И поэтому актуальными являются проблемы эксплуатации водных ресурсов, связанные с неурегулированностью отношений между странами центрально-азиатского региона, который ежегодно теряет 1,7 млрд. долларов, или 3 процента ВВП из-за неэффективного управления водными ресурсами (из доклада программы развития ООН (ПРООН) о человеческом развитии в ЦА, представленном в среду, 7 декабря, в Астане).
После обретения независимости Центральной Азией многие природные ресурсы оказались по разные стороны границ, что привело к неэффективности использования старых правил распределения гидроресурсов. Вода, которая в Центральной Азии является одним из важнейших стратегических ресурсов, продолжает оставаться бесплатной. Здесь и возникают проблемы межгосударственных отношений. При этом проблемы имеют в своем основании многоаспектный характер и несут потенциал роста напряженности как внутри республик, так и на внутри региональном уровне.
Проблема заключается в том, что гидроэнергоузлы Кыргызстана и Таджикистана, регулирующие режим подачи воды, в настоящее время работают больше на соседние страны - Казахстан и Узбекистан. Если они будут работать в энергетическом, а не в ирригационном режиме, то есть основная сработка (наиболее интенсивная эксплуатация) водохранилищ будет происходить не летом, а зимой, Кыргызстан и Таджикистан получат существенный прирост производства электроэнергии. И наоборот, летняя сработка водохранилищ не выгодна ни Кыргызстану, ни Таджикистану. Но это весьма удобно для их соседей, которые продолжают получать около 80% воды с территории своих соседей практически бесплатно.
Сегодня общемировых правил и единых для всех стран принципов межгосударственного вододеления не существует. Однако еще в советское время компенсационные поставки энергоносителей Кыргызстану соблюдались неукоснительно.
Для государств Центральной Азии сегодня характерна структурная несбалансированность распределения водных ресурсов. Узбекистан крайне неохотно идет на осуществление компенсаций за водорегулирование и водоснабжение тем странам, в частности Кыргызстану, из которых поступает вода. Поэтому Кыргызстан и Таджикистан, предлагают придерживаться принципа, провозглашенного Дублинской конференцией (1992 г.) "Бесплатность" же водных ресурсов приводит к их нещадной эксплуатации.
Несмотря на принятые во время саммитов глав государств ЦАЭС решения "о взаимовыгодном и эффективном использовании региональных водных и энергетических ресурсов", проблемы оплаты и взаиморасчетов остаются неразрешенными. Принятые решения игнорируются самими президентами стран Центральной Азии. Взаиморасчет за использование водно-энергетических ресурсов осуществляется на основе бартерной системы, где Ташкент и Астана оплачивают часть своей доли газом и углем. Однако ежегодный энергетический кризис в самый пик зимних холодов в Кыргызстане свидетельствует о неэффективности бартерной системы. Тем более, что Узбекистан и Казахстан производят оплату не за воду, а за электроэнергию. В связи с этим официальный Бишкек в последние годы предпринимает осторожные шаги для превращения воды в универсальный, конвертируемый товар, робко намекая Ташкенту и Астане о своих претензиях.
Но просьбы кыргызской стороны о возмещении хотя бы части эксплуатационных затрат по межгосударственным гидротехническим ни к чему и не привели. Поэтому кыргызские парламентарии приступили к созданию законодательной базы, регулирующей правила, порядок и условия деления водных ресурсов между государствами. Идет работа над проектом Закона о воде. Премьер-министр Кыргызской Республики Курманбек Бакиев не скрывает своего оптимизма и уверен, что с принятием этого закона вода превратится в товар. Но введение платы за воду в Центрально - Азиатском регионе, где наблюдается дефицит водных ресурсов, может спровоцировать экономическое противостояние между государствами. Эта проблема требует учета не только межгосударственных экономических интересов, но и учета экологического баланса водных бассейнов, особенно Аральского.
В Союзе для своевременной и полноценной транспортировки водных ресурсов (и, в конечном итоге, для исключения любых конфликтов на почве водопользования) создали по-своему уникальную систему водоснабжения. После распада СССР, все “водяные диспропорции” сразу же вылезли наружу.
