Энвер-паша и среднеазиатское басмачество: различные интерпретации в исследовательской литературе

Ал-др И. Пылев

Впрочем, в зарубежных работах 20-30-е годов ХХ столетия, писавшихся в основном очевидцами событий в Средней Азии (политиками, дипломатами, разведчиками иностранных государств), представлены несколько иные оценки. Так, имеются утверждения о «непоправимых ошибках Энвер-паши», возникших из-за «игнорирования им местных среднеазиатских условий»; это обстоятельство привело к тому, что Энвер-паша, как новый лидер движения, «получил поддержку далеко не всех социальных слоев даже в Бухаре». [3] В работах некоторых современных российских исследователей также подвергается сомнению тезис о безоговорочном лидерстве Энвер-паши в басмаческом движении: так, историк Ю. Ганковский ставит вопрос о деятельности бывшего лидера младотурок «среди», а не «во главе» среднеазиатских басмачей. [4]

В связи с рассматриваемой проблемой, особое внимание исследователя призвана привлечь подробная биография Энвер-паши, написанная турецким автором Ш. С. Айдемиром (1897-1976 гг.). По образованию Ш. Айдемир был экономист, однако в молодости принимал активное участие в событиях, связанных с распадом Османской империи, бывал и в Средней Азии, где непосредственно наблюдал интересующие нас события. С Энвер-пашой Шевкет Сурейя Айдемир встречался во время Первой мировой войны на Кавказском фронте, а позднее — в Москве, где последний изучал экономику в знаменитом Университете КУТВ . После возвращения уже в республиканскую Турцию Айдемир работал экономистом в различных правительственных структурах Республики. [5] Биография Энвер-паши в 3-х томах — результат его собственных наблюдений и исследований, проведенных в более позднее время. Значительное место в данном труде отведено последнему периоду жизни и деятельности Энвер-паши в Средней Азии (осень 1921 г. — лето 1922 г.). Это сочинение выдержало 5 изданий на турецком языке, по нашим данным, еще не вводилось по рассматриваемой проблематике в научный оборот (по крайней мере, в отечественной литературе). Исследуя деятельность Энвер-паши в Средней Азии, Ш. С. Айдемир в качестве источника использует работы Заки Валидова (Зеки Велиди Тогана) (1890-1970 гг.), бывшего председателя автономной Башкирской республики, впоследствии разорвавшего сотрудничество с большевиками и эмигрировавшего сначала в Бухару, затем в Турцию. [6]

В эмиграции З. Валидов долгое время работал в Стамбульском университете, занимаясь изучением истории, культуры, этнографии тюркских народов Cредней Азии. Кроме того, в данном исследовании широко цитируются дневниковые записи и переписка самого Энвер-паши из Средней Азии; эти материалы, насколько можно судить по словам автора, не переданы полностью в турецкие военные архивы и хранятся в частных коллекциях. [7] Таким образом, имеется возможность ознакомиться с деятельностью бывшего лидера младотурок среди басмачей Средней Азии по его же собственным письмам и записям.

