Сергей Шиптенко

Кризис, которого нет

Официальное отрицание наличия кризиса в республике Беларусь не может способствовать выходу из него, определению антикризисных мер, перспектив развития

Опубликовано на портале "Фонда стратегической культуры" 28 марта 2009 (Портал "Евразия.инфо" публикует полную версию текста)

Осенью 2008 г. высшие чиновники Белоруссии, включая А.Лукашенко, единодушно констатировали отсутствие в стране кризиса. Кризиса у нас нет, кризис нас задел легонько, «по касательной», прекрасная модель социально-ориентированной рыночной экономики успешна и стабильна как никогда - высказываниями в таком духе пестрели сообщения госСМИ. Попытки обратить внимание на очевидные факты, угрожающие тенденции воспринимались как злопыхательство, паникерство, идеологическое вредительство.

Действительно: официальная статистика вроде бы подтверждала уверенный оптимизм руководства республики, а умелое манипулирование ею чиновников от науки и журналистики – обывателей и даже наиболее образованной ее прослойки.

Мало кто обращал внимание на то, как конструируется госстатистика, по каким методологиям рассчитываются итоги и прогнозные показатели. В результате белорусы оказались в плену иллюзий, гордились мнимыми достижениями в науке, образовании и здравоохранении, культуре и, конечно же, экономическом развитии. При более пристальном взгляде оказывалось, что гордиться особо нечем.

Россия - крупнейший покупатель белорусской продукции, в дальнее зарубежье, ЕС с огромным трудом удается продать что-то с высокой добавочной стоимостью. Так, Голландия выбилась в крупнейшего покупателя белорусских нефтепродуктов – типа топочного мазута, приготовленного из российской нефти. Грузовик, холодильник, трактор, телевизор – то, что является гордостью белорусского промсектора, - продавалось на рынок СНГ, львиная доля – в РФ.

Сегодня Администрация белорусского президента пытается кулуарно создать некую «антикризисную группу». Официального признания кризиса в Белоруссии как факта нет, нет антикризисных стратегий, нет четкого представления о причинах, развитии и последствиях на ближайшую и среднесрочную перспективу. Нет даже широкого обсуждения данной проблемы. И в самом деле: как можно обсуждать то, чего нет. Показательно в этом смысле поведение госСМИ. Так, недавно по Первому каналу национального телевидения на ток-шоу (!) обсуждалась Великая депрессия в США вековой давности (!!). Попытки приглашенных обратить внимание на белорусский кризис отредактированы во время монтажа.

Наверное, экономический кризис порожден «разрухой в головах», кризисом научной честности, ответственности и добросовестности тех, кто оценивал ситуацию, участвовал в принятии управленческих решений.

«Разруха в головах» - пожалуй, самый удачный афоризм, наиболее точно характеризующий причины противоречивых экспертных оценок до и во время «кризиса, которого нет».

Официальное отрицание наличия кризиса в республике не может способствовать выходу из него, определению антикризисных мер, перспектив развития. Самонадеянность, сокрытие реального положения вещей и отсутствие воли к открытому обсуждению текущих проблем в широком формате усугубят текущие проблемы и породят новые, более масштабные, решение которых может стоить слишком дорого.

Мы не представляем всей полноты информации о происходящих процессах для того, чтобы делать обоснованные, адекватные выводы и, уж тем более – вырабатывать некие прогнозы хотя бы на краткосрочную перспективу, антикризисные стратегии. Тем боле, что госполитика трудно предсказуема и целиком зависит не от экспертного сообщества, не от Закона о бюджете, а от конъюнктурных соображений отдельных персон.

Экспертное сообщество фактически расколото, представлено в основном двумя антогонизирующими лагерями: «официальные» эксперты - как правило, на чиновничьих должностях, кафедрах госвузов, госНИИ и «оппозиционные» - как правило, при оппозиционных партиях и сетевых структурах зарубежных фондов. «Третья сторона» (интеллектуальный андеграунд) представлена отдельными персонами, изливающими душу в ЖЖ - их мнение либо игнорируется, либо подвергается обструкции «чиновниками» и «оппозиционерами».

С какими проблемами сталкиваются те, кто пытается анализировать нынешний кризис? Прежде всего, с дефицитом информации, сложностями доступа правдивым и точным данным.

Вторая проблема, осложняющая анализ, обсуждение и распространение антикризисных стратегий - отсутствие экспертного сообщества, его институционализации и прозрачности деятельности.

В итоге мы имеем неадекватные госэкспертизы и «сырые» концепты аналитиков НГО. Так, в официальных экспертизах присутствуют расхождения в определении безработицы в 5 раз, в валютных накоплениях населения вне банковских депозитов – более чем на порядок… Например: по словам главы Нацбанка П. Прокоповича, на руках у населения, вне банковских депозитов (т.е. «в матрасах» и "кубышках") может находиться от 2 до 20 миллиардов долларов. Поразительная «дельта» в экспертном анализе присуща не только главному банкиру страны. В то время, как требуется правдивая, точная и оперативная информация, прежде всего – Нацбанку.

