Международное Евразийское Движение :: Материалы | Евразийское Обозрение №5 | Александров | Топливные запасы Каспийского моря

Для правильной оценки этих оптимистических прогнозов целесообразно во-первых, оценить прибыльность разработки каспийской нефти с экономической точки зрения, а, во-вторых, проследить возможные последствия превращения Каспийского региона в новый Персидский залив для стабильности и безопасности в этом регионе Евразии. Технические параметры будущей каспийской нефти уже вызывают серьезные опасения у многих специалистов (особенно у неангажированных). Экономические проекты уязвимы из-за высокого процента содержания активного сероводорода, что требует дополнительного финансирования на дорогостоящие антикоррозийные трубы при транспортировке нефти. Смолоасфальтовые вещества и парафинированность казахстанской нефти потребуют в перспективе разбавления или нагрева, а также строительства нефтеочистительных установок. "Грязные" углеводороды, залегающие на больших глубинах, при современном развитии технологии и транспортировки скорее всего окажутся нерентабельными, и гиганты мирового нефтегазового бизнеса могут отвернуться от них.

Азербайджанская малосернистая нефть в этом плане выглядит гораздо лучше, что существенно ограничивает возможности гипотетической совместной транспортировки углеводородного сырья Азербайджана и Казахстана.

Другой характеристикой, существенно девальвирующей каспийские энергоносители всех государств региона, является их "закупоренность" - регион лежит в центре материка. Сырье удалено от потенциальных мировых центров его потребления. Дальность транспортировки сказывается на конечной цене углеводородов. Если прокачка одной тонны нефти в районе Персидского залива в среднем обходится в 2-5 долл., в районе Северного моря - 10 долл., то ориентировочная стоимость для нефти Азербайджана (с морского шельфа) составит 17 долл. Кроме того, в отличие от Ближнего Востока, Мексиканского залива и даже Северного моря, рассматриваемый регион суров в географически-климатическом плане (труднее добывать нефть, пожалуй, только в Сибири).

Прежняя демократическая администрация США с завидным упорством лоббировавшая промышленное освоение каспийских месторождений исходила больше из политических соображений. Между тем, для современных ТНК, вкладывающих в масштабные проекты миллиарды долларов, геополитические соображения, хоть и принимаются в расчет, но стоят далеко не на первом месте. Зачастую не инвестиционные потоки подчиняются логике большой политики, а самим политикам приходится принимать во внимание эти их капризы. Отказ американских компаний ?Девон? и ?Экссон? участвовать в разработке наиболее прибыльных азербайджанских месторождений ?Азери? и ?Чираг? в октябре прошлого года, по-видимому, повлиял на прохладно-скептическое отношение новой администрации Буша (как известно семейство американского президента, тесно связанное с топливно-энергетическими компаниями, знакомо с настроениями нефтяных баронов не понаслышке) к каспийскому проекту. Если же гипотетически предположить, что самые радужные прогнозы топливного потенциала региона все-таки оправданы, и его освоение начнется в самые ближайшие годы, а через пять-десять лет экспортный потенциал Прикаспия сравнится с аналогичным Ближнего Востока, то эти изменения принесут региону не только новые радости и надежды, но и новые весьма значительные проблемы.

Понимание этих проблем может облегчить анализ ситуации в наиболее богатом нефтью запасами районе мира - регионе Персидского залива, ставшем после активного освоения топливных запасов ареной борьбы между могущественными геополитическими силами, в том числе и внерегиональными. Как известно именно в районе Персидского залива сосредоточена большая часть мировых запасов ?черного золота?. Основная их доля принадлежит Саудовской Аравии ? около 27 млрд.т. Еще примерно по 8-10 млрд.т. находятся в четырех ?заливных? государствах ? Иране, Ираке, Кувейте и Объединенных Арабских Эмиратах. Нефтяной экспорт этих государств обеспечивает не более 12-15% соответствующих потребностей США, зато покрывает большую часть аналогичных нужд Западной Европы и Японии. Разумеется подобное положение привилегированного нефтяного экспортера принесло заливным государствам немалые дивиденды.