Впервые симптом противоречий на почве водопользования проявился в Киргизско-Узбекских отношениях, когда Узбекистан, самый крупный потребитель воды в регионе, за долги оставил зимой Киргизию без газа. В ответ Бишкек, контролирующий водные потоки, зарождающиеся на ледниках Тянь-Шаня, под предлогом, что надо получить дополнительную электроэнергию и обогреть страну, отдал команду сбросить воду из крупнейшего в Средней Азии Токтогульского водохранилища. В результате водный поток сокрушил все лежащие ниже по течению рукотворные моря. И летом, когда вода понадобилась на полях, ее стало резко не хватать.
Споры ведутся и вокруг воды Нарынского каскада ГЭС Киргизии: Узбекистан ежегодно настаивает на сбросе значительных масс воды, для улучшения водоснабжения аграрных районов Узбекистана. Несколько раз конфликт Ташкента и Бишкека едва не переходил в плоскость силовых решений. Узбекистан развернул рядом с Токтогульской ГЭС (в непосредственной близости от узбеко-киргизской границы) подразделение ВДВ и провел ряд учений по захвату “хорошо охраняемого объекта” с использованием бронетехники и вертолетов. Киргизия, в свою очередь, через "утечки" в СМИ указала, что в случае взрыва плотины, водный поток "сметет с лица земли Ферганскую и Зерафшанскую долины" Узбекистана.
Ничуть не лучше обстоят дела с водными ресурсами Таджикистана. Гидроресурсы, вообще, являются основным богатством Таджикистана, по количеству которых, страна занимает третье место в мире и второе на постсоветском пространстве (после России). В республике сосредоточены колоссальные запасы пресной воды в ледниках (более 60% запасов Центральной Азии), регулирующих водный баланс рек региона. В горном Таджикистане есть две уникальные плотины: вторая по величине в мире рукотворная дамба Нурекской ГЭС и крупнейший на планете 500-метровый Усойский завал, за которым покоится 16 миллиардов кубометров воды Сарезского озера, образовавшегося в результате оползня 1911 года.
Таджикское руководство уверяет, что Сарез того гляди смоет искусственную плотину весом в шесть миллиардов тонн и с высоты 3200 метров над уровнем моря устремится в долину - по Пянджу и Амударье к Аральскому морю, смыв по пути пять миллионов человек, или 10 процентов населения Центральной Азии. Чтобы справиться с этой проблемой, Таджикистану нужны деньги доноров.
Проблема таджикских гидроэнергоресурсов приобретает глобальный характер еще и потому, что в них заинтересованы Пакистан и Индия, которые изъявляют желание инвестировать 500 млн. долл. в завершение строительства Рогунской ГЭС (станция сильно пострадала от грабежей и наводнения 1993 г.). Но пока ничего конкретно предложено не было.
Свои права на воду предъявляет и Казахстан. Незадолго до своего перемещения на должность акима, министр природных ресурсов и охраны окружающей среды С.Даукеев обвинил Узбекистан в нарушении межправительственного соглашения по равноправному использованию Нарын-Сырдарьинского каскада водохранилищ. Узбекистан, действительно, не слишком стесняет себя в отношении “партнерских отношений” с соседями. Астана предложила обзавестись штатом наблюдателей, а заодно, для страховки от возможных ЧП, построить на юге новое водохранилище. Ташкент ответил в своем обычном стиле: отключил юг Казахстана от газа и электричества. Астана перерезала узбекам всю телефонную связь.
Можно вспомнить и о казахстано-киргизских противоречиях по водной проблеме. Некоторые представители в правительстве Казахстана призвали “всеми возможными силами воспрепятствовать строительству Кумбаратинской ГЭС на территории Киргизии”, введение которой в строй “неминуемо нарушит хрупкий баланс в электро- и водоснабжении всего региона”.
Вырыть огромное озеро в Каракумах и таким образом решить проблему воды взялся Туркменбаши. К этим планам относятся с большой опаской и скепсисом. Поднимающейся на газодолларах республике, возможно, и по силам создать в пустыне море, да и народ чем-то занять нужно, чтобы не болтался без дела, но каковы будут последствия? Ведь наполнять водохранилище неоткуда, кроме как из Амударьи, а это значит, что соседи будут получать еще меньше воды для питья и полива.