Совершенно абсурдная практика расчета БПМ не дает возможности в принципе заниматься аналитикой чиновникам, вынужденным оперировать официальной статистикой. И поэтому наблюдаются абсолютно отчаянные призывы носителей чиновничьих портфелей к «неофициальным» экспертам помочь с выработкой антикризисной стратегии. В ответ – иронические улыбки: коль скоро вы рисуете «идеологически правильные» статданные, так уж сами ими и оперируйте

Расхожим мнением стала характеристика январской девальвации как панацеи. Мол, и промышленники страдали от курсовой политики, проводимой Нацбанком, и оппозиционные эксперты настаивали на ней, и даже МВФ…

Но было ли объективное обсуждение тактики в ситуации «кризиса, которого нет»?

Девальвация не могла решить коренных проблем. Вообще сложно делать какое-то дело, в успех которого изначально не веришь. Не случайно в современном сленге практически отсутствуют выражения «работаю продавцом», «торгую пылесосами», «продаю холодильники» – сегодня говорят «занимаюсь пылесосами/холодильниками». Вот и на высшем уровне занимаются анализом, управлением и т. д.

Есть стойкое ощущение, что те, кто в РБ «занимается финансовой системой», сами не верят в белорусскую валюту. В свою очередь, граждане и субъекты хозяйствования не верят в волю и профессиональную честность Нацбанка и других органов госуправления.

К примеру, ставки арендной платы с одного прекрасного дня стали устанавливать в валюте ЕС. Т.е. белорусский предприниматель, арендуя офис, склад, торговую площадку и т.п. вынужден покупать валюту чужой страны. Замминистра экономики разъясняет: это все для блага предпринимателей. Но начисление зарплат в евро, расчеты в долларах США почему-то жестко пресекаются. Антиамериканизм и прочие «-измы» здесь ни при чем: государство само не доверяет своей валюте, взимая налоги и прочие платежи в твердом и свободно конвертируемом евро, а зарплаты, пенсии, стипендии и т.п. выплачивает в «зайцах».

Таким образом, правительство дает повод для рассуждений о его компетентности, латентном желании «девольвануть» своих граждан.

Девальвация в «пьяный сезон» была плоха тем, что в одночасье был развеян миф о честности заверений чиновников самого высокого ранга. Выяснилось, что говорили одно, а сами тайно готовили другое. И ладно бы в интересах «широких масс» - нет, в интересах совсем других субъектов. Очевидно, что выиграли от девальвации не мифические «отечественные производители», выдающие на-гора аж 3% (по официальным данным) наукоемкой и высокотехнологичной продукции. Понятно, что не из-за этих 3% девальвировали белрубль одномоментно на 20%.

Официальные лица говорят: обесценивание нацвалюты пошло на пользу белорусским экспортерам. Экспортерам чего? Присмотримся к авангарду белорусского экспорта: минеральные продукты – 38%, химпродукция – 19%, машиностроение – 19%. Т.е. белорусский экспорт в конце первого десятилетия XXI века определяют калийные удобрения, нефтепродукты и нефть, прочее сырье и полуфабрикаты и лишь за ними – машины, станки, и все то, к чему приложили хоть как-то руку белорусские демиурги.

От девальвации ни МАЗ, ни МТЗ, ни МЗКТ не выиграли. Тогда кто же?

Во-первых – банки, во-вторых - экспортеры сырья и полуфабрикатов, операторы реэкспорта. По подсчетам финансового аналитика А. Мухи, «в январе 2009 г. по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года прибыль белорусских банков возросла сразу в 2,54 раза до 162,9 млрд. руб., а доходы банков – в 2,6 раза до 1,338 трлн. руб.» Производители реального сектора и потребители однозначно потеряли. Особенно те, кто работал на внутренний рынок.

Как рассчитывали эффект шоковой девальвации «младолибералы» из АП (или как их там теперь называют?) – решительно не понятно: одним из основных итогов январской девальвации стало полное недоверие граждан и субъектов хозяйствования к белорусской валюте как таковой (ко всем функциям валюты), к банковской системе РБ. То есть то, что выстраивали на протяжении 15 лет, обрушили за день с упоением Герострата.

И как отреагировал народ? Бросился тратить белорусскую валюту – скупать импортные товары и вообще все подряд. Спрос на иностранную валюту в обменных пунктах существенно вырос, а на бирже желание приобрести СКВ в разы превышает предложение. Возродилась давно забытая профессия «валютчиков», финансовые аналитики с ужасом вспоминают начало 1990-х…

Все объяснимо: девальвация в белорусском варианте – это такой способ перераспределения доходов. За счет зарплат, пенсий, банковских вкладов в белрублях и т.п. (т.е. за счет простых белорусов, включая пенсионерок с их «гробовыми» в сберкассе) оплачивается отсутствие структурных реформ, издержки бюрократизма, ошибки госрегулирования, «символы независимости»…

Экономическая теория не отрицает положительного эффекта от девальвации, ее позитивного воздействия на экспорт. Но этот положительный эффект носит краткосрочный характер. Затем наступает долгий период восстановления доверия к национальной валюте и решение прочих связанных с девальвацией негативных последствий. Особенно страдают от девальвации потребители на внутреннем рынке и производители реального сектора, ориентированные на внутренний спрос. Образно данную акцию можно сравнить с употреблением суррогатного алкоголя: краткосрочное отвращение от запаха и вкуса, эйфория, тяжкое похмелье и долгое восстановление нормального состояния организма.

