|
Архивы Евразии
24.09.2007 - Главное – история, главное – государство и народ - Александр Дугин: "Путин решил остаться, но каким-то таким очень сложным образом, то ли через преемника, то ли через преемственность. Это осложняет дело, размывает наши монархические привычки, усложняет нам жизнь"
|
И сейчас Приднестровье, решение проблемы которого было отложено во вторую очередь после признания независимости Южной Осетии и Абхазии, перемещается в центр внимания. Почему? Потому что изменилась ситуация в самой Молдове. Когда бывший президент Владимир Воронин пытался делать вид, что он проводит многовекторную политику, то есть ориентированную частично на Запад, а частично – в сторону России, Россию это устраивало. И мы делали ставку на Воронина. Наверное, это было правильно, потому что другого выхода не было, а более пророссийских активных политиков, имеющих шансы на победу, в Молдове не было.
Но непоследовательность Воронина, который, противоречие многовекторности (на самом деле двувекторности), шаг в сторону Запада, шаг в сторону России, не позволила Молдове по-настоящему встать на какие-то устойчивые геополитические рельсы. Западники критиковали Воронина, но и пророссийские, прорусские силы тоже его критиковали, и он не удержался на этом балансе. И сейчас мы знаем, что пришла к власти оппозиция, - либерал-националисты. Надо отметить, что молдавские националисты – сторонники интеграции в Европу, в НАТО, в США, сторонники либерального свободного рынка. То есть гремучая смесь из абсолютно омерзительных для русского человека идей", - продолжает эксперт.
"И в этой ситуации фактор Приднестровья начинает играть ключевую роль. Для нас оно становится столь же важным пространством, какими стали Абхазия и Южная Осетия после нападения Саакашвили. Та политическая власть, которая укрепляется сейчас в Кишиневе, будет вести дело на интеграцию с Румынией. Что в этом плохого? Сама Румыния – это прекрасная страна, и Молдавия – прекрасная страна. Румынская культура – просто чудесная. Более того, я вообще считаю, что румынская нация – это вообще одна из самых метафизических, одухотворенных европейских наций. Поэтому в самой Румынии, разумеется, ничего плохого нет. Но, к сожалению, в силу исторических недоразумений она – член НАТО. И поэтому если Молдова присоединяется к Румынии, на что сейчас взял курс Кишинев, то мы получаем НАТО на многие километры ближе к нам, а это для нас неприемлемо. Соответственно, фактор Приднестровья – это наш редут.
Второй момент – Украина, которая вот-вот вступит в фазу распада, и при этом теснейшим образом граничит с Приднестровьем, поэтому Приднестровье для нас – прекрасный плацдарм для того, чтобы мягко, корректно, гуманитарными методами участвовать в процессе распада украинской государственности, предотвращая худшее. Это, напомню, Новороссия. Нельзя забывать, что 30 % граждан Приднестровья – украинцы, причем прекрасно интегрированные в приднестровское общество вместе с русскими и молдаванами, и для нас это стратегически чрезвычайно важно. Я думаю, что надо срочно переводить тематику Приднестровья со второстепенной роли на первостепенную, не менее важную, чем Абхазия и Южная Осетия, с соответствующими изменениями акцентов в поддержке этой республики.
Конечно, геополитическая ситуация Приднестровья такова – у нас, к сожалению, с этой республикой нет общей границы. Поэтому эта граница должна быть. Без этого, конечно, мы не сможем их по-настоящему поддерживать, особенно, в социальном отношении. Конечно, мы можем предоставлять военные грузы по воздуху. Но все-таки 500 тысяч населения – это много, и их надо кормить, поить, одевать. Поэтому приднестровская проблема – очень сложная, одним признанием независимости ПМР не решить ничего. Мы просто лишим доступа к экономическим ресурсам приднестровцев НАТО.
И последнее, что важно в Приднестровье, на что я бы обратил внимание. За 19 лет фактической независимости Приднестровская Молдавская Республика, ее общество совершили большую эволюцию. Сейчас это совсем не советское общество, это общество такое же постсоветское, как и российское, однако ищущее несколько иные пути. Не уходящее в крайности либеральных рыночных реформ, не обращенное к Западу, но обращенное к своей истории, к русским корням, к традициям, к тому братству народов, которое на протяжении многих веков составляло особенность российской цивилизации.
Замечу, что в Приднестровье очень интересный этнический состав: 30 % - молдаване, 30 – украинцы и 30 – русские. И эти три этноса являются интегральными частями единого приднестровского общества. На мой взгляд, это оптимальная модель для того, чтобы организовывать настоящее постсоветское российское общество, где этносы, в каких бы пропорциях они не существовали, объединяются под знаком единой судьбы. А приднестровцев, в первую очередь, объединяет именно единая судьба. Не язык, как многим кажется (так, например, обучение в Приднестровском государственном университете ведется на трех языках). И при этом в Приднестровской Молдавской Республике сохранена кириллическая молдавская письменность. По сути дела, это становится оплотом сохранения исконной молдавской культуры. И именно поэтому в ПМР сейчас постоянно происходит паломничество молдавских интеллектуалов.
Подытоживая, я хочу повториться, что Приднестровье для России сейчас очень важно. Разумеется, это часть России, может быть, еще более значимая часть, чем та же Калининградская область. И ведь нам же не приходит в голову пожертвовать Калининградской областью только потому, что у нас нет с ними прямых границ или прибалтийские республики не дают нам туда прямого доступа, или ограничивают перемещение. Конечно, это не аргумент. Точно также и с Приднестровьем. Приднестровье – наша земля. Но, конечно, для того чтобы решить эту проблему, надо подходить к этому юго-западному региону в стратегическом контексте наших национальных интересов и нашего российского будущего. Подходить очень внимательно, с учетом многих факторов", - заключает Александр Дугин.
|
