Несмотря на бравурные речи относительно укрепления российской государственности, сторона этого явления российской государственности остаётся достаточно сомнительной и нерешённой. Если мы обратим внимание на те проблемы, которые происходят в Европе, в Азии, во всём мире, мы должны будем констатировать следующую важнейшую вещь: это кризис государства-нации.
В последние века человечество жило в политической организации государств наций. Сегодня именно эта структура политической организации людей, народов, отдельных граждан переживают глубочайший кризис. Примером тому служат: конфликт в Афганистане и нынешний кризис афганского общества, пакистано-индийский конфликт – затянувшееся становления двух государств наций в постколониальном пространстве. И сегодня самое неприятное и страшное для нас, бывших жителей единого государства – это возникновение такого же конфликтного пространства на Кавказе – то, что в частности выражается в конфликтах между Россией и Грузией.
То, что происходит сегодня в отношениях между Москвой и Тбилиси не может не затрагивать Армению прямо или косвенно. Это кризис становления государств наций. Если бы Москва рассматривала страны СНГ, в частности, Грузию, как неких субъектов нового типа конфедеративного, геополитического объединения – аналога Евросоюза, – то, безусловно, в отношении любого, даже самого неприязненного по отношению к Москве режима, она действовала бы иначе, избегая таких жёстких, и, совершенно, на наш евразийский взгляд, неоправданных угроз.
Мы полагаем, что именно нынешнее обострение ситуации на Кавказе связано с этим травматическим и тупиковым в нынешней ситуации процессом создания государств-наций. Если Россия окончательно закрепит за собой статус государства-нации, и точно таким же образом признает статус государства-нации за Грузией, то неизбежен кризис не только российско-грузинских отношений, но и кризис самой России, так же, как и кризис Грузии. Мы видим, что на практике это уже фактически произошло, поскольку конечно нынешнее государство-нация Грузия не является полноценным, как говорят эксперты «пэил стэйт» – «неудавшееся государство».
Но несмотря на то, что Армения в этом вопросе является исключением, поскольку является мононациональной и этнически однородной страной, тем не менее, нет никаких гарантий при развитии сложных кризисных ситуации на Кавказе и на пространствах Евразии в целом, что Армения не превратится в аналог этого «пэил стэйт», то есть неудавшегося государства.
Что противопоставить этому кризисному, тупиковому становлению государств наций на пространстве, которое некогда было единым. Безответственные политики говорят о необходимости восстановления Советского Союза, хотя понятно, что дважды в одну реку ступить невозможно.
Евразийский проект, который мы активно предлагаем в качестве альтернативы, является аналогом модели Евросоюза для государств СНГ. С нашей точки зрения это единственная модель непротиворечивого разрешения межэтнических и межгосударственных отношений в пространстве Евразии. Это объединение наших государств в некое новое, сверхгосударственное образование, которое можно назвать Евразийским союзом.
Евразийский союз, с нашей точки зрения, не должен стать возвратом ни к колонизации, ни к советизации, ни к объединению по религиозной, этнической, расовой или другой составляющей. Евразийский союз должен быть неким новым образованием, адекватным требованиям ХХI века и сформированным по признаку общности судьбы, на основе общности цивилизационного кода, стратегических интересов.
Именно этот проект евразийской интеграции является наиболее реалистичным и позитивным и для Армении, которая среди других кавказских государств СНГ ближе всего к России – и исторически, и культурно, и религиозно. Конечно, есть фундаментальные, существенные отличия, есть самобытность особого государства, особого этноса. Но евразийская модель предполагает именно не унификацию, а, как раз, сохранение собственной идентичности. Более того, с нашей точки зрения, именно евразийская интеграция стран СНГ в некое новое геополитическое образование и является единственным залогом, единственной возможностью сохранения национальной, этнокультурной, в конечном итоге этнической идентичности народов Евразии в ХХI веке. В противном случае проблематика кризисности государств-наций поставит вопрос настолько жёстко, что едва ли с этим вызовом справится не только маленькая Армения, у которой сложная ситуация с экономической автаркией, но даже и такая огромная страна, как Россия.