Нельзя не отметить и ряд положительных, давно ожидаемы решений правительства в последнее время. Однако полумеры, непоследовательность их реализации не дают позитивного эффекта.

Так, заявленная «дедолларизация» и операции своп не решили принципиальных противоречий ни на внутреннем рынке, ни во внешнеэкономической деятельности. Например, большую часть ЗВР Белоруссии по-прежнему составляют доллары США, а не евро или российские рубли. Странно выглядит своп с КНР, а не с РФ – то ли госфинансисты самокритичны в оценке своего профессионализма, то ли не имеют воли к реализации своего плана, должного уровня взаимодействия с партнерами по своп, то ли боятся, что россияне будут рассчитываться за поставки белорусских товаров белорусскими же «своповскими зайцами»…

Сделка своп с «китайскими товарищами» наглядно показала, что белорусская банковская система не готова к таким операциям, а белорусское правительство не может из нее извлечь пользы иначе, кроме как поиметь имиджевые выгоды и (в среднесрочной перспективе при должной расторопности) пополнить тающие ЗВР очередным (де-факто) кредитом. Стране срочно требуются профессионалы на высшие государственные посты.

Здравая, в общем-то, идея привязки к «корзине валют» минимизировала ожидаемый положительный эффект девальвации: в «корзине» оказался и российский рубль, который плавно «отпускался» правительством РФ с конца 2008 г. Россия – это около половины белорусского внешнеторгового оборота, рынок сбыта примерно трети белорусского экспорта, основной покупатель среди стран СНГ, торговый партнер № 1.

К слову, об экспорте: в 2008 г., согласно официальным данным, он составил около 33 млрд. долл. Как достигнут этот показатель, какой ценой и какими мерами – отдельная интересная история. Но сама цифра настолько впечатлила ряд высокопоставленных чиновников, что они приняли решение «простимулировать» его в 2009 г. не только административным планированием, но и девальвацией нацвалюты. Гражданам было объявлено постфактум: мера направлена на поддержку отечественного производителя, повышение конкурентоспособности белорусских товаров и услуг.

Девальвация бел.рубля к американском у доллару за январь-март составила 36% (с 2111 руб. до 2870 руб.). Но экспорт товаров не только не вырос, он обрушился более чем на сорок процентов. Более того: недавний опрос предприятий Нацбанком выявил, что почти 2/3 из них в декабре и январе выступили за фиксацию курса белорусского рубля, а не девальвацию (около 20% предприятий).

Предприятиям реального сектора банки предлагают кредиты по «вражеским» ставкам, штурмующим отметку 30%. Естественно: рентабельностью в 30% мало кто может похвастаться в реальном секторе. А вот банк «отобъет» кредит под 30% за квартал и до конца года будет в «плюсе». Такая ставка приемлема для импортера сырья и полуфабрикатов, сети розничной торговли, но не для БелАЗовцев или бобруйских шинников.

Обыватели давно заметили, что один и тот же белорусский товар на внутреннем рынке стоит дороже или столько же, нежели в Москве или даже Новосибирске. Странная, казалось бы, ситуация объясняется просто: стимулируя экспорт (допустим, агрегата к трактору «Беларус») на российский рынок, государство предоставляет право устанавливать на него цену даже ниже себестоимости. Но кто оплатит разницу между себестоимостью и рыночной ценой? Понятно, кто: белорусский потребитель, белорусский налогоплательщик.

Неужели белорус настолько богат, чтобы дотировать более благополучного (в плане доходов) россиянина?

Несколько слов по поводу социального благополучия и доходов белорусов.

По оперативным данным Белстата, реальные денежные доходы населения уменьшились на 15% в январе по сравнению с декабрьским показателем. Они не были на высоте и до 2009 г., отмеченного вынужденными отпусками «за свой счет», сокращением персонала предприятий, урезанием премий, доплат и прочих надбавок к окладам.

Реальные доходы высоко квалифицированных специалистов, по некоторым оценкам для российской прессы, должны превышать заработок пресловутой доярки. Однако: зарплата врача в больнице (ставка, примерно, в бел.руб.) – 650 тыс., в поликлинике – 500, школьного учителя – 500, преподавателя вуза (ассистент кафедры) – 600, доцента вуза (кандидат наук) – 900, старшего научного сотрудника института Академии наук – 650. В пересчете на евро или доллары получается сумма, которую сложно сопоставлять с уровнем внутренних цен на товары и услуги. Таким образом, высоко квалифицированные специалисты реально находятся у черты бедности в государстве, которое характеризует себя как «социально ориентированное», заявляет инновационный путь развития и собирается строить АЭС.