Границы, поделившие водные ресурсы Центральной Азии часто становятся средством давления на соседей. И особенно это характерно для политики Ташкента (все остальные, кроме Казахстана, слишком слабы). На сегодня отсутствие воды для полива и снабжения населения питьевой водой, превращает Республику Узбекистан в источник постоянной напряженности для всего ЦАР. Решая свои проблемы, государство преднамеренно или нет создает проблемы для соседей.
Проблема обостряется и из-за высокого прироста населения в регионе. Существует опасность, что демографический рост, по оценкам специалистов, неизбежно увеличит потребность в воде в предстоящие двадцать лет на 40%. Свою долю потребует и промышленность с агросектором. Такая ситуация может послужить катализаторами конфликтов. В локальном масштабе конфликтная ситуация проявилась в 1998г. в Ферганской долине, что показало лидерам региона как нерешенность проблем распределения водных ресурсов может вызвать кризис не только в межгосударственных отношениях но и внутри самих государств.
Другая опасность связанная с «водной проблемой» и требующая скорого решения- экологическая катастрофа высыхания Арала. В настоящее время в море содержится около 15-20 процентов воды. На юге Арала на площади 200-300 километров, в восточном направлении и 50-100 километров в направлении север-юг обнажилось дно. Глубина Арала в настоящее время составляет 8 метров. Ежегодный выброс соли в атмосферу составляет 1 миллион тонн. Ветер разносит тонны соли и песка с высохшего морского дна в радиусе 350 километров, что может служить причиной возникновения катастрофы регионального масштаба. При этом становится популярным тезис о том, что воздушные соляные потоки губительно сказываются на ледниках Памира, Северного Кавказа и даже швейцарских Альп.
Международный фонд спасения Арала, созданный по инициативе глав государств Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана периодически проводит заседания с участием первых лиц республик, но эффективность от подобных мероприятий очень мала. Участники встреч сходятся во мнении, что спасение Арала невозможно осуществить без реализации проекта поворота сибирских рек, разработанного еще во времена СССР. Но насколько реально претворить его в жизнь? И согласится ли Москва с точкой зрения стран, заинтересованных в решении Аральского вопроса?
Подводя итог всему вышесказанному, можно сказать, что обстановка, складывающаяся в описываемом регионе - только первые симптомы надвигающегося мирового кризиса водных ресурсов черты которого уже проявились во многих «благополучных» в этом отношении государствах, в виде проблемы чистой питьевой воды. И хотя в Центральной Азии стоит немного другая проблема, но опасность вызывает то, что ситуация уже вышла из-под контроля. И взять ситуацию в руки лидерам региона не под силу.
Конечно, ведутся переговоры, привлекается внимание общественности, создаются местные организации и международные фонды и что? Кардинальных изменений не произошло, да и не произойдет, если события будут развиваться в том же русле. Чтобы изменить обстановку необходимы огромные денежные вливания и что не менее важно объединяющий фактор, любой фактор который сблизит столь близкие в прошлом и ставшие столь далекими в настоящем государства.
Запад не видит смысла вкладывать безвозвратно огромные деньги в регион с чуждыми ему проблемами. Можно ли ждать объединяющего фактора со стороны запада? Если учесть то, что демократизация институтов по западному образцу, лишь повод для проталкивания своих интересов в регион и даже более того его деятельность отдельных государств ведет к дестабилизации обстановки в регионе, то можно сказать, что со стороны запада реальной поддержки ждать не стоит. Здесь можно получить лишь что-то вроде брошюр «рекомендация по применению».
И если взвесить все за и против, проанализировать все варианты, то можно уверенно сказать, что наиболее надежный союзник и партнер для региона - это Россия. И дело даже не в том, что Россия такая добрая и бескорыстная, просто близость региона, культурные связи (многочисленная русская диаспора, которая пока находится в спящем состоянии и не заявила о себе в полной мере, и русскоязычное население) заставляют Россию интересоваться экономическими, политическими и экологическими проблемами. И не просто интересоваться, но и влиять на процессы в положительном для региона аспекте. По последним событиям в процессе сближения России и Средней Азии можно надеяться, что в регионе оценили преимущество от сотрудничества с Россией, и Центральная Азия станет для всего мира примером, как в будущем, а это неизбежно, нужно решать проблемы водных ресурсов.
Артем Мухамедзянов
