Материалы | Евразийское обозрение № 8 | А.Дугин | Выборы и конфессии | 03.03.03

Александр Дугин

ВЫБОРЫ И КОНФЕССИИ

Российское общество переживает сегодня важнейший момент: стремительно меняется самосознание, бурно идёт процесс новой самоидентификации. В такой ситуации религиозный фактор приобретает постоянно растущее значение. На вопрос – «кто ты?» – россиянин всё чаще отвечает: «я – православный», «я – мусульманин», «я – буддист» и т.д. При этом не столь важно, является ли отвечающий так человек по-настоящему верующим, знакомым с догмами религии и практикующим её обряды. Конфессиональная идентичность на несколько порядков шире, чем реальная вовлеченность в вопросы веры и в отправления культа. Это означает, что религия имеет сегодня для россиян важнейшее мировоззренческое значение. Обращение к ней имеет смысл даже для тех, кто невежественен в вопросах веры. Это порождает много проблем. В том числе и в выборной ситуации. Рассмотрим некоторые из них.

Православие как электоральный фактор

На выборах 2003 года обращение партий и кандидатов к православной религии будет играть – по аналитическим прогнозам – гораздо большее значение, чем раньше. За последние 4 года процент людей, активно реагирующих на конфессиональную принадлежность лидеров партий и независимых кандидатов вырос в два с половиной раза. Любопытно, что количество постоянных прихожан церквей и практикующих православных христиан по разным оценкам увеличилось всего на 8-10%. Это показывает определённый отрыв религии как мировоззрения от собственно обрядовой практики. Иными словами, принадлежность кандидата к православной вере (как позитивное качество) устойчиво входит в перечень влиятельных факторов даже у тех, кто не посещает церковь и не знаком с её догматами.

Более того, многие опрошенные считают целесообразным существование «православной партии», которая выступала бы за усиление позиции Церкви в обществе, за возрождение духовных традиций, нравственности и т.д. Иными словами, на территориях компактно заселенных русскими, положительное отношение к Православной Церкви и принадлежность кандидатов к числу православных христиан имеет серьёзное значение, способное стать важным аргументом «за» или «против». Социологические исследования показывают любопытную закономерность: значение этого фактора увеличивается с севера на юг, достигая максимума на Кубани (Краснодарский край, Ростовская область), где факт православного исповедания кандидата имеет почти решающее значение (при прочих равных условиях). Почти такое же решающее значение этот фактор играет и среди русских, живущих в национальных республиках. И здесь показательно, что именно конфессиональный фактор способен изменить отношение русского электората к представителю коренной национальности: так русские, проживающие в Татарии или Башкирии, не задумываясь, отдают свои симпатии кряшену или татарину (башкиру), перешедшему в Православие. Повышенным значением принадлежность к Православию имеет и для жителей пограничных областей – Псков, Брянск, Кавказ, где сильно влияние неправославной культуры. Вместе с тем, в центральных и северных областях РФ, где русское население преобладает, этот факт имеет меньшее значение. Все эти данные позволяют сделать важный вывод: конфессиональная принадлежность к Православию имеет важнейшее значение как момент, усиливающий коллективную идентичность русского населения, причём этот момент, естественно, сильнее там, где эта идентичность находится под реальной или мнимой угрозой. В некоторых локальных ситуациях данная «угроза» связывается и с массовыми поселениями инородцев и иноверцев, что также усиливает значение этого показателя.

Все эти соображения показывают, что отношение к православной вере для партий и отдельных кандидатов, участвующих в выборах, будет иметь на сей раз – в 2003 году – очень серьезное значение, гораздо большее, чем ранее.

