Один из специфических аспектов унаследованной экономической географии - развитие Сибири. Нигде свобода рынка не была столь сознательно проигнорирована, как в ходе усилий страны Советов покорить и индустриализировать эту огромную восточную территорию. Начиная с 30-х годов прошлого века, были построены заводы и города в самых труднодоступных и наиболее заброшенных уголках планеты, куда граждане никогда бы не переехали по своей воле в массовом порядке на постоянное место жительства. В 1960-х и 1970-х годах руководство в Москве решило запустить в Сибири гигантский индустриальный проект. Плановики стремились создать постоянный потенциал рабочей силы для эксплуатации богатых минеральных ресурсов региона, для рассредоточения промышленности и населения на территории Российской Федерации, чтобы покорить и освоить сибирские просторы и отдаленные необжитые районы. В то время новая рабочая сила была привлечена в Сибирь за счет высоких зарплат и других льгот, что вылилось для государства в огромные (но скрытые) расходы.
Вследствие индустриализации советского периода и массового заселения Сибири российское население сегодня разбросано на большой территории в городах и населенных пунктах, слабо физически связанных между собой. Не отвечающие современным требованиям автомобильные и железные дороги, воздушные и другие коммуникационные связи сковывают усилия по развитию межрегиональной торговли и рынков. Треть населения испытывает дополнительные трудности, находясь в крайне неблагоприятных климатических условиях. Каждый десятый живет и трудится в почти невыносимо холодных больших сибирских городах. Эти города (как это было в советский период) существенно зависят от субсидий правительства на топливо и продовольствие, и, кроме того, они рассчитывают на льготные транспортные тарифы. Стоимость жизни там в четыре раза выше, чем в других районах Российской Федерации, в то время как производственные затраты в промышленности также достаточно высоки. Города и их жители отрезаны от российских и международных рынков. В результате нерационального размещения рабочей силы и экономической деятельности Россия еще больше обременила себя проблемами и затратами, связанными с ее территориальными размерами и холодным климатом, по сравнению с любой другой крупной страной в северных широтах, таких как Канада, США или Скандинавские государства.
Простор для ошибок
С точки зрения экономической эффективности - естественно, рыночной экономической эффективности - доминирующей чертой советского периода остается нерациональное использование ресурсов. Советская система произвела никому не нужные вещи, а ее фабрики делали их недолжным образом. Людям прививались не те навыки. Но, пожалуй, хуже всего то, что плановые органы разместили производства, оборудование и рабочую силу не в тех районах. Для стран с такой необъятной территорией, особенно при наличии отдаленных мест и неблагоприятных климатических условий, месторасположение имеет большое значение. Россия понесла потери не только от иррациональности централизованного планирования. Обширные территории предоставили системе свободу делать ошибки в беспрецедентных масштабах. Победи большевики в стране, соразмерной, например, Японии, нанесенный ущерб не был бы столь велик.
Огромная территория как спасение и как камень преткновения
В более ранние эпохи большая территория России рассматривалась в качестве одного из наиболее значительных преимуществ-источника благосостояния, силы и даже непобедимости. Историки утверждали, что огромная территория спасла не только саму Россию, но и всю европейскую цивилизацию от опустошения, служа буфером для татаро-монгольской экспансии. Даже Пушкин писал, что российские обширные равнины поглотили силу монголов и остановили их наступление на самом краю Европы... Нарождающаяся эпоха Просвещения была спасена разоренной Россией.
С территорией, составляющей шестую часть земной поверхности, Россия далеко опередила обе соседние империи в Европе - Австро-Венгерскую и Оттоманскую. С течением времени европейские обозреватели отмечали, что Россия наряду с другой континентальной державой - Соединенными Штатами будет доминировать на мировой арене.
Идея о взаимосвязи размера территории государства и его мощи принадлежит британским обозревателям, которые восхищались символами и необычайно большими пропорциями своей собственной империи, над которой солнце "никогда не садится".
Один британский историк писал в 1914 году: "Российская империя - уникальный организм в мировой истории. Она охватывает области больше, чем завоевания Александра Македонского, чем Римская империя... Ее превзошла только Британская империя". Знаменитый британский географ Халфорд Маккиндер зашел так далеко, что описал Россию и евразийскую часть ее территории как "географический центр истории". Все другие районы Европы и Азии к востоку, югу и западу от России и ее бескрайних равнинных просторов были незначительны по сравнению с ними.