Безусловно: есть счастливчики среди пролетариев, получающие зарплату 800 тыс. – 1,5 млн. Но ведь есть еще рабочие таких предприятий, как Лидская обувная фабрика, зарабатывающие около 350 тыс. в месяц, Оршанский льнокомбинат и т.д. И эти люди должны дотировать экспорт продовольствия в РФ и переплачивать половину стоимости литра бензина в виде акцизов? Ради чего? Очередных роскошных приобретений высших чиновников под призывы «затянуть пояса»?

Ясность в понимание социально-экономических проблем могли бы внести точные и достоверные данные. Однако официальная статистика не перестает удивлять странными цифрами. Так, «специалисты», рассчитывающие бюджет прожиточного минимума (БПМ), явно отовариваются в неких особых, сохраненных именно для них «столах заказов». Т.к. цены на продукты и услуги в их расчетах существенно разнятся с ценами в магазинах.

Не будем голословными. Официальная статистика: с 1 февраля 2009 г. в среднем на душу населения установлен БПМ в размере 234,370 бел.руб., а для трудоспособного населения - 256,550 бел.руб. Просто из спортивного интереса, но очень хочется узнать: если к «специалистам» Белстата приставить специальных парней, сколько они продержатся на таком «пайке»? Как долго протянет семья чиновника, установившего минимальный потребительский бюджет для молодой семьи с двумя детьми в размере 343,370 бел.руб. (чуть меньше 1$ в день на человека)? Есть подозрение, что максимум через полгода общество лишится очередной «ячейки».

Но если заставить чиновника прожить на пособие по безработице в размере 47,6 тыс. рублей (январь 2009 г.; около 20$ - в столице в феврале), то «ценного кадра» общество потеряет еще раньше.

Отметим особо: минимальная зарплата, бюджет прожиточного минимума, уровень безработицы (процент безработных от общего числа экономически активного населения) – базовые расчетные величины, на которых строится стратегическое планирование. Имея изначально искаженную информацию, невозможно делать адекватные расчеты. Проще говоря, бессмысленным выглядит уравнение, в котором предлагается сложить одну неизвестную величину с другой. Если изначально известно, что 2 – вовсе не «2», а 3 – на самом деле «4,8», то глупо эти величины делить, множить и т.д. Более того: преступно тратить драгоценное время на подобного рода «арифметику» и уж тем более - убеждать всех в успешности полученных результатов.

Белстат отмечает рост ВВП в январе-феврале 2009 г. на 2,3% к январю-февралю 2008 г. Звучит оптимистично на фоне отсутствия доступа широкой общественности к исходным данным, спорности самой методологии расчета ВВП чиновниками.

Отметим, что в конце 2008 г. в прогнозных показателях роста ВВП в начале 2009 г. серьезно расходились министр экономики Н. Зайченко, его заместитель А. Тур и независимые эксперты.

Как сообщило госинформагенство БелТА, на июльском заседании Совмина министр экономики сделал смелые заявления о расчетах (естественно, на твердой научной основе и достоверных, точных данных) роста ВВП в 2009 г. на 10-12% и экспорта – на 15-17%. «В 2009 г. ожидается сохранение благоприятной конъюнктуры для отечественных экспортеров», - в частности сказал Н. Зайченко, решительно отвергнув все инсинуации относительно падения цен на хлористый калий, нефтепродукты, белорусскую промпродукцию на российском рынке в силу понятных «неофициальным» экспертам причин. В конце января 2009 г. министр не отказался от заявленного им прогноза, отметив временные трудности начала года.

«Мы естественно ожидаем рост ВВП на уровне 10-12%, в то время как рост мировой экономики прогнозируется на уровне 1-2%», - заявил замминистра экономики А. Тур журналистам в ноябре 2008 г. – «В настоящий момент у нас нет оснований для понижения наших прогнозных индикаторов». Такие основания были и есть у независимых экспертов, аналитиков МВФ и Всемирного банка. В пресс-релизе белорусского офиса МВФ по итогам работы миссии данной структуры в Минске 3-10 марта приводится оценка К. Джарвиса (глава миссии МВФ по Беларуси): «За два месяца после утверждения соглашения о кредите стэнд-бай Советом директоров МВФ экономические проблемы, которые стоят перед Беларусью, стали еще более сложными».

Однако, как говорится, поживем – увидим. Услышим объяснения не сбывшимся прогнозам. Надеемся, они будут более интересными, нежели сам пресловутый «рост ВВП».

Замминистра А. Тур отрицает тот факт, что безработица в феврале среди экономически активного населения значительно превысила 0,9% (данные Белстата на конец января 2009 г.) и, по оценкам НИЭИ Минэкономики (на основе расчетов по методологии МОТ) составляет 4,8%.

В то же самое время практически все «не-официальные» эксперты отмечают, что количество безработных и занятых в «теневой экономике» в начале 2009 г. может превышать 10%. Отметим: разбежка в оценках – практически на порядок. На чем строятся такие расчеты?

