет". И ее действительно не было - с точки зрения сохранившихся в полном объеме государственных структур - от Царя до местного самоуправления (земских и губных изб). В какой-то момент была разделена даже Царская власть - когда на престол был венчан Симеон Бекбулатович, а сам Грозный Царь стал именоваться "Иванцом Московским". Это точная аналогия соотношения "советского" и "партийного" в СССР.

Но корни еще глубже. Сама по себе опричная система - модель тех отношений, которые складывались ранее - на протяжении трех веков господства Золотой Орды. Ведь Орда также не уничтожила систему власти в русских княжествах: формально все сохранялось так, как было. Но Орда и только Орда была реальной на Руси властью. Именно тогда и родилась "номенклатура" - система ханских ярлыков. Для соотношения "советского" и "партийного" это была уже не просто аналогия, а точная протомодель. Именно потому евразийцы и считали СССР "наследием Чингизхана". И как бы ни относиться к этой системе, с чисто геополитической точки зрения она давала возможность стягивания пространства и была предпочтительнее существования разрозненных, враждовавших меж собою удельных княжеств.

Поэтому правильно говорить о "диалоге" не "старорусского" и "советского" начал (и то, и другое на самом деле старорусские), но о чередовании начал "земского", то есть государственно-легитимного, и "опричного". Если угодно, маятник российской истории раскачивается от монархии к идеократии и обратно. Демократическая республика - лишь краткая синкопа между тем и другим. Опричнина была именно идеократией, причем "идеей-правительницей", как в свое время прекрасно показал историк А.Л.Юрганов, был непосредственно текст Апокалипсиса. Что до идеологии Орды, то здесь дело обстоит сложнее, однако некоторые характерные черты можно так или иначе прояснить, внимательно читая арабские источники о Великой Ясе (хотя бы ибн-Фадлана), а также книги Г.В.Вернадского и Э.Хара-Давана. С Советским Союзом все ясно. С юридической же точки зрения, если монархия - прямое правление, то идеократия - правление косвенное, "правление изнутри", но от этого еще более жесткое и в ряде случаев жизнеспособное. Хотя, что очень важно, не надолго. Ибо идеология имеет свойство "выдыхаться", а народ - уставать. Именно тогда возникают либеральные иллюзии, и, чтобы государство не развалилось, - необходимость вполне легитимной Верховной власти.

В то же время очевидно, что "Единая Россия" в ее нынешнем состоянии совершенно не готова к превращению в высокотехнологичную массовую, если угодно, тотальную партию, способную стать не просто правящей, а государственной, какой была вплоть до 80-х годов КПСС (впрочем, основы власти последней были подточены уже на ее ХХ съезде). Это рыхлое образование, состоящее из чиновников и телезвезд, исповедующее идеологию успеха и прагматизма, недвусмысленно ориентирующееся на США (не идейно, а просто как на "более сильного"), - должно будет в этом случае решительно преобразоваться в "передовую партию, руководимую передовой теорией" (как ни прискорбно цитировать Ульянова). О попытке вдохнуть в "единороссов" "дыхание жизни" рассказывал в книге "Оседлать молнию" Максим Калашников. И констатировал неудачу. Было это в 2000 году. Сейчас 2005, и надежд на преобразование сводного полка бюрократии в партию силового прорыва не стало многим больше. Но речь в данном случае не о политических претендентах, а об исторически воспроизводимых моделях жизнеспособной власти.

Для парламентской республики русского типа абсолютно необходим сокрытый, "опричный" характер истинной власти. Само слово "опричнина" означает в старожильном русском наследственном праве "вдовью часть". Но опричь - это кроме. Опричнина - "кромешное вдовство", темное вдовство, "чернее черной черни". Гласность для такой системы смерти подобна. Как и правовая "фиксация". Когда в 1977 году "руководящая роль партии" была зафиксирована в Конституции, годы "партийного государства" оказались сочтены.