Даже сегодня, после развала СССР, западные обозреватели испытывают трепет от размеров и ресурсов России. Они восхищаются страной, которая распростерлась на одиннадцать часовых поясов с потенциальным рынком в 150 млн. потребителей. Они обычно приводят в пример длинный список ее природных ресурсов: 40% мировых запасов природного газа, 25% угля, алмазов, золота и никеля, 30% алюминия и древесины, 6% нефти и т.д.
Нечего и говорить, что такие слова звучат как музыка для российских политиков и идеологов. Для них размер в наиболее абстрактном смысле "чистого и пустого пространства" имеет почти мистическую силу и притягательность. Но даже уважаемые умеренные политики не избегают соблазна упомянуть масштабы России в качестве оправдания ее международного влияния. Один из них - Александр Лившиц, бывший министр финансов и советник Бориса Ельцина, выразил типичное мнение после встречи на высоком уровне в Италии, заметив, что Россия никогда не согласится со статусом младшего партнера США: "Страна слишком большая, чтобы быть младшим братом".
Но в сегодняшнем мире размер - менее ценное качество, чем надежность. Это, скорее, недостаток, который приходится преодолевать, препятствие на пути к экономической конкурентоспособности и эффективному управлению. Поскольку расстояния между городами увеличиваются, физические передвижения существенно затрудняются, прямые транспортные расходы растут. Информационные потоки, установление доверия между субъектами рынка, создание и функционирование совместных институтов значительно замедляются. Короче, "быть большим" - серьезная помеха экономическому развитию, если страна не сможет сократить расстояния и расширить связи между производственными центрами и рынками.
Стране с самой большой территорией в мире - России придется иметь дело со всеми указанными потенциальными затруднениями. Но главное не это, а то, как расселены люди в рамках этого пространства, насколько близко или далеко от рынков, коммуникаций и т.д. Для России накладно строить и сохранять инфраструктуру для поддержания экономических и политических контактов местного населения с центром в Москве. Проблема заключается не только в обширности территории, но и в том, что россияне сами непродуманно загнали себя в "термальное" пространство. Чрезвычайно холодные районы, выбранные для строительства больших городов, дополнительно повышают расходы с точки зрения российской экономической географии.
Общеизвестно, что территория России находится в самом неблагоприятном, холодном климатическом поясе. Огромная часть суши относится к северным широтам. Российская территория за полярным кругом в два раза превышает аналогичные районы Канады, в десять раз больше, чем на Аляске, и в пятнадцать раз - по сравнению с Норвегией, Финляндией и Швецией, вместе взятых. День за днем самые холодные точки на земном шаре приходятся на один из районов России. Неудивительно, что самые низкие температурные режимы, когда-либо зарегистрированные вне пределов Антарктики, также относятся к России.
Как и ее размеры, российские холода - неотъемлемая часть народного восприятия страны. Зима и снег, как почти исключительно российский феномен, отражены и в поэмах, и в романах, а также на широко узнаваемых в мире рисунках на лакированных шкатулках - предметах народного промысла. Само слово "Россия" вызывает ассоциации с Сибирью, вечной мерзлотой и водкой для согревания плоти и поднятия духа в зимние вечера. Более того, российские холода рассматриваются как стратегическое достояние - критическая линия обороны. Как трактует история, Россию время от времени спасала "русская зима". Монголы были предположительно первыми и последними, кто успешно провел зимнюю кампанию в сердце России в 1237-1238 годах, когда им удалось использовать замерзшие реки для неожиданных нападений на российские города. С тех пор снег и холод заставали агрессоров врасплох. Яркий пример тому - отступление великой наполеоновской армии из Москвы в 1812 году. Из 600 тысяч вторгшихся в Россию французов менее 50 тысяч смогли вернуться на родину. Большая часть войск погибла от холода, голода и эпидемий, нежели в сражениях с русской армией. Аналогичная доля выпала и на гитлеровскую Германию, напавшую на Советский Союз в июне 1941 года.
Рассчитывая на молниеносную победу в ходе летней кампании, они в конечном итоге увязли в российской обороне, а затем, в том числе и из-за крепких морозов, вынуждены были отступать с захваченных территорий. "Замороженные судьбы" наполеоновской и шестой немецкой армий под Сталинградом стали своего рода мистическим заклинанием стратегических ценностей российского уникального холода.
