Международное Евразийское Движение :: Материалы | Селезнев | Международные аспекты евразийства

В настоящий момент мы имеем два глобальных сценария этого складывающегося миропорядка – однополярный (американоцентричный) и многополярный (альтернативный американоцентричному). Однополярный мир, который сегодня устанавливается де факто в результате ухода с мировой арены мощного советского блока, порождает больше проблем, чем решает. В основании однополярного проекта «мондиализации» или «глобализации» лежит идея так называемого «Pax Americana», «мира по-американски». Это предполагает не просто руководящую роль США в создании такого мироустройства, но и навязывание всем народам и государствам земли «американского образа жизни», либерально-демократической системы ценностей, универсализацию и принудительную ассимиляцию тех культурных, социальных, политических и экономических принципов, которые исторически сложились лишь в одном секторе человечества – в Западной Европе и достигли своего апогея в англосаксонской среде (Великобритания, позже США). Некоторые исследователи называют такой проект «атлантистским».

Набросок однополярного мира и последствия его установления для Евразии, нашей общей Родины, откровенно описаны в книге ведущего американского геополитика Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска». Судьба России в его изложении незавидна: ей предстоит быть расчлененной на несколько второсортных Государств, а территория Евразии и вовсе должна превратиться в «новые Балканы», поле горячих этно-конфессиональных конфликтов или стать «черной дырой» неуправляемого хаоса. В однополярном мире геополитический концепт Евразии заносится в число «козлов отпущения», представляется в качестве сырьевого придатка, места захоронения вредных экологических отходов мирового производства. Даже в самых оптимистических для России прогнозах ей отводится скромная роль «региональной державы», чьи интересы должны быть ограничены только собственной территорией, и любые претензии которой на обладание стратегическими интересами за пределами ее границ должны быть жестко блокированы. Не только Россия становится «козлом отпущения» в однополярном мире. Такими же «объектами глобализации» видятся и иные азиатские страны, государства Третьего мира, не попадающие в разряд «золотого миллиарда» или «богатого Севера».

Очевидно, что такой однополярный проект категорически не устраивает сегодня очень многих. Но простого недовольства и желания отстоять стратегическую независимость, культурную самобытность, национальную и государственную специфику еще недостаточно. Чтобы сбалансировать этот геополитический перекос, необходимо выдвинуть созидательный стратегический проект – достаточно масштабный, чтобы представлять собой реальную силу, способную отстоять право на самобытность, и достаточно органичный, чтобы быть понятным мировому сообществу и населению собственных стран.

Альтернативный однополярному, американоцентричному миру глобальный стратегический проект имеет два почти синонимических названия: многополярный мир или евразийский проект. Оба термина описывают, в сущности, одну и ту же стратегическую реальность. Вместо упрощенной однополюсной американоцентричной модели предлагается более сложная система «нового мирового порядка», в которой предполагается несколько полюсов, где атлантистский западный полюс уравновешивается мощным блоком государств на Востоке, евразийским блоком или просто Евразией.

Эта альтернатива мироустройства XXI века имеет множество уровней – экономический, юридический, культурный, этно-конфессиональный, военно-стратегический, дипломатический, информационный, технологический, ресурсный, финансовый, демографический и т.д. Основной смысл сводится к тому, что на базе стратегического объединения нескольких мощных евразийских Государств, каждое из которых не может в одиночку составить конкуренции США и американоцентричному миру, создается континентальный блок, совокупно обладающий всеми составляющими (военными, экономическими, демографическими, культурными и т.д.), необходимыми для того, чтобы создать возможность для всех народов и государств мира открытый цивилизационный выбор: либо атлантизм, путь американоцентричного Запада, либо евразийство, широкий спектр традиционных обществ Востока, других регионов земли, имеющих свой собственный цивилизационный стиль.