Расчеты строятся на основе косвенных данных: от числа трудоспособных граждан трудоспособного возраста (примерно 6 млн.) вычитается количество экономически активных граждан (4,5 млн. чел. по официальным данным). При декларируемой безработице менее 1% численность экономически активных и занятых почти совпадает. Расчеты могут проводиться по иным показателям. Относительно роста ВВП РБ в текущем году и успехах начала года показательно мнение С. Чалого: ВВП в 2009 г. упадет на 10-20%. Пессимистично настроены другие эксперты.

Действительно: при падении доходов от экспорта и транзита, росте безработицы и торгового баланса сложно говорить о каком-либо росте.

Что мы имеем по итогам 2008 года?

Доходы республиканского бюджета выросли благодаря удачной конъюнктуре на внешних рынках в первом полугодии и эффективной деятельности фискальных органов. Однако явные признаки кризиса в конце года замалчивались вплоть до запрета употребления слова «кризис» как чиновникам и госжурналистам, так и экспертам госструктур. Антикризисные стратегии руководством не были выработаны.

Отрицательное сальдо во внешней торговле товарами за 2008 г. достигло 6,6 млрд.долл., отрицательное сальдо во взаимной торговле с Россией превысило 13 млрд.долл. Отчасти небывалый дефицит внешней торговли был компенсирован услугами, однако темпы прироста отрицательного сальдо последних лет говорят о том, что экономика Белоруссии находится в системном кризисе и не выдерживает конкуренции даже на внутреннем рынке не смотря на жесткий протекционизм. Программу импортозамещения можно считать проваленной.

Складские запасы продукции в январе 2009г. измерялись суммой около 5 трлн. руб. В дальнейшем Белстат фактически наложил гриф на такую информацию и мы можем лишь приблизительно оценивать рост нереализованной продукции в феврале. Можно было бы воспользоваться косвенными данными для расчета динамики процесса, однако предприятия перестали отображать данный показатель в публичной отчетности. По информации информагенств со ссылкой на Национальный статистический комитет (видимо, речь идет о подписных бюллетенях), соотношение запасов готовой продукции и среднемесячного объема производства на 1 марта 2009 г. в фактических ценах составило 91,3% (6 трлн. 442,6 млрд. руб.).

Практически все эксперты сходятся во мнении, что работа «на склад» в конце 2008 – начале 2009 г. вымыла оборотные средства предприятий, вынудив их сокращать персонал, зарплаты, отправлять сотрудников в вынужденные отпуска (как правило, не оплачиваемые). По мнению премьера С. Сидорского, более половины предприятий республики в начале года перешло на сокращенную рабочую неделю. Видимо, чиновник несколько сгустил краски или располагает некоей эксклюзивной информацией, однако тенденцию охарактеризовал верно.

Констатируется сокращение ликвидности активов коммерческих банков, пытающихся распродать имущество должников – от носков, консервов и люксовых иномарок до целых птицефабрик. Административный нажим на комбанки в целом не решает проблем заоблачных процентных ставок и сокращения кредитования.

Есть от чего опечалиться не только банкам, но и правительству: дебиторская задолженность по итогам 2008 г. бьет рекорды, зашкаливают показатели чистых убытков предприятий. Инфляция в 2008 г. (сложно рассчитывать по официальным статданным, но все-таки) составила около 13%. Растет задолженность банкам физлиц. Снизились реальные доходов населения в начале года, продолжается рост явной и скрытой безработицы. Перекрестное субсидирование дает сбои, резко упали поступления от экспорта, а также доходы «флагманов индустрии». Финансисты с тревогой ожидают посевную…

Как говорится, «похозяйничали».

Если все вышеизложенное не считать явными проявлениями кризиса, то что тогда считать кризисом?

Или кризис – это когда люди пухнут с голоду, появился каннибализм и нет решительно ни какой возможности построить гольф-центр или ипподром под Минском?

Как можно отрицать очевидное?

Лишь в начале марта 2009 г. мы наблюдаем вынужденную реакцию на «кризис, которого нет».

На заседании Республиканского совета директоров Белорусской научно- промышленной ассоциации (РСД БНПА) 10 марта 2009 г. в Минске замминистра экономики Т. Старченко констатирует: «Сегодня стоит вопрос о выживаемости белорусской экономики. Букет финансовых сложностей сказался, прежде всего, на реальном секторе». На том же мероприятии заместитель директора Центра системного анализа и стратегических исследований Национальной академии наук Беларуси Г. Гриц заявил о нарастании социальной напряженности, отсутствии у правительства антикризисной стратегии.

Когда же от госСМИ граждане дождутся внятной и однозначной констатации очевидного от руководителей государства: «В стране кризис. Стратегии выхода из него у нас нет»?

Понятно, что признание собственного фиаско – дело трудное, требующее здравой оценки объективной реальности и мужества. Вариантов в такой ситуации, собственно, не много: продолжать отлеживаться в «позе зародыша», периодически подавая истеричные вопли, или пригласить «порулить» тех, кто знает антикризисный рецепт.

