Было бы не совсем правильно полагать, что с нищетой и голодом нужно бороться только гуманитарной помощью, с войнами - ООНовскими миротворцами, с загрязнением природы - штрафами. Эти подходы по-своему эффективны, но таким образом мы боремся только с последствиями, но никак не с причинами, их породившими. То же - относительно всяческих межэтнических, межгосударственных, миротворческих, и иных конфликтов и войн.
Ясно, что в основе всех этих проблем лежит социальный фактор. Идеологический же, выступая в качестве своего рода "обрамления" общественных трений, претерпевает определенные изменения. Таким образом, можно говорить о некоторых особенностях идеологии современных воин и конфликтов. Их можно разделить на следующие направления:
- основывающиеся на необходимости контроля над энергетическими ресурсами (добыча, транспортировка, обработка),
- основывающиеся на неизбежной войне цивилизаций,
- основывающиеся на национально-освободительной, революционной, и иных теориях ХХ в.
- основывающиеся на необходимости региональной и глобальной безопасности.
Можно выделить и другие направления, которые явятся дополнительным доказательством того, что идеологическое обоснование воин и конфликтов в XXI в. претерпевает существенные изменения.
Изучение основных процессов в наиболее важных (или критических) регионах мира, влияющих на безопасность многих стран, прогнозирование и решение проблем, связанных с региональными режимами безопасности, разработка гибкого внешнеполитического курса с учетом современных реалий - все это способствует выработке адекватных представлений о политике разных стран в сфере безопасности, защите и продвижению национальных интересов государств. Безусловно, приоритетное значение для всех стран имеет сохранение внутренней стабильности, от чего зависят и успехи реформ, и решение внешнеполитических задач (глобальной безопасности государства).
2. Стратегическая ситуация в целом в мире после известных событий конца ХХ в. и окончания "холодной войны" определяется следующими глобальными переменами:
- Переходом от идеологической конфронтации к сотрудничеству по созданию международного экономического и политического порядка;
- Возникновением новых типов региональных конфликтов и войн;
- Изменением баланса сил между ведущими державами;
- Возрастанием значения невоенных факторов безопасности.
В наши дни усилия по строительству международного порядка побуждают ведущие государства региона и мира к многосторонним дискуссиям по выработке механизмов безопасности, соответствующих реалиям нового взаимозависимого мира. Особняком здесь стоит идеологическая компонента этих событий, которая является первичной основой "сущностей содержания и особенностей современных воин".
Современная ситуация в мире характеризуется тем обстоятельством, что наряду с постиндустриальным обществом существует и третий мир (куда иногда относят и СНГ), где рост проблем в социальной, национальной, и связанной с ними идеологической сферах сказываются на становлении тоталитарной идеологии. Ряд российских ученых считает, что при таких условиях лозунги вырабатываются из буквального трактования канонов религии, при обрамлении их в самые худшие формы идеологии, которые доказали свою определенную эффективность в ХХ в.
Внутренние проблемы стран развивающегося мира неминуемо должны привести к дальнейшему развитию их внутренней своеобразной религиозной идеологии, или идеологизированной религии, способной дать реальный ответ и решения, и вывести общество на новую стадию развития. В противном случае - откат в прошлое, в силу невозможности продвигаться, развиваться далее. Здесь наиболее характерным примером является Турция, вновь возрождающая притязания и традиции Блистательной Порты в новом мусульманско-тюркском демократическом оформлении, с одинаковым успехом действующая как в условиях сугубо религиозного общества (Афганистан), так и становящегося плюралистично демократического (Россия и СНГ). Впрочем, тенденции "вперед, к прошлому" грозят и так называемым "постмодерновым" странам: например, та же Англия вновь начинает примерять мундир хозяина и лидера всех своих прежних колоний, Франция и Германия (вновь единая) вспоминают о своих бывших заморских территориях, и т.д.
Причинами современных конфликтов и воин могут быть этнические и территориальные споры, разногласия на религиозной почве, борьба за рынки и за контроль над ресурсами. Среди них следует упомянуть борьбу за Каспий, войну в Афганистане, проблемы в ряде стран Африки. Непосредственно на южных границах России, в странах Центральной Азии и граничащих с ними провинциях Китая распространены конфликты на этнической или религиозной основе (уйгуры, казахи, монголы). Тема сохранения безопасности в регионе Северного Кавказа и примыкающих к нему регионах юга России и далее по бассейну реки Волга, перед угрозой распространения наиболее радикальных учений и религий, что поощряется рядом западных спецслужб, требует отдельного рассмотрения с учетом всего комплекса процессов, тенденций, имеющих место в указанных регионах (бесконтрольная миграция, теневой бизнес, криминализация общественной жизни и т.д.).