Следует заведомо подчеркнуть, что многополярность, предполагаемая евразийским проектом, не будет простым возвратом к двуполярности времен холодной войны. Во-первых, сегодня ни у одного государства потенциального евразийского блока не достаточно внутренних стратегических ресурсов, чтобы в одиночку конкурировать с США по совокупности силовых факторов (включая экономические и военные), поэтому ни одна страна не может быть самостоятельным полюсом и альянс нескольких мощных и суверенных держав Евразии является необходимым условием. Во-вторых, сегодня нет и, вероятно, не может быть единой догматической идеологии, сопоставимой с моделью западной либерал-демократией, которая служила бы жестко унифицирующим мировоззренческим цементом. Унитарному либерал-демократическому комплексу в современном мире противостоит не одна, а сразу несколько мировоззренческих систем – религиозных, социальных, национальных, экономических, культурных и этических. Поэтому второй евразийский полюс будет заведомо представлять собой довольно разнородную и собственно многополярную картину, с несколькими приоритетными центрами влияний в разных местах Евроазиатского материка и Северной Африке. Более того, в самом расширенном значении евразийский (многополярный) проект может простираться далеко за границы евразийского континента, достигая Африки, Южной и Центральной Америки, Тихоокеанской зоны. Точно так же, как в случае Саудовской Аравии и Турции, вполне корректно говорить об атлантизме (хотя географически эти страны находятся далеко от атлантического побережья), подчеркивая их стратегическую и геополитическую ориентацию, также расширительно можно понимать и евразийский проект в его максимальном, глобальном и планетарном измерении.

Вернемся теперь к более узкому понимаю евразийства. Очевидно, что масштабное стратегическое объединение материковых полюсов силы поставит на повестку дня региональные проекты промежуточного уровня. Предварительным условием материковой стратегической интеграции должно стать объединение стран и народов, населяющих «сердцевинную землю» Евразии (heartland, по выражению Хэлфорда Макиндера). И здесь мы сталкиваемся с очень интересным явлением – с евразийством СНГ-измерения. Эта интеграционистская тенденция имеет несколько уровней.

С одной стороны, значительный процент населения стран СНГ все отчетливей понимает катастрофический характер распада СССР, поразивший не только нормальное политическое развитие целого созвездия братских народов, но и нанесший колоссальный удар по культурной гармонии, и что самое главное, по экономическому уровню жизни, по социальной сфере, по ресурсному и промышленному организму, расчленить который без колоссальных потерь было невозможно. Сегодня о случившемся сожалеют огромные массы граждан СНГ. Однако следует признать следующее обстоятельство: хотя новое объединение народов бывшего СССР в общее государство является лишь политическим лозунгом в коммунистических и социалистических партиях наших стран, социальный сектор, поддерживающий этот проект гораздо шире, в него входят и правые и левые, и люди интернационалистских, и даже националистических убеждений. По этой причине евразийство как идейное течение, подчеркивающее общность судеб народов стран СНГ и ведущее к новому соединению в едином политическом, социальном и экономическом пространстве – будь-то Евразийский Союз, Евразийская Федерация и Евразийская Конфедерация – просто обречено на то, чтобы завоевать поддержку широких слоев населения и стать мировоззренческим компонентом нашего будущего воссоединения. Начало этому процессу положено в образовании Российско-Белорусского Союзного Государства, в образовании в рамках СНГ «таможенного союза». Особо следует отметить ту миссию, которую в течение многих лет несет Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, с завидным постоянством и несмотря на меняющуюся политическую конъюнктуру провозглашающий необходимость Евразийского Союза, обращение к евразийской идее, как консолидирующему звену в разработке плана будущего стран СНГ, российско-казахских отношений.

Культурно-исторический аспект евразийской философии основан на утверждении общности геополитической и цивилизационной судьбы славян и тюрков. Славянский и тюркский этнические миры намного превосходят не только границы Российской Федерации, но и границы СНГ. Евразийское культурно-геополитическое начало, таким образом, обнаруживается у огромного сектора населения Евразии, и утверждение исторического единства их пути, их культурной близости, их равноправного участия в построении евразийской Государственности, в которой были и тюркско-монгольские этапы (империя Чингизхана, Золотая Орда) и русско-славянские (Киевская Русь, Московское царство, империя Романовых) и смешанно-интернациональные (СССР), дает серьезное основание для развития, мировоззренческого оформления и технической политической реализации масштабного интеграционного проекта.

У евразийства есть и чисто экономический аспект. Страны СНГ сегодня представляют собой с точки зрения промышленно-экономического развития очень специфическую реальность, хотя и уступающую серьезно развитым странам постиндустриального Запада (или богатого Севера), но по уровню жизни и подушным доходам населения серьезно отличающуюся (в лучшую сторону) от стран Третьего мира. Это обстоятельство позволяет некоторым экономистам и геоэкономистам говорить о Евразии (понимая под этим СНГ) как о «втором мире». «Второй мир» отличается наличием природных ресурсов, развитой промышленной системой, либеральной рыночной системой в сфере среднего и мелкого бизнеса и рынка услуг, но слабым уровнем внедрения и разработки новейших технологий и постиндустриальной инфраструктуры.