По факту же мы отмечаем эксперименты над белорусской экономикой, порожденные отсутствием твердой теоретической основы госуправления, ясности понимания происходящего, воли, профессионализма и последовательности действий.

Провозглашена либерализация – усилилась фискальная политика государства, увеличились налоги на индивидуальных предпринимателей. При этом ставки «единого налога» для них не только выросли, но рассчитываются в евро при заявленном курсе на «дедолларизацию». Государство отступает от своих социальных обязательств (медицина, пособия и т.д.) и требует повышенных соцобязательств от бизнеса.

Странного нет ни чего: государство не может оптимизировать расходы на содержание своего бюрократического аппарата, провести заявленную А. Лукашенко дебюрократизацию и системные реформы. Затратный, контрпродуктивный механизм, выжав остатки из советского наследства (износ основных фондов достиг 90%), принялся за иностранные кредиты, но все равно не может ни удовлетворить свои гигантские потребности, ни реформироваться и умерить их. Образно говоря, мы имеем дело с диктатурой трутней в улье: на каждую медоносную пчелу приходится 3 трутня - уж и пчелиный мед съеден, и сахар из подкормки пасечника, но какие варианты, собственно, у трутней? Нектар собирать? Разбиться о стену улья?

Время кризиса – не самое лучшее для реформ. Тем не менее, думать о завтрашнем дне следует.

Одной из радикальных антикризисных мер явилась бы приватизация госсобственности. Открытые, международные аукционы, на которых муниципальные власти сбросили бы балласт – все равно эффективно распорядится им не могут, так уж лучше не тратиться на содержание. Однако не должно быть номенклатурной приватизации – именно этого ждет госменеджмент, доводя до отчаянного состояния вверенные ему предприятия в надежде их приватизировать за бесценок и перепродать россиянам.

Пример того, как делать нельзя – история «приватизации» и «модернизации» Минского мотовелозавода. Совершенная чиновничеством тайная сделка по продаже производственных корпусов предприятия в центре столицы (по цене меньшей, чем земля под одним из них) не только не решила текущих проблем, но и стала головной болью Мингорисполкома во время кризиса.

Есть уверенность, что поможет экономическая эвтаназия. Банкротство стабильно убыточных предприятий и передача их в руки новых собственников, переориентация ресурсов на действительно инновационные проекты – реальный выход.

Однако такие шаги требуют четких и понятных «правил игры», отсутствия неразумных требований к новым собственникам, справедливых цен на объекты приватизации, гарантий прав собственности, вывоза прибыли и т.д. – на это государство решится не может. Яркое свидетельство этому – вновь поднятый в РБ «земельный вопрос».

Совершено понятно, что проблемы кризиса экономического обостряют социальные проблемы, порождают кризис политический. Но дезинформация лишь порождает панику. Поза страуса ее усугубляет. И если не хватает компетентности, то, видимо, следует пригласить «варягов». Ни древние славяне, ни Петр I, ни Сталин этого не чурались.

Если раньше зевакам, заслушавшимся оппозиционных ораторов, можно было заткнуть рот куском хлеба, «чаркой и шкваркой», то ныне эти номера не проходят.

Возьмем, к примеру, «дедолларизацию». Заявляется уход от расчетов в иностранной валюте, перевод расчетов внутри страны и во внешней торговле на национальную валюту. По факту: государство само не доверяет своей валюте, девальвирует ее в интересах лоббистов из числа банкиров и операторов ВЭД к огромному огорчению простолюдинов, национальных производителей. Оно пошлины, налоги, акцизы, расчеты по экспортно-импортным операциям – вплоть до бензина на заправках оценивает в долларах и евро. Кстати, при покупке за доллары бензин получается однозначно дешевле. Так какая же это «дедолларизация»?

Если учесть, что доллар – это, по сути, резервная валюта белорусских граждан, в которой они хранят свои сбережения от девальвационных шоков и поползновений (несомненно, из лучших отеческих побуждений) родного государства, инфляции и «мало ли чего», то какой смысл приобретает «дедолларизация»?

Белоруссия имеет большую зависимость от импорта и фактически провалила президентский курс на импортозамещение. Она имеет огромную зависимость от критического импорта и почти 2/3 производимой продукции отправляет на экспорт (понятно, не за белорусские рубли продает). Как Совмин собирается избежать коррупционных схем при распределении валютных ресурсов, объяснить белорусским импортерам и зарубежным партнерам (из ЕС, США), какая это прекрасная штука - «дедолларизация»?

Сложно себе представить битву индийских и голландских бизнесменов на белорусской валютной бирже за белорусские рубли, дабы оплатить поставки на свой рынок импорта из Белоруссии - хлористого калия, нефтепродуктов... Хотя, по замыслу «дедолларизаторов», именно такие светлые времена не за горами. По их мнению, сжатая до 22% денежная масса (при пороге 30% и оптимуме 50%) должна повысить популярность бел.рубля? Или «дедолларизация» преследует иные цели?