Позиции РПЦ в отношении российских партий

Официальная позиция МП РПЦ в отношении выборов – строгий нейтралитет. Таково было решение Поместного собора РПЦ, запретившего священноначалию принимать участие в партийной жизни, выбираться в парламент, пропагандировать за того или иного кандидата, поддерживать от лица Церкви ту или иную партию. Показательно, что многие политические силы отказываются учитывать эту позицию РПЦ, постоянно пытаясь выдать себя за фаворитов, за «православную» партию, имеющую предпочтительную поддержку священноначалия РПЦ. Это характерно для патриотических образований, и отчасти для «партии власти». На самом деле, такое рвение предстать «православной» партией может сослужить дурную службу: отказ учитывать соборную позицию РПЦ в вопросе о равноудалённости Церкви от партийных и электоральных вопросов, свидетельствует как раз о полном отсутствии реального взаимодействия с православной иерархией, о «самодеятельности» таких партийцев. Учитывая иерархический централизм МП РПЦ, позиция в отношении партийных предпочтений будет сохраняться строго и последовательно, и форсированное стремление партий заявить о себе как о «привилегированной» силе, имеющей предпочтительную поддержку РПЦ, может дать только обратный эффект.

Православная Церковь на сегодняшний день категорически отказывается занимать партийно-политические позиции, поддерживать приоритетно те или иные партии или эманировать собственную структуру.

Однако РПЦ может оказать косвенное (и довольно значимое) воздействие на выборный процесс в следующих ситуациях:

– если какая-то партия объявит себя, вопреки позиции МП РПЦ, «православной», то она будет публично и официально дезавуирована в качестве таковой, что скажется на её рейтинге отрицательно;

– если какая-то партия будет содержать в своей программе прямые или косвенные нападки на Русское Православие – официальная реакция МП РПЦ на такую партию также может дать отрицательный эффект;

– МП РПЦ, традиционно солидарная с российской властью, будет в определенной степени поддерживать приоритетно центристские силы – в частности, «Единую Россию» и, возможно, лево-центристскую коалицию, но не напрямую и не официально, а также отдельные политические проекты, которые по тем или иным причинам социально, территориально или этнически важны для РПЦ;

– МП РПЦ может противодействовать партиям и кандидатам с антиправославной позицией – например, радикальным мусульманам, сектантам, раскольникам, и это вполне может повлиять на исход выборов;

– в региональном масштабе там, где православие притесняется со стороны местных властей на основании их национальных или конфессиональных предпочтений, позиции МП РПЦ (симпатии или антипатии) могут быть выражены более определенно;

– и наконец, МП РПЦ вполне может прореагировать на наличие или отсутствие апелляций к православию и православной этике, а также на позиции парламентских партий по таким существенным для Церкви вопросам как налогообложение приходов, введение к школьный курс «Основ православной этики» и т.д.

Если сложить эти вектора влияния РПЦ на выборную ситуацию, мы получаем весьма внушительный набор ситуаций и факторов, значительный простор для оказания влияния, даже при том, что официальная позиция Церкви остается строго и подчеркнуто нейтральной и беспристрастной.

Русская Православная Церковь в выборной ситуации может быть рассмотрена как значительная социально-политическая сила, консервативного направления, консолидировано выступающая с позиций укрепления государственной целостности России, поддерживающая и укрепляющая консолидацию русского народа и последовательно отстаивающая его интересы. По сути, Православие является на сегодняшний день важнейшим идентификационным признаком этнических русских в самой России, и значение этого фактора неуклонно продолжает расти.

Российские партии в отношении к МП РПЦ

Крупнейшие российские партии относятся к православию по-разному. Всё больше проблем здесь появляется у КПРФ. Оставаясь номинально коммунистической, продолжая сохранять преемственность марксизму и советскому этапу русской истории, лидеры КПРФ находятся сегодня в сложном положении, так как они стремятся присвоить и национально-патриотический электорат (с явными православными чертами), и не порвать преемственности с прошлым (чтобы не оттолкнуть советских пенсионеров, составляющих основную часть электората). Если Зюганову ранее удавалось отделываться скользкими и бессмысленными формулировками (на VII Всемирном русском соборе этот выдумщик заявил, что «СССР запустил Гагарина в космос, чтобы быть ближе к Богу») – и это ему сходило с рук, так как партия власти сама не спешила опереться на Церковь, – то сегодня отношение к христианской вере уже не может быть решено вскользь, по ходу дела. Это не анекдот, а доктрина, не пустой демагогический лозунг, а серьезная богословская, мировоззренческая и идеологическая позиция. Зюганову придется на сей раз несладко: уровень религиозной культуры в нашем обществе существенно возрос, и теперь Зюганову придётся отвечать на прямые вопросы относительно Православия прямо и откровенно.