Успешнее всего ими сумели распорядиться Саудовская Аравия и небольшие арабские монархии , обеспечившие своим элитам пропуск в клуб архитекторов нового мирового порядка, а рядовым гражданам ? фантастический уровень благосостояния. Это объясняется несколькими факторами. Во-первых, традиционной клановой солидарностью бедуинских племен. В отличие от олигархов российского ТЭКа, заботящихся только о своем кармане, шейхи и эмиры заливных государств, повязанные со своими соплеменниками тысячами формальных и неформальных связей и обязательств, просто не могли не делиться с ними полученными сверхдоходами. Да и один из базовых принципов ислама - принцип справедливости (адль) в обществе, продолжающем оставаться традиционным, уравновешивал хищнические аппетиты элит. Во-вторых, сыграла свою роль чрезвычайно низкая плотность населения этих государств. Прибавочного продукта хватило на то, чтобы обеспечить комфортную жизнь всем, да еще и инвестировать излишки в строительство международных торговых и туристических центров, как имеет место, например, в Дубае (ОАЭ) и в прибыльные проекты за рубежом, в основном в тех же регионах-потребителях арабской нефти - Западной Европе и США. При этом основная масса прибавочного продукта создается трудом не автохтонов, потомков бедуинских племен, а рабочих- иммигрантов из Индии, Пакистана, Филиппин, более бедных арабских государств Магриба и Палестины и наемных менеджеров из Западной Европы. В-третьих сыграл свою роль феномен, метко обозначенный известным российским политологом и философом А.Г. Дугиным, как "модернизация без вестернизации". Многие представители традиционных элит, получившие блестящее образование в США и Западной Европе, вернувшись на родину, не превратились в слепых проводников мондиалистских ценностей, но использовали лучшие достижения европейской культуры и технологии для совершенствования уже существующего (в данном случае исламского) цивилизационного проекта. Иран также использовал преимущества нефтяного экспорта, однако в несколько ином ракурсе. Высокая плотность населения, качественное разнообразие в экономическом и культурном развитии различных регионов страны, многонациональность не позволили ему сделать все общество богатым. Однако сверхприбыли, полученные от нефтяного экспорта не были растрачены впустую, и послужили гарантией искоренения нищеты, сохранения национального суверенитета в условиях многолетней международной блокады и неблагоприятной геополитической ситуации. Как и в случае с Саудовской Аравией топливные богатства Ирана послужили важным подспорьем для продвижения этой страной мессианской исламистской идеи.

Впрочем, здесь не все так просто. Известный российский ученый-исламовед А.В. Малашенко в своей статье ?От Филиппин до Косова?, опубликованной в ?Независимой газете? от 12 октября 2000г., утверждает, что ?Исторический шанс исламизма, то есть обстоятельство, которое не имеет отношения к исламу и не вызвано к жизни стремлениями или деятельностью духовенства, это обнаружение и исключительно высокая рентабельность природных источников углеводородного сырья. Есть утверждения, что в нефтедобывающих исламских странах с 70-х гг. накопилось 10 трлн. долл. избыточного капитала, и речь идет в первую очередь о Саудовской Аравии и Иране. И именно они, Саудовская Аравия и Иран, стали источниками исламизма.