Очевидно: дефицит нацвалюты (даже девальвируемой) будет компенсирован расчетами в долларах и евро. Оптимизация денежно-кредитной политики, перерасчет нацвалюты по паритету покупательной способности, повышение монетизации экономики (прежде всего речь о реальном секторе) сделает доллар просто не нужным.

В то время, когда весь мир приближает ставки рефинансирования к нулю (ФРС США: 0-0,25%; ЕЦБ - 1,5%), Нацбанк РБ отправил их в космос. Очевидно: сжатие внутреннего спроса – не стимул экономического развития. Кризис потребительского кредитования приведет к резкому сокращению потребления – т.е. к общеэкономическому кризису. Как сообщает Белстат, «начисленная средняя заработная плата работников Республики Беларусь в январе 2009 г. составила 919637 рублей (в декабре 2008 г. – 1000187 рублей)». Падение доходов отмечено и частном, и в госсекторе. Уже зафиксировано снижение розничного товарооборота за первые два месяца 2009 г. по сравнению с декабрем 2008 г. на 28,7% (7633,4 млрд. руб.), хотя в сравнении с январем-февралем 2008 г. отмечен рост на 8,1%. Этот и другие показатели позволили Белстату отметить рост ВВП (в текущих ценах) за январь-февраль 2009 г. по сравнению с аналогичным периодом 2008 г. на 102,3% (18307,0 млрд.руб.). В свою очередь потребители отмечают рост цен и снижение доходов.

По мнению чиновников, хотя продукция промышленности в январе-феврале 2009 г. по сравнению с аналогичным периодом 2008 г. составила 97,7% (т.е. уменьшилась на 2,3%), зато неплохо в эти зимние месяцы потрудились крестьяне: рост сельхозпроизводства составил 106,2% (2199,3 млрд.руб.). В январе 2009 года произошло сокращение объемов внешней торговли Беларуси: экспорт товаров составил $1319,9 млн. (54,6% к январю 2008 г.), импорт - $1763,1 млн. (67,2%). Отрицательное сальдо внешней торговли товарами за январь 2009 г. - 443,2 млн. долл. Информагентство БелаПАН со ссылкой на Белстат отмечает снижение объема промышленного производства в шести отраслях из девяти.

На начало 2009 г. количество убыточных предприятий выросло – таковыми являлись в январе примерно треть промышленных, по состоянию на 01.02.2009 г. - 17,8% от всех работающих в республике. Следует понимать, что это официальные данные; расчеты с учетом списания задолженности, перекрестного субсидирования и т.д. наверняка увеличили бы приведенные показатели, однако доступ к первичной информации имеется только у Белстата и Нацбанка.

Снижение рентабельности, доходов от ВЭД и прочие негативные явления I квартала 2009 г. являются закономерными. По II полугодию 2008 было очевидно, что заявленные Минэкономики прогнозные показатели на 2009 г. выполнены не будут. Об этом красноречиво свидетельствовали глобальные и локальные тренды (рынок РФ и СНГ, например), многие индикаторы национальной экономики. И вместо того, чтобы провести компетентный и ответственный анализ, чиновники и «официальные эксперты» занялись пропагандой «белорусской модели социально-экономического развития». Данная ситуация отражает специфическое понимание ими научной честности, социальной ответственности и патриотизма не иначе, как с приставкой «квасной». Позиция «чего изволите» в 2008 г. привела к попыткам скрыть реальное положение вещей, «забыть» про несостоятельность расчетов и прогнозов, просто замолчать тему белорусского кризиса в начале 2009 г. и отвлекать от нее внимание переключением на Великую депрессию в США начала прошлого века, политическое шоу на Украине, забастовки во Франции…

На самом деле давно стоило начать откровенную дискуссию о состоянии белорусской экономики и перспективах ее развития. Тогда не пришлось бы искать нелепых оправданий тому, что происходит в начале 2009 г. - полноценному социально-экономическому кризису.

Возможно, удалось бы еще в позапрошлом году экспертному сообществу и чиновничеству осуществить диалог на тему самозанятости населения, стимулирования развитья малого и среднего предпринимательства, проблем эффективного управления госсектором, структурных реформ экономики, принципиальных вопросов стратегий социально-экономического развития…

Но диалога не было и нет до сих пор. Нет признания ни проблем, ни кризиса как такового.

Есть пагубная самонадеянность, сакрализация административного ресурса, вера в дирижизм, отсутствие воли к самокритичному анализу и болезненная реакция на альтернативные оценки.

Поэтому белорусские власти не стремятся к реформированию системы, опасаясь социальных трансформаций и политических последствий. Они имитируют либерализацию, насыщают PR символами вестернизации и, по всей видимости, сами для себя не могут объяснить провал «Лондонского инвестиционного форума», закономерность скандала с Национальным инвестиционным агентством, на порядок большее внимание иностранных инвесторов к соседней Польше.

Они не стимулируют социальную самоорганизацию и самозанятость белорусов, не стремятся сократить расходы на бюрократию, не ищут ни эффективного собственника внутри страны, ни нового хозяина-инвестора за рубежом. Во всяком случае, за движением в этом направлении не наблюдается прогресса.