Это страшный вызов для КПРФ. Если идти в сторону православия, то надо формально прощаться с марксизмом и коммунистической ортодоксией. Понятно, что для Зюганова и то, и другое – смерти подобно, но сегодня никто не заинтересован в том, чтобы он продолжал выживать. Зюганову придётся рисковать и отвечать на прямые вопросы. Православие сегодня достаточно сильно, чтобы поставить коммунистам серьёзные решительные вопросы и требовать ясных ответов. Сказав православию решительное «да», Зюганов прощается с легионом пенсионеров-выборщиков, сказав «нет», он теряет массы патриотов. И на сей раз анекдотами и «гагариными» он не отделается.

На фоне неразрешимой теоремы КПРФ, дела «Единой Росси» обстоят гораздо лучше. Будучи партией власти, прагматичной и центрированной на православном Президенте Владимире Путине, у «Единой России» нет никаких проблем с поддержкой Церкви. Выступая как центристская державная сила, свободная от жесткой идеологии и лояльная русскому народу, «Единая Россия» имеет все шансы получить здесь опору – в рамках равноудалённости, о которой мы уже говорили.

Очень рассчитывал на активацию этого ресурса Геннадий Райков и «Народная Партия», но после решения о полной консолидации всех пропрезидентских сил вокруг «Единой России», его партия сошла со сцены, облегчив тем самым и положение МП РПЦ.

Едва ли имеют шанс солидной поддержки со стороны Православия и прозападные демократические партии – СПС и «Яблоко». Хотя сами их лидеры в последние годы принялись демонстрировать свою лояльность господствующей Церкви, у многих иереев и прихожан, они ассоциируются с разгулом «демшизы», экстремистского западничества, либеральной русофобии. Хотя на лицо дрейф этих «правых» партий в сторону широко понятого консерватизма, инерция чрезвычайно сильна. Ситуацию усугубляет и наличие в думских фракциях этих партий людей, не скрывающих своей нетрадиционной ориентации и бравирующих презрением к нормам морали. Едва ли мы можем ожидать от РПЦ прямой критики «либералов», но и на серьёзную поддержку они едва ли могут рассчитывать. Если же в предвыборной ситуации в этой среде снова пробудятся отчетливо русофобские, «прогрессивные» настроения, характерные для предыдущих кампаний и особенно для эпохи «Выбора России», то отношения с МП РПЦ могут и совсем обостриться. Этому способствует и тот факт, что многие правые либералы умудрились даже в православии уклониться в раскол, заняв позиции на стороне РПАЦ, что для МП РПЦ еще менее приемлемо, нежели прямая принадлежность к инославию или коммунистический атеизм.

Следует ожидать серьезного оттока православного электората от ЛДПР. Жириновский провёл последние 4 года в публично транслируемых похождениях совершенно неправославного характера, его роль противовеса либералам-западникам исчерпала себя, и фигура эпатажного постаревшего извращенца едва ли будет привлекательна даже для самого радикального и маргинального слоя православных. У иерархии же отношение к ЛДПР однозначно негативное. Жириновский сам понимает это, и не останавливается перед тем, чтобы устраивать публичные скандалы даже в Храме Христа Спасителя: его электорат безмозглый и безродный люмпен, преданный ему за счёт пошлых, но развеселых выходок – на уровне болезненной имаджерии бомжей и заключенных исправительно-трудовых колоний.

Стабильны отношения с МП РПЦ и нашей партии «Евразия», хотя мы не скрываем, что нам особенно близки консервативные тенденции в Православии – от единоверия до старообрядчества. «Евразия» пришла всерьёз и надолго, и если в дальнейшем позиции РПЦ относительно участия в политико-партийной жизни будут пересмотрены, то мы надеемся стать важным звеном этой будущей социально-косервативной структуры православного фундаментализма. Но это в далекой перспективе. Пока же мы подчиняемся церковной дисциплине. Вместе с тем, следует заметить, что евразийство представляет собой уникальное мировоззренческое пространство, где левые тенденции в экономике (общинность, социальная справедливость, национализация природной ренты) гармонично сочетаются с системой консервативных ценностей – державность, православие, нравственность, единоначалие. Иными словами, евразийство является идеальной мировоззренческой базой для организации лево-центристского политического направления, которое могло бы быть столь же близко и понятно Православию, как и «правоцентризм» современной «Единой России».

