Приднестровская проблема является ключевым моментом для геополитической конструкции всего постсоветского пространства. После распада СССР в некоторых вновь появившихся республиках – в частности в Грузии и Молдове возникло парадоксальное явление «интеграционного сепаратизма». Так зажглись горячие точки Южной Осетии, Абхазии в Грузии и Приднестровья и Гагаузии в Молдове. Жители этих областей категорически не приняли сам факт распада СССР и отвергли курс новых государств на строительство самостоятельной национальной государственности без России, вопреки России и даже сплошь и рядом против России. И если простого волеизъявления для восстановления СССР было явно недостаточно, то сказать «нет» новым национальным и подчас националистическим режимам и силы и духа у населения этих героических анклавов интеграции хватило. На грани одно время балансировал и населенный преимущественно русскими Крым, не желавший уплывать прочь от Большой Родины вместе со сторонниками незалежности.
Приднестровцы отстояли право на свободу и собственный геополитический выбор с оружием в руках и ценой больших жертв в начале 90-х. Они категорически отвергли курс официального Кишинева на румынизацию Молдовы, сохранили верность евразийской модели дружбы народов, на которой был основан Советский Союз – а до него и многонациональная Российская Империя.
В эпоху Ельцина тему приднестровского сопротивления старались замалчивать, но россияне интуитивно догадывались, в чем состояла истинная борьба Тирасполя и морально сопереживали приднестровским братьям. На этом была выстроена политическая харизма генерала Лебедя, который в критический момент сделал решительные шаги по защите Приднестровья от неминуемой агрессии. Этот патриотический жест лег в основу стремительной карьеры покойного красноярского губернатора. Потом ситуация на несколько лет успокоилась и проблема заново вспыхнула вместе с волной цветных революций, спонсируемых Вашингтоном. Эти революции направлены на отрыв стран СНГ от России и подразумевают подавление всех интеграционных инициатив – как активных так и тлеющих. И когда на последних выборах в Тирасполе местный аналог цветной революции не удался, в ход пошли крайние меры – в частности, экономическая блокада маленькой Республики со стороны Украины. От атлантистского агента Ющенко другого никто и не ожидал. И атака на Приднестровье была вопросом времени. Увы, это время наступило.
Это серьезное испытание для Москвы. Даже в ельцинские времена, когда мы сдавали все и предавали всех, пожертвовать Приднестровьем у режима не хватило смелости. Тем более сегодня, когда легитимность правления Путина основана целиком на реализации державно-патриотического курса, Москва просто не имеет права проигрывать эту битву. Дипломатически мы делаем все от нас зависящее. Но надо быть готовыми к худшему. В Украине оранжевая власть накануне парламентских выборов хрупка как никогда. И Ющенко готов идти на все, чтобы угодить своим американским боссам, поэтому не исключено, что он пойдет в удушении Приднестровья до конца.
Мы прекрасно понимаем: нападая на Приднестровье, Киев целится в нас. И на это есть только один ответ – Приднестровье мы не отдадим ни в коем случае. Ни за что и никогда. Даже если придется завозить туда продукты самолетами. А еще лучше в такой ситуации было бы спросить жителей Восточной и Южной Украины, тесно связанных множеством живых контактов и с Тирасполем и с самой Россией – хотят ли они жить в озлобленном, раболепствующем перед Вашингтоном, ненавидящим своих многовековых друзей и соседей государстве? Не пора ли предоставить украинским западникам и западенцам распоряжаться в своей половине Украинского дома, а остальным покинуть его ради объединения с Большой Родиной? Если сепаратизм является интеграционным, то он и не сепаратизм вовсе. И как только Москва скажет свое решительное «да» всем тем, кто хочет вернуться к нашему общему дому, в единую и процветающую страну, в братскую Евразийскую Империю великих и дружных народов, жители Восточной Украины и Крыма смогут принять верное решение. И тогда ныне заблокированная проамериканскими марионетками граница между Приднестровьем и Украиной будет иметь несколько иное значение и несколько иное название. Мы этого не хотели. Но происки этих цветных «петрушек» похоже не оставляют нам выбора.