Зонам, подверженным перманентным войнам и конфликтам (Ближний Восток, Центральная Азия, Африка) настоятельно нужна концепция взаимоотношений между всеми партнерами, конкретно - разработка такой системы, которая гарантировала бы безопасность и благополучие всех народов региона на основе отказа от применения силовых методов, путем диалога и взаимной договоренности. И здесь выработка соответствующей идеологии даст первый реальный шаг в нужном направлении.
Однако имеются силы, делающие ставку на старые методы. Так, что касается США, то утверждая еще до известных сентябрьских событий 2001 г., что американское военное присутствие, например в АТР, является "залогом" поддержания там мира и стабильности, "противовесом" гегемонистским силам, Вашингтон искал пути расширения зоны своего влияния, рассчитывая вклиниться в континентальную часть Азии, создать там новые опорные пункты и плацдармы. Об этом свидетельствовали участившиеся попытки США завязать более тесные отношения со странами Индокитая, укрепить связи со странами АСЕАН. США искали новые пути в новой геополитической ситуации в АТР. Не так давно появилась идея "нового тихоокеанского сообщества", выдвинутая президентом США Б.Клинтоном в ходе встречи большой семерки в Токио и последовавшего официального визита в Сеул в июле 1993г. Эта идея стала основой американской стратегии в АТР.
Суть новой азиатской доктрины США сводится к твердому намерению поддержать американское присутствие в регионе и традиционные союзнические связи, признанию необходимости многостороннего диалога по вопросам региональной безопасности. Провозглашенные цели американской политики в АТР, как представляется, отражают озабоченность Вашингтона возможным развитием обстановки в регионе в ущерб интересам США, а отсюда и стремление с учетом новых обстоятельств не только сохранить, но и усилить свое военно-политическое присутствие и стать своего рода регулятором баланса сил в регионе. Достижение этой цели в США видят в недопущении доминирования других держав "в критических регионах мира", которое позволило бы им бросить "серьезный глобальный вызов".
Сейчас же, после 11 сентября, ситуация в области глобальной и региональной безопасности изменилась самым коренным образом.
События в Афганистане дают колоссальный материал для изучения современной идеологии воин. Специфика здесь завязана на ударе по хрупкой системе сдержек и противовесов, существующих в Азии и Кавказу - зоне многовековых интересов России. Еще летом 2001 г. США на уровне посла США в Ереване Майкла Леммона признали, что Штаты отказываются от идеи формирования на Южном Кавказе новой системы безопасности до разрешения нагорно-карабахского, абхазо-грузинского и других конфликтов. Сейчас же об этом никто не предпочитает вспоминать, особенно во время разворачивания военнослужащих США в Азербайджане и Грузии.
В свете этих событий внимание экспертов переключается на изменение баланса сил вв всей Центральной Азии. Кроме собственно военных приготовлений и процессов, ускорившихся с началом антитеррористической операции в Афганистане, в странах Центральной Азии и граничащих с ними провинциях Китая. Нередко оппозиция находит поддержку со стороны родственных этносов и конфессий по другую сторону границы. Так, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая проживает 13-миллионное тюркоязычное население. Нельзя исключить возможность возникновения социальной напряженности в целом в пограничных территориях Китая, Монголии и КНДР, не говоря уже о вновь образованных центральноазиатских странах..
3. На сегодняшний день возрастающую роль в развязывании центральноазиатского клубка противоречий и воин, в сдерживании американской экспансии начинают играть Россия и Китай. Внутригосударственные процессы, протекающие в настоящее время в КНР и РФ показывают, что здесь питательной идеологической средой являются тенденции к регионализации. Процессы регионализации, способствующие нарастанию тенденций к потенциальному расчленению страны - это реальная внутренняя "экономическая" угроза для безопасности и целостности государства.