Рискнем не согласиться с данным выводом уважаемого политолога, выводом, который, на наш взгляд, несет на себе печать вульгарного социологизма. Толчком для политизации ислама и развития исламистской идеологии послужила все же не эксплуатация углеводородных богатств, а растущее отторжение исламским миром западного (остережемся назвать его христианским) цивилизационного проекта и формирование благодаря процессу ?модернизации без вестернизации? новой элиты, для которой ценности постиндустриального общества служат не предметом слепого копирования, но вдумчивой и порой нелицеприятной критики. Меньше всего преимуществ от освоения нефтяных запасов получил Ирак. После войны в Заливе 1991г. эта страна вот уже десять лет обречена на роль парии, международного изгоя. Инициированная Соединенными Штатами блокада Ирака и последовательная демонизация западными масс-медиа его президента Саддама Хуссейна, который несмотря на все свои политические грехи является enfant terrible ничуть не более, чем другие арабские диктаторы, являются одним из элементов американского контроля над зоной Персидского залива. Во-первых, эмбарго на поставки иракской нефти регулирует количество топлива, поступающего на мировой рынок, позволяя удерживать баланс, выгодный ТНК. Во-вторых, периодические американские акции устрашения в отношении Багдада служат назидательным примером для союзников США в регионе, прежде всего Саудовской Аравии по принципу: ?Бей чужого, чтобы свои боялись?. В-третьих, США, несмотря на удушающую экономическую блокаду, периодические бомбардировки Багдада, поощрение курдских сепаратистов и информационную войну так и не предприняли ни одной серьезной попытки свергнуть баасистский режим. Очевидно, что существование в регионе государства-изгоя выгодно им для того, чтобы не допустить усиления Ирана и сохранить патовую ситуацию. Руководителям тех стран Закавказья и Центральной Азии, которые мечтают о превращении своих государств во ?второй Кувейт?, не мешает помнить и о перспективе ?второго Ирака?. Как видно на иракском примере, углеводородные ресурсы могут оказаться не только даром Аллаха, но и проклятием Пандоры. Впрочем не все благополучно и у традиционного геополитического союзника США ? Саудовской Аравии. Как уже говорилось, 80 тысяч саудовских миллионеров получили доступ в клуб мировой элиты, управляемый США, однако только с совещательным голосом. Подтверждениями тому являются присутствие в Персидском заливе 6-го флота США, американские военные базы на саудовской территории, в частности в Дахране, ?сбалансированная? политика США в палестинском вопросе. Протестная реакция части саудовской элиты проявлялась в последние годы, в частности (пусть и на негосударственном уровне), в негласной поддержке ряда откровенно антиамериканских экстремистских организаций, к которым относилась и ?Аль-Каида?. Очевидно, Запад попытается в течение ближайших десяти лет изменить данную ситуацию. В какой-то мере на это нацелена и антитеррористическая кампания, проводимая в Афганистане. Не исключено, учитывая заявление Джорджа Буша о том, что ?борьба с терроризмом займет годы?, что в ближайшем будущем она перекинется и на Ближний Восток. Таким образом, превращение в ?нефтяной Клондайк? может принести с собой все, что угодно: экономическое процветание, включение в мировые геоэкономические и геополитические проекты, рост исламистских настроений, международную изоляцию и прозябание. Все, кроме стабильности и безопасности. Фактически наличие топливных ресурсов на сегодняшний день является не только залогом экономического роста, но и вызовом (в том смысле, который вкладывал в этот термин известный британский культуролог А.Дж. Тойнби) безопасности и независимости государства, которое этими ресурсами располагает. Сумеют ли государства СНГ найти на этот вызов достойный ответ?

Возможная дестабилизация обстановки в Прикаспийском регионе вдвойне опасна для молодых государств СНГ. В отличие от стран Персидского залива в них еще не сформировались элиты, обладающие четким видением собственного цивилизационного проекта, опытом взаимодействия с США, Западной Европой и различными исламскими центрами силы. Проблематичной для этих государств является и принятие концепции ?модернизации без вестернизации?. Ни в Азербайджане, ни в Казахстане, ни в Туркменистане еще не сформировался слой молодых управленцев, получивших образование и опыт работы в странах с развитой рыночной экономикой. Какие-то попытки направления молодых людей на учебу в западные страны, конечно, предпринимаются, но лучшая часть выпускников предпочитает не возвращаться на родину, а вернувшиеся в условиях идеологического вакуума внедряют в своих странах усвоенные ими на Западе модели. Вряд ли возможно для вышеперечисленных постсоветских государств и безоговорочное экономическое процветание после успешной реализации нефтяных проектов. Этому препятствует значительная в сравнении с государствами Персидского залива численность населения, занятого в других хозяйственных отраслях, что не позволит перейти к углеводородной монокультуре, отсутствие долгосрочных планов экономического развития, доминация компрадорских элементов в элитах этих стран. Еще большей проблемой для этих государств может стать столкновение геополитических интересов различных сил, уже сейчас примеривающихся к Каспийскому региону. К таким силам можно отнести прежде всего США и их союзников по НАТО, заинтересованных в разработке нефтяных ресурсов Каспия (пусть и в долгосрочной перспективе), Иран, арабских экспортеров нефти, Россию, Турцию, Израиль. В условиях приближающегося мирового энергетического голода и возможного исчерпания топливных богатств стран Ближнего Востока в течение ближайших 20-30 лет США и их европейские союзники, естественно не отказываются от перспективного плана освоения нефтяных богатств Каспия.