Против сект

Из вышесказанного понятно, что позитивный ресурс поддержки политических партий на выборах 2003 года довольно ограничен, и касается только основных центристских партий – и то, в ограниченном формате. Но негативный ресурс, напротив, может быть задействован довольно масштабно и обширно. И в этом РПЦ как растущая социальная сила вполне заинтересована. Речь идёт о противодействии политическим силам и кандидатам, которые стоят либо на раскольниче-сектантских позициях, либо придерживаются форм агрессивного экстремистского направления (исламизм), либо представляют собой злостные ереси или воинствующий атеизм, либо отмечены явной русофобией.

Следует предполагать, что в таких случаях Церковь может вполне активно выступить с взвешенной и обдуманной позицией для того, чтобы пастырски предупредить православных граждан об опасности, которую представляют для Православия те или иные партии, лидеры, кандидаты. Причём если государственные органы, ограниченные демократическими установлениями, вынуждены предоставлять трибуну и право участвовать в выборах всем политическим силам, прошедшим формальные процедуры регистрации, то у РПЦ в этом вопросе полностью развязаны руки. Мнение православных имеет огромное нравственное и социальное значение, при том, что оно не имеет никакого административного и правового статуса, это не более, чем позиции общественного института, руководствующегося нравственными и духовными критериями. Так как на сегодняшнем этапе интересы государства и Русской Православной Церкви в целом совпадают, то мы можем ожидать широкого и неформального сотрудничества между ними именно на этом поприще – в противодействии общим врагам – государственным и церковным одновременно.

Если в руководстве какой-то партии проявятся сектанты, активные проповедники антиправославной направленности, раскольники еретики, религиозные экстремисты, ниспровергатели духовных и нравственных основ – Церковь вполне может сказать на их счёт своё веское слово. И не исключено, что оно возымеет ещё большее значение, чем формальные административные запреты. Тем более, что в подобных случаях с преобладающей традиционной российской конфессией — Православием – как правило солидарны авторитетные инстанции других традиционных конфессий. И в первую очередь российского ислама. О российском исламе мы сейчас и поговорим.

Ислам и выборы

В отличие от МП РПЦ российский ислам не принял общеобязательного решения воздерживаться от участия в партиях. Ислам по природе своей более политизирован и не столь формализован с точки зрения вертикали власти. Муфтии и муллы, скорее, составляют иерархию авторитетов, нежели институт формализованного единоначалия. Но в целом, как и МП РПЦ руководство традиционного ислама – татаро-башкирского (ЦДУМ) и кавказского (Координационный совет муфтиев Северного Кавказа) – придерживаются в отношении политических партий нейтралитета, оказывая определённое предпочтение партиям власти (право- и лево-центристским).

Но ситуация среди исламского электората существенно отличается от православного населения.

Ислам – вторая традиционная конфессия России. С одной стороны, это сближает её с Православием, с другой, ставит новые проблемы. В отношении к политике мусульмане России могут занять три общие позиции, соответствующие партийно-политическим предпочтениям.

Те мусульмане, для которых конфессиональная идентичность в выборах не представляет значительного фактора, т.е. они голосуют просто как «россияне», а не как «россияне мусульмане», выбор предпочтений осуществляется без учета идеологической специфики партии. Большинство таких «несознательных» мусульман будут голосовать за «Единую Россию», в чём проявится их общая лояльность российской государственности. Не довольные этой государственностью, отдадут свои глосса партиям общефедеральной оппозиции. Судя про предварительным опросам, можно сказать, что эта позиция не очень характерна для российских мусульман, которые переживают сегодня подъём именно конфессиональной идентичности (хотя и они могут при этом не знать самих основ «Корана» и сунны и пренебрегать молитвой и обрядами).

