Кроме того, обратите внимание, с какой интонацией мы сегодня говорим: "Россия не Европа". Если десять лет назад мы говорили: "Россия, к сожалению, не Европа", то сегодня уже никто не вздыхает по этому поводу. Как минимум мы нейтрально утверждаем свою дистанцию, а чаще всего с азартом произносим: "Да не Европа мы!".
И, как выясняется, так считает большинство населения. Хотел бы отметить, что это не просто большинство, ответивших на вопрос, а свидетельство некой идентичности, возрождающейся в России. Каждый россиянин без всяких научных обоснований верит, что это так.
"Крымская правда": То есть понимает, что он не европеец?
Александр Дугин: Он понимает, что он евразиец, что он русский, что он носитель особой цивилизации.
"Крымская правда": На основании чего можно утверждать, кто европеец, а кто нет? Европейцы - это потомки индоевропейской цивилизации?
Александр Дугин: Не совсем. Индоевропейскими народами являются два величайших азиатских народа: индийцы и иранцы. Они - типичные индоевропейцы по языку, по культуре, по расе. И одновременно они - азиаты. То есть понятие "индоевропейский", к которому относятся, безусловно, славянское племя и наша славянская культура, гораздо шире, чем европейский. Скорее речь идёт об особой расовой, языковой культуре.
"Крымская правда": У современной российской политики как минимум две концепции. Первая - это российская государственность, условно говоря, нормандская. Вторая - тюркская от привнесения монгольской государственности на Русь.
Александр Дугин: Речь идёт о нормандском происхождении исключительно Киевской государственности (Киевской Руси). Монгольская теория имеет отношение к Московской государственности. Лев Гумилёв не безосновательно говорил об огромных тюркских, аланских (то есть индоиранских) влияниях. С самого начала Русь была евразийским государством. Но после монгольского завоевания она стала не столько русско-татарским, сколько татарско-русским государством.
"Крымская правда": Но что конкретно значит в политическом контексте признание или отрицание факта, что Россия является частью Европы?
Александр Дугин: На мой взгляд, это значит всё. Как мы определим Россию - европейской или евразийской державой, так и будет восприниматься её политика. Если утверждаем, что Россия - европейская страна, соответственно её политическое, социальное, экономическое устройство должно быть в той или иной степени приравнено к единому европейскому стандарту. И тогда нужно, исходя из этого стандарта (например, гражданского общества, прав человека и т. п.), оценивать развитие российской государственности. Если этого не утверждаем, то надо перестать сверять часы по европейским стандартам и забыть об их частных моделях демократии, либерализма, рынка, прав человека и прочих нормативах европейской цивилизации. Когда самобытная культура становится объектом колонизации другой, западной культуры, то, естественно, критерием становятся принципы, которые приносят колонизаторы, в данном случае ЕС. Это было справедливо для послевоенной Японии, проигравшей войну и колонизированной Южной Кореей. При всём развитии в области технологий Япония до сих пор не имеет права на реализацию своей национальной идеи. Но тем не менее даже в условиях мощнейшего западного давления Япония в скрытом и не всегда очевидном виде сохранила свои древнейшие традиции. Кодекс самурая и почитание императора действенны сегодня в Японии в том числе и даже в первую очередь в её элите. Кто знает, возможно, наш современник проворовавшийся японец-бухгалтер совершает харакири, наказывая себя за отход от традиционных истин и кодекса... Кстати, можно смело утверждать, что талантливые японцы именно потому и совершили столь мощный технологический скачок, что в сфере их национальной самостоятельности оставлено им было очень мало. Это своего рода современная форма компенсаторики.
Но вернёмся к России. Если Россию рассматривать как цивилизацию или страну, колонизированную Западом, пусть мягко, через технологии, через глобализацию, то их ценности - её ориентиры. Но тогда вся самобытность однозначно снята. Она должна остаться в прошлом или превратиться в самобытность резервации. Или россияне всё-таки настаивают на другой системе координат?
"Крымская правда": Таким образом, утверждение или отрицание принадлежности России к Европе обусловливает политическую ситуацию, в которую Россия попадает, и её будущее?
