Кроме того, обратите внимание, с какой интонацией сегодня мы говорим "Россия не Европа". Если 10 лет назад мы говорили "Россия, к сожалению, не Европа", то сегодня уже никто не плачет по этому поводу. Как минимум мы нейтрально утверждаем свою дистанцию, а чаще всего россияне с азартом произносят "Да не Европа мы!"
И как выясняется сегодня, так считает большинство нашего населения. Хотел бы отметить, что это не просто большинство, ответивших на вопрос, а это свидетельство некой идентичности, возрождающейся в России. Каждый россиянин внутри себя понимает без всяких научных обоснований, что это вот так.
"Белгородская правда": То есть он понимает, что он не европеец?
Александр Дугин: Он понимает, что он евразиец, что он русский, что он носитель специфической особой цивилизации.
"Белгородская правда": На основании чего можно было бы однозначно утверждать, кто есть европеец, а кто нет? Генетика? Европейцы - это потомки индоевропейской цивилизации?
Александр Дугин: Не совсем. Индоевропейскими народами являются два величайших азиатских народа: индусы и иранцы. Они являются типичными индоевропейцами по языку, по культуре, по расе. И одновременно они являются азиатами. То есть понятие "индоевропейский", к чему принадлежит, безусловно, славянское племя и наша славянская культура, гораздо шире, чем европейский. Скорее речь идет об особой расовой, языковой культуре.
"Белгородская правда": Перейдем к теме современной российской политики и ее корней. Как минимум есть две концепции. Первая концепция - российская государственность, условно говоря, нормандская, и произошла от германских завоевателей (викинги, приход Рюрика и так далее). Вторая (поддержанная Львом Николаевичем Гумилевым) - это тюркская концепция, о привнесении монгольской государственности на Русь?
Александр Дугин: Дело в том, что речь идет о нормандской теории происхождения исключительно Киевской государственности (Киевской Руси). Монгольская теория - это уже Московская государственность. Да, Гумилев небезосновательно подчеркивал огромный вклад тюркских, аланских (то есть индо-иранских как раз) влияний. С самого начала мы были евразийским государством. Но после монгольского завоевания мы стали уже татарско-русским, уже даже не столько русско-татарским, сколько татарско-русским государством.
"Белгородская правда": Но что конкретно значит в политическом контексте признание или отрицание такого факта, что Россия является частью Европы?
Александр Дугин: На мой взгляд, это значит все. Как мы определим Россию - как европейскую или евразийскую державу, так и повернется наше понимание нашей политики. Если мы говорим, что Россия - европейская страна, соответственно наше политическое, социальное, экономическое устройство должно быть в той или иной степени приравнено к единому европейскому стандарту. И тогда мы должны, исходя из этого стандарта (например, гражданского общества, прав человека, политической демократии, рыночной экономики) оценивать развитие нашей государственности. Если нет, то мы имеем полное основание, обращаясь к нашему собственному опыту, перестать сверять часы по европейским стандартам и забыть об их частных моделях демократии, либерализма, рынка, прав человека и прочих нормативах европейской цивилизации.
Когда самобытная культура становится объектом колонизации другой, западной культуры, то, естественно, критерием становятся те принципы, которые приносят колонизаторы, в данном случае ЕС. Это было справедливо для послевоенной Японии, проигравшей войну и колонизированной Южной Кореей. При всем своем развитии в области технологий Япония до сих пор не имеет права на реализацию своей национальной идеи. Но тем не менее даже в условиях мощнейшего западного давления Япония в скрытом и не всегда очевидном виде сохранила свои древнейшие традиции. Кодекс самурая и почитание императора актуальны и действенны сегодня в Японии в том числе, и даже в первую очередь, в ее элите. Кто знает, возможно, наш современник обворовавшийся японец-бухгалтер совершает харакири, наказывая себя за слабину и отход от традиционных истин и кодекса... Кстати, можно смело утверждать, что талантливые японцы именно поэтому и совершили столь мощный технологический скачок, что в сфере их национальной самостоятельности оставлено им было очень мало. Это своего рода такая современная форма компенсаторики.
Но вернемся к России. Если Россию рассматривать как цивилизацию или страну, колонизированную Западом, пусть мягко, пусть через технологии, пусть через глобализацию, то их ценности - это наши ориентиры. Но тогда вся самобытность однозначно снята. Она должна остаться в прошлом или превратиться в самобытность резервации. Или мы все-таки выбираем и настаиваем на другой системе координат?
"Белгородская правда": Таким образом, утверждение или отрицание принадлежности России к Европе - это абсолютно политический момент, и от принятия первого или второго зависит, в какую политическую ситуацию мы попадаем и каков диагноз этим нам уготовляется?