Белорусские власти ищут кредиты и займы. И находят их, собирая по принципу «с миру по копейке, а с восточных соседей – алтын». Но на что они расходуются, кроме как на пополнение ЗВР? Оказывается, на выполнение валовых показателей, наращивание складских запасов продукцией. Среднемесячный объем запасов готовой продукции достиг в феврале 91,2%.

Министр экономики Н. Зайченко говорит о необходимости стимулирования спроса на отечественную продукцию. Т.е. видит проблему не в потребительских качествах самой продукции белорусских предприятий, а в чем-то другом. В этом контексте логично звучит заявление замминистра экономики А.Филонов на пресс-конференции 25 марта: «Пока к практическому решению вопрос [об отмене доведения валовых показателей до предприятий, - Авт.] не подошел, возможно, он будет обсуждаться на совещании у президента по итогам работы экономики в первом квартале», - передает БелаПАН. Т.е. алгоритм примерно такой: сначала выполняем валовые показатели, работаем на склад, затем – ищем потребителя.

Здравый смысл, однако, подсказывает, что в ближайшее время найти потребителей белорусских телевизоров и автобусов будет архисложно. Возможно, стоит присмотримся к белорусским предприятиям и производимой ими продукции. И искать инвесторов, а не согласных прокредитовать импорт сырья и промежуточных товаров (комплектующих) для «прожигания» в процессе выполнения валовых показателей по производству неликвида.

На таком вот фоне, по официальным данным, растет ВВП.

По неофициальным данным, показатель ВВП с начала года «ушел в минус». Ведь помимо вышеуказанных цифр Белстата, есть еще косвенные данные, свидетельствующие о падении данного показателя – снижение объема грузоперевозок, энергопотребления, рост складских запасов и т.д. Кстати, «официальные» эксперты считают ВВП по объему произведенной продукции, «оппозиционные» - по объему реализованной с учетом ценовой конъюнктуры.

Затоваренность складов неликвидом – давняя проблема белорусской экономики. «Запуская» недобитые кризисом кон. ХХ в. советские фабрики, заводы и колхозы, государство не вдавалось в вопросы перехода на новый технологический уклад. Что из себя представлял советский ширпотреб – все прекрасно помнят. Лишь ВПК делал качественно. «Запустив» производивший неликвид завод, государство решало проблему занятости, но тут же озадачивалось вопросами сбыта выпущенного на данном заводе неликвида, прибегая к самым разнообразным мерам – от плохо замаскированного бартера с россиянами до жесткой дискриминации поставщиков импорта на внутренний рынок.

Тем временем, ни как не исчезающие ИП получили повод продать потребителю товар подороже, т.к. ни как не желают из своего кармана оплачивать инициативы властей. «Например, на реализацию продовольственных товаров ставка единого налога увеличена с 85 до 120 евро, непродовольственных - с 75 до 90 евро, на вычислительную технику - с 75 до 120 евро», - комментирует начальник инспекции МНС по г.Минску В. Дашкевич решение депутатов Мингорсовета с 1 апреля поднять ставки единого налога для индивидуальных предпринимателей. Кстати, расширился перечень видов деятельности, при осуществлении которых ИП и физлица уплачивают единый налог. Ну чем не либерализация и «шаг на встречу бизнесу с заботой о народе»? При этом чиновники делают недоуменный вид: мы для предпринимателей создаем сверхльготные условия хозяйствования, особенно в провинции, на селе, а они «не хотят»!

Поведение рядовых граждан и бизнес-сообщества в I квартале 2009 г. наглядно демонстрирует особенности белорусского менталитета и поражающую зарубежных наблюдателей оригинальность стереотипных социальных действий, политической культуры. Компаративный анализ ситуации в Белоруссии, Латвии, Франции, Украине выявляет ряд особенностей, которые невозможно объяснить только статданными по экономике, особенно – Белстата. Патерналистские настроения широких масс, низкий уровень корпоративной культуры, слабая институционализация бизнес-сообщества, естественная для Белоруссии неспособность к социальной самоорганизации, бюрократизм и зарегулированность, деградация и разобщенность интеллигенции, отсталость науки, закрытость кланов и т.д. – все это характеризует белорусский «кризис, которого нет». Дело доходит до того, что чиновники идеологической вертикали запрещают употреблять слово «кризис» применительно к белорусским реалиям в СМИ, публичных выступлениях и т. д.

Очевидно: для выработки антикризисной стратегии необходимо обладать всей полнотой точной и достоверной информации. Антикризисную стратегию могут выработать только компетентные специалисты. Такие люди в республике есть, но не они принимают решения. Очевидно и то, что сокращение госрасходов, дебюрократизация, технологическое и техническое перевооружение, повышение производительности труда – важнейшие составляющие выхода из кризиса.

Но самым верным действием перед тем, как начать что-либо делать, станет честное рассуждение над тем, как возник кризис, что мы имеем в наличии, что именно как собираемся менять. Иначе говоря: надо присесть и крепко подумать.