В октябре 1921 г. Энвер-паша прибыл в Бухару, столицу Бухарской Народной Советской республики (БНСР), провозглашенной после свержения эмира Бухары Сеид Алим-хана. Прибыл он с разрешения советских властей и в сопровождении еще двух турецких офицеров — полковника турецкой армии Ходжи Сами-бея и Абдул Кадыр Мухиддин-бея, капитана артиллерийских войск. Как известно, Энвер-паша, боясь оказаться «не у дел» в новой республиканской Турции, где как раз в этот период разворачивалась национально-освободительное движение под руководством Мустафы Кемаль-паши (в будущем, Кемаля Ататюрка), пытался заручиться поддержкой Советской России в качестве борца с «английским империализмом» на территории Турции. Но определенного ответа он не получил. [8] Тогда Энвер-паша, выступив с проектом «Мусульманского союза» (или «Мусульманского революционного общества»), предложил Советскому правительству помощь в борьбе с «английским империализмом» в Средней Азии. [9] Как полагает историк Р. Г. Ланда большевики, вероятно, рассчитывали использовать Энвера в борьбе против набиравшего силу ферганского и бухарского басмачества. [10] Надо заметить, что другой представитель младотурецкого движения, Джемаль-паша, бывший морской министр Османской империи, годом раньше проехал через Среднюю Азию в Афганистан с целью «поднять на борьбу с английским империализмом мусульман Пенджаба». Также он предлагал советскому правительству помощь в привлечении басмачей Средней Азии на сторону советской власти, с тем, чтобы в дальнейшем использовать их в борьбе «с английским империализмом на Среднем Востоке». [11] Неизвестно, насколько доверяло советское правительство настоящим планам Джемаля и Энвера. Так или иначе, оказавшись в Средней Азии, Энвер в ноябре 1921 г. тайно выехал из столицы БНСР в Восточную Бухару с отрядом в 90 человек, в числе которого были и турецкие офицеры. Энвер решил использовать нарастающее басмаческое движение в Восточной Бухаре для своих собственных масштабных планов. Сам преданный идеалам пантюркизма, он планировал, используя военные силы басмачей, пропаганду пантюркистских идей и возможную помощь находящегося в Афганистане Джемаль-паши, создание независимого Единого Тюркского государства, куда вошли бы Бухара, Хива и Туркестан (Советский и Китайский). В перспективе к данному государству должна была присоединиться и Турция. Для осуществления своих планов Энвер вынужден был превратиться из союзника в противника большевиков.

Решившись претворить в жизнь планы по созданию Тюркского исламского государства в Средней Азии, Энвер-паша плохо представлял себе реальную обстановку в регионе. Он не знал, на какие политические силы ему предстоит опереться. Среди его возможных тактических союзников (басмачи Восточной Бухары, местные бухарские прогрессисты-джадиды, сторонники независимой от Советов буржуазной Бухарской республики) не было единства: каждый боролся с большевизмом по своим собственным мотивам. На неверные представления Энвер-паши относительно обстановки в Средней Азии оказали влияние, по воспоминаниям З. Валидова, и сообщения некоторых турецких офицеров-разведчиков, в том числе вышеупомянутого Ходжи Сами-бея, нелегально находившегося в Средней Азии во время I Мировой войны. Как сообщает Ш. С. Айдемир, Ходжа Сами-бей значительно преувеличивал свою роль и роль пантюркистской пропаганды в организации знаменитого восстания 1916 г. в русском Туркестане. [12]

Непросто складывались отношения Энвер-паши и бухарских джадидов-прогрессистов. Так, З. Валидов, после своего полулегального приезда в Бухару в 1920 г., возглавил единое среднеазиатское мусульманское общество, провозгласившее своей целью создание независимой Туркестанской республики. Общество носило разные названия — «Спасение ислама», «Туркестанское национальное единство». [13] В него нелегально входили и некоторые бухарские джадиды-прогрессисты, одновременно занимавшие важные посты в правительстве БНСР. Между идейными союзниками существовали значительные разногласия относительно тактики борьбы с советским правительством Бухары. Энвер предлагал «не терять напрасно время» и «немедленно направиться в Восточную Бухару возглавить сражавшихся басмачей». З. Валидов возражал, требуя сосредоточить усилия на деятельности Общества, а Энверу предлагалось «отправиться в Афганистан и добиваться оказания помощи Туркестанскому Обществу оттуда». Напрашивается вывод о том, что местные националисты не желали видеть Энвер-пашу в качестве единоличного лидера борьбы с большевизмом, однако стремились использовать его в целях вышеупомянутого Общества. [14]

Энвер предпочел направиться прямо в Восточную Бухару. Реальную военную и политическую силу, которую мог там использовать Энвер-паша, представляли собой только басмаческие отряды. Однако басмачи, во главе которых стояли местные беки и племенные вожди, вели борьбу под лозунгом восстановления власти свергнутого бухарского эмира. Идеологическую поддержку им оказывало консервативно настроенное духовенство, которое считало бухарских прогрессистов- джадидов такими же «врагами ислама», как и большевиков. В этих условиях Энвер, идейно близкий, скорее, к джадидам, вынужден был прибегнуть к использованию панисламистских лозунгов.