Александр Дугин: Конечно. Что политически означают эти 75% проголосовавших за российскую самобытность? Это означает следующее: 75% россиян не видят в системе политических, культурных, социальных, экономических моделей Европы (западного общества) некое необходимое, общеобязательное, нормативное, императивное свойство. То есть 75% россиян отказывают Западу в том, чтобы рассматривать его критерии как нечто универсальное, и предлагают Западу рассматривать свои собственные критерии (права человека, рыночную экономику, либерально-демократические институты) как частный случай, принадлежащий западному опыту. И не более того. Все 75% предлагают обратиться к нашей собственной истории для выработки политических критериев: что является полезным или вредным для нас, что необходимо принять, а что отвергнуть.
Другими словами, результат опроса показал не выбор политического формата (социализм, монархия, тоталитаризм), а желание и необходимость смотреть в будущее России нашими собственными глазами, утверждая нашу российскую (евразийскую) идентичность. Из этого расклада и должно вытекать ее политическое обоснование. И это очень важный момент.
"Белгородская правда": В последнее время оппоненты особости российского политического пути указывают на необходимость вынесения религиозных, культурных, этнических институтов (дискурсов) за рамки политического. К каким последствиям для политического будущего государства это может привести?
Александр Дугин: Это очень важный момент. Либеральные идеологи говорят: рассудок и рынок - универсальны, а религиозные и этнические категории - временны и локальны. На это можно ответить (апеллируя к великим мыслителям XIX-XX веков), что каждая культура порождает свою рациональность и свой способ хозяйствования. Другими словами, если Россия примет чужие (универсальные, англосаксонские) модели, она однозначно перестанет быть самостоятельной державой и станет просто колонией. Колонизация в современном мире может идти через разные технологии, в том числе и в известной степени в большинстве своем - через информационные войны, медиакратию (что сегодня и происходит).
"Белгородская правда": Те же оппоненты либерально-демократического толка говорят о том, что если адепты сильной суверенной России вдруг получат политическую власть, то (о ужас) они немедленно закроют границы, отключат Россию от всемирной паутины, отвернут рыночную экономику, навязав при этом в строго обязательном порядке религиозный уклад. Так ли это?
Александр Дугин: Нет, конечно, это пиаровский ход и страшилки для несведущих. Конечно, никто не собирается закрывать границы и жестко навязывать определенные вещи. Современные приверженцы консерватизма критически (а без этого невозможно реальное действие) осмысляют уроки истории: тоталитарные режимы разных эпох и народов. Кстати, тоталитаризм XX века, если уж о нем говорить, это, прежде всего, реакция на вторжение англосаксонской цивилизации и агрессивное навязывание своих ценностей.
Критический подход к осмыслению и гитлеровского режима, и далее сталинского периода дает понимание, к каким колоссальным последствиям может привести попытка консерваторов защитить суверенность, тем не менее жертвует для этого другими важнейшими ценностями. Поэтому речь идет о построении самостоятельного, процветающего, с собственной идентичностью общества, с учетом традиционных ценностей и исторического опыта нашего народа. Кстати, в такой ультра-либеральной стране, как США, можно наблюдать огромный сегмент (в различных сферах, и в том числе политической) традиционного. Это к тому, что адепты западных ценностей утверждают, что традиционное устройство общества - это удел полудиких отсталых архаичных обществ, которые таким образом закрывают себе путь в современный мир. Но это не так.
Нам необходимо восстановить и далее сохранять свою идентичность. Для этого необходимо разделение общества на страты (группа людей, объединенная общим социальным, профессиональным и т. п. признаком). Какая-то часть населения будет занята в традиционном (сельское хозяйство, ремесло и т. д.) секторе, какая-то (более активная) - в индустриальном, и совсем небольшая подготовленная группа будет заниматься постиндустриальными технологиями.
Тогда при объединяющей их общей национальной идее (государственная суверенность) можно сегодня построить современное конкурентоспособное сильное общество. Но понимание такого устройства пока отсутствует, в том числе и у европейских государств, где размытие идентичности европейцев уже носит угрожающие размеры. Американские консерваторы (Хантингтон, например) также обеспокоены скоростями размывания американской идентичности (что является реальностью, в отличие от масс-медийного образа США). И это все при том, что Европа и США экономически, технически и индустриально прекрасно развиты...
В случае с Россией все ровно наоборот - мы отстаем от Запада по всем этим пунктам, но еще не утратили идентичность, которая, как мы видим, является основой любого сильного государства.