Вторая позиция – это такой политический выбор, когда мусульмане голосуют за участие в позитивном государственном строительстве как самостоятельная сила, полностью солидарная с русскими и православными, но имеющая свою особенность и сохраняющая свою самобытность. Таков выбор руководства Центрального Духовного Управления Мусульман (в частности, шейх-уль-ислама Талгат Таджуддина), которое принимало активное участие в становлении лево-центристской партии «Евразия». Евразийство представляет собой оптимальную платформу именно для такого дифференцированного соучастия мусульман в российской политики. Здесь гармонично сочетаются и полная лояльность державе, и сохранение своей конфессиональной и этнической самобытности. К подобному выбору евразийства тяготеют и многие мусульмане Кавказа. В далекой перспективе такая позиция проявит весь свой позитивный потенциал, так как открывает дорогу достойного и лояльного адресного соучастия российского традиционного ислама в политической жизни страны. Евразийство, как державная идеология русских патриотов, оптимально подходит для российских мусульман и тюркских народов потому, что его формат предполагает развитие этно-конфессионального спектра всех народов России в общем деле державостроительства. А так как в основе евразийской философии лежат идеи русского православия, то заведомо снимаются даже теоретически все межконфессиональные трения.

Третья позиция – это партийное строительство по конфессиональному признаку, создание т.н. «исламских партий». Напрямую такие партии создавать в современной России нельзя, но желающих придать исламу политизированное выражение от этого не меньше. Здесь активнее всего ведут себя экстремистские силы, носители ваххабитского, радикально-фундаменталистского направления в исламе. Они прямо противостоят представителям традиционного ислама, обвиняя их в «коллаборационизме» с властью, православием и русскими. На этом фланге отличается т.н. «Евразийская партия России – Союз патриотов России», возглавляемая ваххабитом (нетрадиционной ориентации) Абдул-Вахедом Ниязовым, бывшим главой Союза Мусульман России, который вместе с Хачилаевым приложил руку к ваххабитскому восстанию в Дагестане (Кара-махи – Чабан-махи). Ниязов преобразовал националистическую пантюркистско-панисламистскую партию «Рефах» в новое партийное образование, которое, стремясь избежать запрета, назвал узурпированным словом «Евразийская партия России». Съезды этой партии открываются вызывающе исламскими молитвами, в президиуме сидят ваххабитские муфтии раскольники. Авантюра Ниязова – самая масштабная и одиозная попытка политической организации исламских экстремистов в современной России. Учитывая серьёзное финансирование из международных ваххабитских источников и связи с радикальным исламским подпольем на Кавказе и в Поволжье, эта партия представляет собой серьёзный вызов российской государственности, чревата эскалацией межконфессиональной розни и межэтнических трений. Показательно, что в Татарстане Ниязова поддерживают радикальные татарские националисты (ТОЦ) и «Либеральная Россия» интригана Березовского. К подлинному евразийству эта экстремистская организация не имеет никакого отношения, но Ниязову пока удаётся вводить в заблуждение многих. Так в частности, в его мероприятиях принимают участия не только радикальные исламисты, такие как муфтий Нафигулла Аширов или Гейдар Джемаль, известные своими экстремистскими позициями, но и более умеренный муфтий московской мечети Равиль Гайнутдин.

В Минюсте лежат документы ещё нескольких исламистских партий, прикрывшихся нейтральными названиями: Ниязовская партия-дублёр «Гражданская партия России», возглавляемая его людьми, партия дагестанского банкира Раджабова «Истинная партия России» (здесь парадокс в том, что Раджабов до последнего настаивал на названии «Исламская партия России», но потом решил пойти по следам Ниязова, придав своему исламистскому проекту «патриотическое» звучание) и другие более мелкие.