Александр Дугин: Конечно. 75% проголосовавших за российскую самобытность россиян не видят в системе политических, культурных, социальных, экономических моделей Европы (западного общества) необходимое, общеобязательное, нормативное, императивное свойство. То есть 75% россиян отказывают Западу в признании его критериев универсальными и предлагают рассматривать его права человека, рыночную экономику, либерально-демократические институты как частный случай, принадлежащий западному опыту. И не более того. Все 75% предлагают обратиться к собственной истории России для выработки политических критериев: что полезно и что вредно для неё, что необходимо принять, а что отвергнуть. Другими словами, результат опроса показал не выбор политического формата (социализм, монархия, тоталитаризм), а желание и необходимость смотреть в будущее России её собственными глазами, утверждая её российскую (евразийскую) идентичность. Из этого расклада и должно вытекать политическое обоснование. И это очень важный момент.
"Крымская правда": В последнее время оппоненты особости российского пути указывают на необходимость вынесения религиозных, культурных, этнических институтов (дискурсов) за рамки политического. К каким последствиям для политического будущего государства это может привести?
Александр Дугин: Это очень важный момент. Либеральные идеологи говорят: рассудок и рынок универсальны, а религиозные и этнические категории временны и локальны. На это можно ответить (апеллируя к великим мыслителям 19-20 веков), что каждая культура порождает свою рациональность и свой способ хозяйствования. Другими словами, если Россия примет чужие (универсальные, англосаксонские) модели, она однозначно перестанет быть самостоятельной державой и станет просто колонией. Колонизация в современном мире может осуществляться технологически, в том числе в большинстве случаев путём информационных войн, медиакратии (что сейчас и происходит).
"Крымская правда": Те же оппоненты либерально-демократического толка утверждают, что если адепты сильной суверенной России вдруг получат политическую власть, то немедленно закроют границы, отключат Россию от всемирной паутины, отвергнут рыночную экономику, навязав при этом в строго обязательном порядке религиозный уклад. Так ли это?
Александр Дугин: Это пиаровский ход и страшилки для несведущих. Конечно, никто не собирается закрывать границы и жёстко навязывать определённые вещи. Современные приверженцы консерватизма критически (а без этого невозможно реальное действие) осмысляют уроки истории: тоталитарные режимы разных эпох и народов. Кстати, тоталитаризм 20 века, если уж о нём говорить, это прежде всего реакция на вторжение англосаксонской цивилизации и агрессивное навязывание своих ценностей.
Критический подход к осмыслению гитлеровского режима и сталинского периода даёт понимание, к каким колоссальным последствиям может привести попытка консерваторов защитить суверенность, жертвуя для этого другими важнейшими ценностями. Так что речь идёт о построении самостоятельного, процветающего, с собственной идентичностью общества, с учётом традиционных ценностей и исторического опыта народа. Кстати, в такой ультралиберальной стране, как США, можно наблюдать огромный сегмент (в различных сферах и в том числе политической) традиционного. Это к тому, что адепты западных ценностей утверждают, что традиционное устройство общества - удел полудиких отсталых архаичных обществ, которые таким образом закрывают себе путь в современный мир. Но это не так.
Россиянам необходимо восстановить и сохранять свою идентичность. Для этого необходимо разделение общества на страты (группа людей, объединённая общими социальными, профессиональными и иными признаками). Какая-то часть населения будет занята в традиционном (сельское хозяйство, ремесленничество) секторе, какая-то (более активная) в индустриальном, и совсем небольшая подготовленная группа будет заниматься постиндустриальными технологиями. При объединяющей их общей национальной идее (государственная суверенность) можно построить современное конкурентоспособное сильное общество. Но понимание такого устройства пока отсутствует, в том числе и у европейских государств, где размытие идентичности европейцев уже носит угрожающие размеры. Американские консерваторы (Хантингтон, например) также обеспокоены скоростями размывания американской идентичности (что является реальностью, в отличие от масс-медийного образа США). И это при том, что Европа и США экономически, технически и индустриально прекрасно развиты...
В случае с Россией всё наоборот - она отстаёт от Запада по всем этим пунктам, но ещё не утратила идентичности, которая, как мы видим, является основой любого сильного государства.