На южном направлении ключевым партнером России является Индия, отношения с которой сегодня строятся, как это признано официально, по формуле "стратегического партнерства". Следует наполнить эту формулу конкретным содержанием, поскольку российское-индийское взаимодействия в обеспечении государственных интересов России на международной арене в XXIв., укреплении безопасности в Центральной, Западной и Южной Азии начинает играть все большую роль. С дугой стороны, взаимоотношения в "треугольнике" Россия-Индия-Китай, которые могли бы во многом определять ситуацию на материковом геополитическом пространстве Азии (1), ввиду отсутствия необходимого идеологического содержания, отступили на фоне афганских событий.
В целом же Россия еще не определилась со своей восточной политикой, т.е. продолжает сохраняться прозападная ориентация. Поиски дружественных осей или союзов, типа "Москва-Берлин-Париж", или "Москва-Пекин-Дели", способны иногда, опять-же в силу неразработанности идеологической стороны, привести к парадоксу. Наприемр, в 2000 г. появилось нечто необычное - ось "Москва-Лондон". Лондон был назван Президентом РФ В.В.Путиным не только как западный партнер, но также как союзник в глобальном плане. Впрочем, нельзя исключить и такой расчет Москвы - именно Лондон, в силу исторически сложившихся устойчивых связей со странами АТР, в том числе особого плана (Индия, Австралия, Новая Зеландия), единственная из западных стран имеет давние и дружественные связи в этом регионе.
При разработке идеологии во внешней и внутренней политике государства, в том числе и на случай воин, должна быть многомерная самоидентификация страны ее руководством, которая могла бы удачно дополнить теоретическую цельность и гибкость внутренней и внешней политики. Это может быть облегчено введением в идеологию политики компонента, связанного с апелляцией к традиционным ценностям.
С другой стороны, в среде западных стран все большее признание получает точка зрения, утверждающая, что, как бы ни развивались ситуации в разных рагионах мира, с точки зрения региональной и внутренней безопасности страны, лучше не иметь на всей границе своего государства одну единую страну, обладающую сильной армией, а соседствовать со слабыми в политическом, экономическом и военном отношении буферными государствами (югославские события).
Как мы видим, понятие "безопасность" в наше время начинает наполняться новым смыслом и значением. Прежние определения - "оборона государства от военного вмешательства", "госбезопасность" (в целом) - уточняются важным моментом - идеологическая и экономическая безопасность (как средство сохранения государства или группы стран от кризисных явлений в экономике). Практически все страны мира сейчас корректируют свою политику: какие-то хотят жить без опекунства, другие стремятся повысить свой международный статус, у третьих появляются новые возможности или сузились старые.
4. С учетом того, что сейчас в мире имеется одна сверхдержава (США), несколько сильных держав (Германия, Япония, Россия, Китай и другие), три экономических полюса (США, Европа, Япония), пять политических центров (США, Россия, Китай, Англия, Франция - пять постоянных членов СБ) будут строиться новые системы глобальной и региональной безопасности и новый международный порядок, и новая идеология - и на случай войны, и на случай мира.
Например, Россия стремится вновь восстановить свое влияние в Монголии, Северной Корее и центральноазиатских странах СНГ - территориях, где влияние Китая значительно возросло после распада СССР. Вряд ли Пекин пожелает терять завоеванные позиции, которые позволили ему создать дружелюбно настроенную северную буферную зону - важный элемент в системе государственной безопасности. Теперь же удержание статуса-кво стало актуально для обоих государств, в силу резкого увеличения американского влияния на ситуацию в регионе.
Таким образом, следует признать, что события 90-х гг. и в начале нового века на территории Евразии имели поистине тектоническое значение для дальнейшего развития событий в мире. Влияние и значение Советского Союза было столь велико, что быстрое и довольно болезненное исчезновение этой страны привело к абсолютно новому идеологическому оформлению внутренней и внешней политики стран прежде всего третьего мира. Ожидавшийся рост влияния на политику государств таких проблем, как экологическая, демографическая, общей безопасности и другие, оказался несколько преувеличенным. Глобализация во всех своих проявлениях, от рынка до Интернета, обусловила невиданный рост этно-религиозного фактора в развитиии практически любого общества, что, с другой стороны, значительно облегчило нахождение "врагов человечества" в лице стран-изгоев или "оси зла".
Глобализация стирает границы и грани социальной общности, когда вместо "наших" кругом одни "ничьи". Современные войны и конфликты, как бы они не объяснялись ресурсными и цивилизационными причинами (что тоже объективно верно), в своей идеологической части обусловлены неподготовленностью всего человечества в целом к быстрым и все еще не изученным процессам глобализации во всех его проявлениях.