Очевидно, что подобные инициативы не могут не вызывать жёсткого неприятия как у государственных инстанций, так и у МП РПЦ и представителей традиционного ислама. Однако, настораживает тактика экстремистов – прикрываясь нейтральными или положительными лозунгами и названиями, они проводят свою разрушительную политику относительно безнаказанно, а к формальным декларациям, перетянутым у других вполне адекватных партий, по формальным причинам придраться сложно. Однако, рано или поздно, их подлинное лицо обнаружится, и это может вызвать ряд негативных моментов в выборной компании. Показательно, что председатель исполкома ниязовской партии Саламбек Маигов был недавно назначен полномочным представителем боевиков Масхадова, что было неприятным сюрпризом для российского Минюста – оказывается пособники боевиков не только уютно расположились в Москве, но и прикрываются официальным свидетельством о регистрации в качестве федеральной российской партии. Таким образом, демократия допускает до участия в российских выборах партию, представляющую интересы чеченских террористов. Нетрудно прогнозировать, какой может быть реакция населения на подобные «партии». Увы, их стратегия прикрытия высокими лозунгами наносит серьезный вред «евразийству» и «патриотизму», хороши «евразийцы» и «патриоты России», если они оказываются на поверку доверенными лицами главарей ваххабитских банд-формаирований, с которыми федеральные силы ведут кровопролитную битву.

Представляется, что явный перекос с ниязовской партией и ее аналогами будет в свое время исправлен, и в выборах российские мусульмане примут участие по двум первым сценариям – либо как простые граждане, либо как сторонники евразийского сценария для России, предоставляющего российским мусульманам достойное место в политической жизни государства. Параллельно, излечится и раскол среди традиционных мусульман, многие из которых польстились на легкие ваххабитские деньги и бросили вызов традиционным структурам таким как ЦДУМ и Совет муфтиев Северного Кавказа. Буддизм и партийные предпочтения В отношении российских буддистов особенных проблем в выборной ситуации не наблюдается. Экстремистские силы, которые настаивали бы на придании буддизму фрондирующего политического измерения, отсутствуют. Большинство буддистов – калмыки, тувинцы и буряты – органично встраиваются в структуры партии «Евразия», по логике точно повторяющей выбор традиционных российских мусульман. Остальные выбирают свои предпочтения без учета конфессиональной принадлежности партий. Собственно религиозный фактор может играть роль лишь в региональных выборах. При этом в среде буддистов также явно идет религиозное возрождение, и верность этой религии депутатов от национальных республик, где большинство исповедует буддизм, будет играть на выборах 2003 года повышенное (по сравнению с предыдущими выборами) значение.

Особое место буддистский фактор играет в политической жизни Республика Калмыкия, чьи жители являются прямыми потомками народа Чингизхана. Быть может по этой причине выбор калмыцких буддистов склоняется в пользу «Евразии», и руководство «Объединения буддистов Калмыкии» во главе с Санжай-ламой входит в управляющие структуры партии «Евразия». Учитывая, что в этом обществе состоит более 40 000 членов электоральный вес буддизма – особенно в масштабах Калмыкии – становится весомым фактором. Иудаизм в российской политике Процент людей, исповедующих иудаизм в России, ничтожен в электоральном смысле, но значение этнических евреев в политической жизни велико и серьезно – не пропорционально численности верующих. Активные жизненные установки евреев, века существования в сложнейших условиях, выковали у евреев особый гиперактивный характер. Веру предков сохранили меньшинство, но солидарностью и взаимоподдержкой этот народ выгодно отличается от большинства других. Многие российские евреи, занимающие высокие посты в социально-политической жизни, часто не ассоциируют себя с иудаизмом напрямую, придерживаясь либо православных, либо атеистических взглядов. Но при этом чувствительность в отношении веры предков и повышенные симпатии к ней сохраняются у большинства.

Несмотря на количественную малость, религиозные иудеи чрезвычайно показательная религиозная группа в российской политике. На первых этапах демократических реформ исповедующие иудаизм и большинство евреев недвусмысленно оказались в стане реформаторов и приоритетно поддержали своим авторитетом либеральные, реформаторские и западнические политические проекты и партии – «Дем.Россию», «Выбор России», СПС, «Яблоко». Неприязнь к советской государственности, во второй половине которой евреи подергались социальному давлению, дало о себе знать – вплоть до определенной русофобии.