С нашей точки зрения у Российской Федерации нет никакого будущего как у государства-нации. И единственный способ сохранения себя как некоего одно-культурного пространства видится лишь в процессе евразийской интеграции. Здесь следует обратить внимание на следующий факт: мы с вами знаем, что в Армении живёт 2 млн. армян, 3 млн. армян живёт в России, а в мире ещё больше. Точно такая же ситуация в отношении, например, татар в Татарстане, в рамках РФ. Одна треть татар проживает в Татарстане, где ещё половина нетатарского происхождения, и 2/3 проживает на остальной территории РФ. Здесь мы видим, что государственно-административное образование не совпадает с адресом этноса. Этнос оказывается гораздо шире. Он структурирован по-другому, нежели структурировано национальное государство.
Конечно, каждый народ должен иметь свою землю, должен иметь свою родину, и это замечательно. Но придавать, например, меньшинству народа статус административного государственного образования – моноэтнического, монокультурного – на наш взгляд, с евразийской точки зрения – это ущемлять другие народы, и ущемлять их права на развитие национальной идентичности. В этом отношении надо сказать, что опыт армянской диаспоры в России даёт нам замечательный пример созидательной, позитивной интеграции армянского народа в российскую политику и общественную жизнь.
В России много проблем в области межэтнических конфликтов. Но одним из примеров самого созидательного симбиоза этноса является пример существования армянской диаспоры на территории РФ. Если исключить некоторые южные регионы, где, действительно, к сожалению, есть определённые трения, то в целом, опыт существования армянского народа в России показывает нам позитивный пример того, как между народами в рамках единого цивилизационного поля может быть не только договорённости о гармоничном существовании, но и реализация этих договорённостей на практике.
Армяне для русских людей – братский народ. И в этом отношении армяне, которые живут в Армении, и армяне, которые живут в России для нас – братья. Поэтому мы не можем относиться к армянам и к Армении, как к чему-то постороннему, как к суверенному государству-нации, к которому можно предъявить такие же внешние требования, экономические или политические, как и к любому другому, не связанному с нами историей. В этом отношении я хочу подчеркнуть, что у интеграционных евразийских процессов, которые проходят в Евразии, между Россией и Арменией есть очень хорошая база.
Хотелось бы обратить внимание на методологию евразийства. Зачастую мы говорим об интеграции исходя только из экономических интересов. Но мы забываем философию интеграции: объединяться, а для чего? Экономисты говорят: это выгодно потому, что, например, у Армении проблемы с газом, с энергетикой, с экономикой. Это совершенно правильно. И экономические аспекты интеграции говорят сами за себя. Но эта экономическая выгода не должна оттенять главного – философии интеграции, того, что американский политолог Стенон Хантинтон называл цивилизационным признаком.
Мы принадлежим к единой восточной, христианской цивилизации. И армянская церковь, и Русская Православная Церковь, и славяне, и армяне – мы все принадлежим к единому цивилизационному блоку. Наша общность должна быть осознанна, осмысленна в интеллектуальном, цивилизационном, культурном аспекте, а не только исходить из экономической целесообразности. И слава Богу, что для этого нашлись замечательные прецеденты в истории.
Я полагаю, что евразийство сегодня является той уникальной методологией, той уникальной логистикой, которая позволяет говорить и реализовывать проекты интеграции самым непротиворечивым, самым глубинным, самым последовательным и гармоничным образом.
Мы, обращаясь к евразийской модели, уходим от любых связей, любых реминисценций относительно колониального прошлого России. Мы уходим от советского идеологического диктата, мы смотрим в будущее, беря за основу единое гуманистическое, демократическое пространство, которое приходит на смену отживающим и тупиковым государствам-нациям. И в этом смысле, я полагаю, что евразийская линия интеграции является просто будущим для Армении, для наших народов, для наших государств.
Конечно, у России и Армении общий геоэкономический интерес, общий геоэкономический потенциал. И для того, чтобы перейти от общности интересов к общности судеб – как говорил Гаспринский, известный политолог ХIХ века и теоретик сближения различных народов, которые живут на территории Евразии – мы должны подчеркнуть из философии евразийства этот глубинный характер, тогда мы действительно сможем выстроить независимую Евразию. Такая евразийская интеграция сможет стать замечательным примером мирного, гармоничного и подлинно-демократического существования народов в пространстве целого континента.
Благодарю за внимание.