Экономическая специфика евразийского «второго мира» такова, что наиболее благоприятными для экономического роста будут условия, когда основной товарооборот, обмен энергоресурсами, транспортные и информационные системы будут развиваться именно между секторами сходного уровня развития. Органическое выстраивание многосторонних отношений внутри «второго мира» должно способствовать всеобщему развитию вплоть до такого уровня, когда станет возможным полноценное экономическое взаимодействие со странами «богатого Севера». По определенным характеристикам ко «второму миру» примыкают и некоторые страны Восточной Европы и определенные азиатские Государства, соседние с СНГ. Таким образом, экономический аспект евразийского проекта имеет самостоятельное и очень важное значение, подкрепляя хозяйственными структурами общую политическую линию интеграции.

С социальной точки зрения евразийский проект обоснован тем, что большинство народов Евразии, включая русский народ, в значительной мере продолжают оставаться разновидностями «традиционного общества», где коллективные, соборные, общинные принципы преобладают над индивидуализмом и приватной сферой. Формы этой общинной социальности во всех случаях различны, но сам факт ее наличия дает прекрасное культурно-этическое основание для того, чтобы евразийские идеи получили широкую поддержку у населения наших стран. В Конституции РФ записано, что Россия является Социальным Государством. Это не простые слова, но постулирование государственных приоритетов в области общественной политики. И наконец, в области военного союза преимущества общей системы Безопасности для стран СНГ очевидны, и уже сейчас эта система существует и действует. Укрепление сотрудничества в военно-стратегической сфере, и в перспективе выход на создание общеевразийской системы коллективной безопасности станут общим достижением и укрепят наши общие рубежи, усилят позиции на международном уровне, так как фактор силы, увы, продолжает сохранять в современном мире решающее значение и, оставаясь важнейшим сдерживающим фактором и весомым аргументом в решении спорных политических вопросов.

В евразийском проекте можно выделить несколько уровней. Первый уровень – интеграционные аспекты в пределах СНГ. Здесь прослеживаются две параллельные линии: славянская (преимущественно православная) и тюркская (преимущественно исламская). Именно евразийский подход делает их не антагонистическими, но взаимодополняющими. Славянско-православная линия интеграции призвана сплотить три братских народа Руси – великороссов, малороссов и белорусов. Вопрос с Белоруссией практически решен, и здесь дело только за Украиной, которой остается лишь реализовать те предпосылки, которые заложены в Большом договоре, ратифицированном Государственной Думой предыдущего созыва. Это направление активно развивается и есть признаки того, что в процесс готовы включиться такие страны как Югославия, Болгария, а также православные (но не славянские) Грузия, Греция и Румыния, а также монофизитская Армения.

Тюркская линия евразийства в СНГ предполагает консолидацию Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Азербайджана и Туркменистана с тем, чтобы, создав единое политико-стратегическое пространство, примкнуть к Российской Федерации или, шире, к Славянскому Союза на базе Российской Федерации. Такая конфигурация дополнит евразийскую модель. Тюркско-исламский полюс должен стать объединительным элементом и для исламского (но не тюркского) Таджикистана, а также для других держав евразийского характера – в первую очередь, для Ирана.

Все вместе это дает нам новую конфигурацию утраченного Союза, который, видимо, логичнее всего отныне называть Евразийским. В этом отношении снова следует отдать дань прозорливости Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, который первым – в сложных политических условиях, когда руководители многих вновь созданных стран СНГ упивались независимостью и слышать ничего не хотели о новом объединении – провидчески провозгласил необходимость такого Евразийского Союза. По этой причине, а также учитывая стратегическое положение Казахстана в ансамбле евразийских территорий, Казахстану и его руководителю по праву принадлежит пальма первенства в евразийском интеграционном процессе. Конечно, контуры этого Евразийского Союза будут несколько отличаться от границ СССР, и едва ли можно надеяться, что в него войдут страны Балтии или даже все страны СНГ сразу. Кроме того, едва ли, Евразийский Союз (по крайней мере, на первых порах) будет представлять собой единое Государство с унитарной административной системой, как это имело место в случае СССР, не говоря уже о нереальности возврата к марксистской идеологии. Скорее всего, вновь образованная евразийская система будет сочетать унитарное руководство стратегическими направлениями – ВС, ВПК, стратегические отрасли промышленности – с широкой политической, экономической и правовой автономией ее составляющих. Образцом такой евразийской конфигурации может стать Объединенная Европа.