Несмотря на это, Энвер-паше, по его собственным словам, удалось завоевать авторитет среди населения Восточной Бухары. [15] Дело в том, что Энвер-паша был женат на племяннице турецкого султана Абдул-Хамида II. Поскольку турецкий султан считался тогда халифом всех мусульман, Энвер-паша имел титул «зять халифа» (тур. Halifenin damadi). Все правоверные придавали этому большое значение. Местное население готово было поддержать Энвер-пашу как «справедливого эмира»: власть зятя «халифа всех мусульман» казалась им предпочтительнее власти прежнего эмира Сейид Алим-хана, практически утратившего авторитет в последние годы своего правления. Однако местная феодальная аристократия, как и курбаши (командиры отрядов басмачей) опасались усиления авторитета Энвера среди низших слоев населения. Они склонны были считать Энвера сторонником джадидов и даже большевиков. Курбаши басмачей в основном были представителями местной феодальной и племенной аристократии. Следует также иметь в виду тот факт, что территория Восточной Бухары была окончательно включена в Бухарский эмират в конце 70-х годов XIX в., в значительной степени при помощи русских войск. Власть эмиров в данной области всегда была слабой, неограниченным влиянием пользовались местные беки. Их и теперь вполне бы устроила власть слабого эмира, а не Энвер-паши, который представлялся им «ставленником джадидов». В связи с этим командиры басмачей во главе с Ибрагим-беком Локаем встретили Энвера крайне недоверчиво; его отряд был разоружен, сам Энвер был помещен фактически под арест. [16]

Бывший эмир Сейид Алим-хан, находившийся в эмиграции в Афганистане, стремился вернуть себе утраченную власть при помощи басмачей, снабжая их оружием и добровольцами. Но в то же время он рассчитывал использовать авторитет Энвер-паши, его военный опыт. Именно с этой целью Сейид Алим-хан распорядился освободить Энвера из-под ареста и назначил его наместником (наибом) и верховным главнокомандующим.

Однако для эффективной борьбы с Красной армией было недостаточно поддержки свергнутого бухарского эмира. Энвер-паша, провозгласивший теперь борьбу с «красным империализмом», нуждался в иностранной помощи; Энвер очень рассчитывал «установить контакт с англичанами». Однако, как следует из его записей, никакой существенной помощи от Великобритании он добиться не сумел. Планировавшееся Энвером создание в Средней Азии единого мусульманско-тюркского государства, перспективы его влияния на мусульманское население Афганистана и Индии едва ли соответствовали интересам Великобритании. Весьма незначительную помощь (вооружением, продовольствием) Энвер-паша получил от Афганистана. Однако в дальнейшем официальный Афганистан, не желая провоцировать ухудшение отношений с Советской Россией, прекратил контакты с Энвером и его армией и закрыл границу с Восточной Бухарой. [17] В итоге Энвер-паша оказался в изоляции, его отряды были разбиты подразделениями Красной армии. Сам Энвер-паша был убит в бою возле кишлака Обдар (в районе Куляба) 4 августа 1922 г.

Подводя итоги деятельности Энвер-паши в Средней Азии, заметим, что для осуществления его масштабных планов отсутствовали, по всей вероятности, реальные предпосылки. Его масштабные проекты не встретили поддержки ни со стороны консервативных сил (басмачей), ни со стороны «прогрессивно-националистического» крыла сопротивления большевизму. «Как только Энвер был побежден, все его грандиозные планы ушли в небытие вместе с ним» — так оценил ситуацию английский дипломат 20-х годов прошлого века П. Эссертон. [18] По его мнению, деятельность Энвер-паши существенно не повлияла на ход басмаческого движения. Тем не менее, в связи с тем, что в исторической литературе имеется множество неясностей и противоречивых сведений, изучение движения Энвер-паши (особенно в свете возможных перспектив пантюркистского движения в современной Средней Азии) остается важной задачей исследователя.