Целью Гюлистанского "контракта века", подписанного в 1994г., было не немедленное освоение нового нефтеносного региона, а скорее попытка заранее ?застолбить? доходное место. Для того, чтобы застраховать себя от возможных ответных шагов России, необходимо однако не только экономическое (оно пока носит в этом регионе СНГ скорее виртуальный характер), но и военно-политическое присутствие. Далеко не случайным в данном контексте выглядит заявление Гейдара Алиева, сделанное им в январе 1999г. о готовности предоставить американцам военно-воздушную базу на Апшероне, которая смогла бы заменить базу ВВС НАТО в Инджирлике (Турция). Однако пока это излишне. Получив в результате антитеррористической операции хорошие опорные пункты в Узбекистане, американцы могут при нынешнем уровне развития средств коммуникации из этой ключевой в геополитическом отношении страны региона контролировать ситуацию на всем пространстве Центральной Азии и Закавказья. А там, как знать? Свой геоэкономический интерес в освоении каспийской нефти имеет и Турция. Нефтяные терминалы в Джейхане, построенные в расчете на иракскую нефть, вот уже десять лет пустуют из-за экономической блокады, объявленной Багдаду. В случае же возможной постройки нефтепровода Баку-Джейхан прокачка топлива по новой магистрали сможет ежегодно приносить турецкому бюджету сотни миллионов долларов прибыли.

Правда, сам вариант транспортировки нефти по турецкому маршруту по многим политическим и экономическим причинам вызывает у нефтяных компаний Запада большие сомнения. Но тем больше искушение турок пролоббировать его через свои группы влияния в Баку, Тбилиси и Астане. В то же время вариант освоения ?нового Персидского залива?, чрезвычайно выгодный на данный момент Турции, а в долгосрочной перспективе ? США и Западной Европе, не вызывает никакого энтузиазма на Ближнем Востоке. Ирану и заливным государствам не улыбается перспектива получить нового конкурента. Поэтому как иранцы, так и арабы будут всеми силами препятствовать проведению в жизнь 'контракта века'. Возможности для этого имеются. Для Саудовской Аравии это, в частности, исламистские группы в Чечне и Узбекистане, определенная часть моджахедов в Таджикистане и турецком Курдистане ( в октябре пресса уже писала о столкновениях в иракском Курдистане между вооруженными формированиями светской Демократической партии и исламистской группировки ?Джейшуллах?), с помощью которых можно дестабилиизровать обстановку по периметру нефтеносного района. Продолжая анализ далее, можно отметить, что то, что невыгодно арабам, приносит пользу Израилю. Правительство этой страны безусловно заинтересовано в том, чтобы ослабить зависимость США и их союзников от саудовского нефтяного экспорта и сделать позицию американцев в палестинском вопросе не столь ?однобоко проарабской?. Некоторыми политологами, в том числе авторитетным армянским исследователем Игорем Мурадяном, уже выдвигались предположения о возможности создания геополитического блока Турция-Азербайджан-Израиль. Пока это только одна из возможностей. Однако в случае ее реализации можно представить себе силу ответа на этот вызов со стороны Тегерана и Эр-Рияда. Таким образом, в случае реализации каспийского нефтяного проекта его участники из числа государств СНГ окончательно превратятся из субъектов международной политики в объекты ?Большой Игры?, участниками которой являются уже сложившиеся геополитические силовые центры. И даже ограниченный суверенитет государств Персидского залива будет для них недостижимой мечтой.

Иван Александров

ТОПЛИВНЫЕ ЗАПАСЫ КАСПИЙСКОГО РЕГИОНА: ЗАЛОГ ПРОЦВЕТАНИЯ ИЛИ ФАКТОР ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