Второй уровень евразийского проекта предполагает создание стратегического альянса с азиатскими державами дальнего зарубежья, имеющие сходные с нашими стратегические, экономические, цивилизационные, социальные и политические ориентиры. Речь идет, в первую очередь, об Иране, Индии, Китае, арабских странах Ближнего Востока и Северной Африки. Их участие в общем стратегическом евразийском проекте и даст реальную основу многополярности. Евразия сможет претендовать на глобальную роль только в случае соучастия в евразийском проекте наряду с Евразийским Союзом (нынешнем СНГ) держав порядка Ирана, Китая и Индии. Каждое из этих крупных региональных государств имеет свои сильные стороны – в экономике, демографии, стратегических вооружениях, ресурсах, промышленном развитии и т.д. И вместе с тем, по общим показателям они серьезно отстают от стран Запада, являясь в той или иной степени странами «второго мира». Поставленные перед лицом двустороннего соотношения «азиатская региональная держава – Запад» страны Востока не имеют иноговыхода, как рано или поздно стать обычным «объектом глобализации». И включение их в единый западноцентричный мир будет означать отказ от культурной, политической самобытности, от экономической самостоятельности. Лишь в составе широкого евроазиатского стратегического ансамбля у них есть шанс из пассивного объекта глобализации по американской схеме превратиться в активного субъекта глобализации по альтернативной, евразийской, многополярной схеме. Постепеннно это становится очевидным для руководства этих стран, и вопросы стратегического партнерства в Евразии обсуждаются все шире и шире на самых разных уровнях.

Следующим – еще более широким – аспектом евразийского проекта является включение в него тех развитых стран Европы и Азии, которые сегодня являются либо союзника США, либо зависят от них в стратегических, политических и экономических вопросах. Речь идет об Объединенной Европе и Японии. В отсутствии «идеологической угрозы» с Востока некритическая и безусловная солидарность этих государств с глобалистской линией, проводимой США, потеряла свою идеологическую обоснованность. С другой стороны, высокое экономическое развитие этих регионов (европейского и тихоокеанского) ведет к тому, что чрезмерная опека со стороны США, не ослабшая и после окончания «холодной войны», становится им в тягость, и политический класс этих стран все чаще задумывается о собственной политической роли в изменившемся мире, где полная зависимость от США и однополярного, американоцентричного мира, становится неоправданной и самоочевидной. Среди элиты этих стран концепция многополярности (а следовательно, и евразийский проект) легко может найти поддержку, если он будет корректно сформулирован и адаптирован к европейской и японской ментальности. Особенно важно адаптировать евразийскую концепцию к Объединенной Европе, где традиционного общества как такового давно не существует, и поэтому социальные тенденции выражают на более секуляризированном языке – на языке социал-демократии или в национальной риторике голлистского типа.

На промежуточном этапе Евразийский Союз будет в любом случае заинтересован в политико-экономическом усилении европейской и тихоокеанской зон, и имеет смысл способствовать этому в области ресурсов и в стратегической сфере. Прекрасную инициативу в этом направлении выдвинул Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин, предложивший создать единую систему коллективной безопасности в Европе с полноценным участием России. Аналогичные инициативы имеет смысл развить и на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе.

И наконец, нельзя упускать из виду страны собственно Третьего мира, развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки. Традиционная просоветская ориентация многих из них означала не столько приверженность марксистской догме, сколько стремление избежать геополитического и экономического неоколониального диктата со стороны США и стран Запада. Эта антиглобалистская национал-освободительная тенденция не исчезла и по сей день, хотя и выражается отныне в новых формах. Очень многие народы и страны не хотят становиться пассивными объектами глобализации и ищут из этой ситуации выхода. Евразийская модель могла бы послужить замечательным примером культурного и национального самосохранения, и участие в создании многополярного мира было бы для них спасением. Гибкость и антидогматизм евразийской идеологии только облегчит эту задачу.

Все перечисленные уровни евразийского проекта (глобальные и локальные) вовсе не обязательно должны реализовываться на практике последовательно – один за другим. Эти направления могут разрабатываться уже сегодня, безотлагательно. Процесс этнокультурной интеграции тюркских и славянских Республик СНГ, сближение с Россией, усиление связей с восточноевропейскими и азиатскими государствами, новый виток партнерских отношений с европейскими и тихоокеанскими странами, восстановление влияния России ( на новой основе) в Третьем мире – все это может развиваться параллельно и одновременно в экономическом, политическом, социальном, правовом, культурном и дипломатическом срезах.

Вывод один: нам всем нужен новый евразийский порядок как гарант нашей свободы, нашего развития, нашего процветания.

Из журнала «ЕВРАЗИЯ», №1-2 2001

Официальный сайт Геннадия Селезнева
Движение «Россия»