Однако, это положение дел в последние годы существенно изменилось. Переломным моментом было избрание Президентом Владимира Путина, которого – несмотря на его явную державность и определенный российский «просвещенный национализм» – искренне поддержала вначале одна часть традиционных иудеев (крыло любавических хасидов, верховный раввин Берл Лазар), а потом – после отъезда из страны бывшего лидера РЕКа Владимира Гусинского – и вторая половина – миснагеды (верховный раввин Адольф Шаевич). Изменение позиции раввината в определенной мере повлияло и на позиции социально активных евреев в российской политике и СМИ. Большинство заняло умеренно патриотические позиции, пересмотрев эксцессы «либерализма» и «западничества», граничивших с «русофобией». Поэтому на сегодняшний день иудаизм скорее всего будет занимать нейтральную и центристскую позицию, хотя по инерции не исключена и поддержка правых партий – СПС и «Яблока». Определенная часть иудеев, для которых религиозная составляющая имеет повышенное содержательное значение, вероятно свяжет свои интересы с евразийством – на что позволяют надеяться теплые слова верховного раввина Адольфа Шаевича в адрес учредительного съезда партии « Евразия», где прямо говорилось:

«Сейчас в России – многонациональном государстве, чрезвычайно важно утверждение политического строя на базе евразийской идеологии, что и является целью создания партии “Евразия”.» «Евразия» относится к традиционным конфессиям России не формально, для галочки, но последовательно ратует за утверждение в обществе ценностной системы на основе этических и метафизических принципов традиционных религий. Свобода выбора религии для нас не означает свободы от религии.

Политеизм

Национальные языческие обряды сегодня также возрождаются на региональном уровне – бурханизм на Алтае, тенгрианство в Якутии, национальные культы мордвы, чувашей, чукчей, эвенков и т.д. Несмотря на то, что по сравнению с мировыми религиями местные политеистические культы играют относительно малую роль, с этим фактором нельзя не считаться. В этом вопросе навязчивый прозелитизм и миссионерство главных российских конфессий могут сыграть в данных условиях негативную роль – православные и мусульмане сами только возвращаются к основам своей веры, и время сегодня совершенно не подходящее, чтобы учить «истине» других. Всплеск политеистических региональных культов может достичь уровня политики только как ответ на агрессивную и несдержанную миссионерскую практику – от кого бы она не исходила, от православных или мусульман.

В этом вопросе власти и традиционным конфессиям следует проявить максимум деликатности в отношении местных верований – ни в одном регионе России они не достаточно сильны для организации весомого национал-сепаратистского движения и выражают чаще всего процесс этно-культурного возрождения, приветствовать и поддерживать которое призваны и власти и основные религии России.

Роль религии растет и это замечательно!

Конфессиональный фактор на грядущих выборах будет играть роль, намного превосходящую ту, что он играл 4 года назад. Религиозное самосознание становится устойчивым фактором коллективной идентификации широким слоем российских граждан. Так постепенно религии заполняют идейный вакуум, образовавшийся крахом советской марксистской идеологии. В этом проявляется и ответ россиян на вызов глобализации: те, кто не хотят становиться «общечеловеками», начинают позиционировать себя как «православных», «мусульман», «буддистов», «иудеев» России. Конфессиональная принадлежность становится важнейшим элементом национального самосознания. Это не преминет сказаться на результатах выборов.

Такой поворот ставит ряд вопросов: Перед традиционными религиозными институтами – как отозваться на возрастающий социально-политический запрос граждан, взыскующих веры? Перед политическими партиями – какую позицию занять в выборной ситуации в отношении традиционных конфессий? Перед властью – как отнестись в административно-правовом аспекте к возрастанию социально-политического влияния религий на общественную жизнь, какие правовые механизмы задействовать? Какие-то ответы мы получили. Какие-то дали. По крайне мере, позиции партии «Евразия» в этом отношении предельно ясны – мы последовательные сторонники возрождения традиционных конфессий России и поборники усиление их социально-политической, административной и ценностной роли для государства и страны в целом. Что-то нам предстоит узнать в ближайшем будущем. Как бы то ни было, роль религии в России растет на глазах. Теперь это будет активно сказываться и на политическом выборе. И мы, как евразийцы, можем это только приветствовать.