В последнее время такое прославление холодов стало выходить из моды. Неизбежность конкуренции на мировом рынке сфокусировала внимание на проблемных аспектах российского климата. У некоторых это породило пессимизм и даже фатализм относительно перспектив развития страны. Тому пример - книга Андрея Паршева "Почему Россия не Америка: книга для тех, кто остается здесь" (Москва, Крымский мост-9Д, Форум, 2000). Паршев утверждает, что по большей части из-за холодного климата и связанного с этим дополнительного бремени на экономическую деятельность России уготована участь несостоявшегося конкурента на мировом рынке и поэтому она остается на периферии мирового экономического сообщества.
То, что Россия расплачивается за свой холодный климат - комфортом жителей и экономической неэффективностью, - совершенно очевидно. Вопрос в том, во что это ей обходится. Ответ на него поднимает другие вопросы. Первый: как измерить холод с экономической точки зрения? Второй: каковы экономические затраты страны на единицу холода? И наконец, насколько российский холод "избыточен"? Другими словами, в какой степени это можно отнести к человеческому фактору, ошибкам прошлого или списать на неизбежность географического положения России? Эти вопросы рассматривались в рамках проекта "Цена холода", осуществленного в рамках Центра социальной и экономической динамики Института Брукингса и Департамента экономики Университета штата Пенсильвания. Обобщение проведенного исследования приводится ниже.
Цена холода
Традиционно исследования о влиянии температуры на экономическую активность отталкиваются от территориальных особенностей климата, например от зафиксированных показателей "средней температуры" для всей страны. Для экономического исследования этого недостаточно. В этом контексте важна температура в местах, где люди живут и работают. Если использовать средние показатели, то такие страны, как Швеция, Норвегия и Финляндия, окажутся в зоне холода. Фактически в этих странах население сконцентрировано вдоль побережья и на юге, где климат существенно не отличается от остальной Европы. То же самое относится и к Канаде, население которой сосредоточено вдоль южной границы.
В качестве альтернативы территориальным температурным измерениям в проекте предложен простой индекс - "температура на душу населения", или ТДН. Для исследований о влиянии холода ТДН базируется на средних значениях температуры января, как самого холодного месяца.
ТДН позволяет сравнивать температуры одной страны с другой с точки зрения экономики. Например, территория Канады расположена в северных широтах, как и российская. Но население Канады расселено совершенно по-другому, большая часть которого проживает в южных районах" страны. Где же действительно холоднее: в России или Канаде? Какова разница? Другое полезное применение ТДН позволяет проследить эволюцию температур в одной стране за какой-то длительный период времени. Исходя из показателей ТДН, страна может стать "теплее" или "холоднее" не только вследствие глобального потепления или похолодания, но и в связи с миграцией населения.
В 1926 году, когда Россия входила в период централизованного экономического планирования, она уже была "экономически холоднее" не только США, но и Швеции, и Канады.
Но вот на что следует обратить внимание, так это на контраст между Россией и другими странами в последующий период. Российская ТДН стабильно снижалась в советское время и упала еще на один градус к 1989 году, в то время как в Канаде повысилась на один градус.
Одна из наиболее амбициозных задач проекта - смоделировать, как бы распределилось население по территории России в XX веке, если бы она придерживалась принципов рыночной экономики. Это так называемое "контрфактическое" упражнение предполагает, что Сибирь и Дальний Восток сегодня перенаселены примерно на 16 млн. человек. В переводе на условия ТДН это означает, что Россия в конце советского периода оказалась на 1,5 градуса "холоднее", чем "могла бы быть". Поскольку нельзя забывать о цене холода, структура народонаселения, завещанная России коммунистическими плановиками, облагает дополнительным налогом сегодняшнюю экономику. Каков его размер? Взвешенные оценки показывают, что понижение российской ТДН на один градус приводит к сокращению валового внутреннего продукта на 1,5-2%. По этим подсчетам, ежегодно выплачиваемый Россией "налог на холод" находится в районе 2,25-3%. Это огромные потери. Для иллюстрации: российская экономика, которая способна ежегодно поддерживать пятипроцентный рост в течение ближайших 15 лет, вынуждена будет принести в жертву от половины до двух третей своего потенциального роста из-за нерационального размещения производственных мощностей и рабочей силы на востоке страны.
География - это не судьба
Вернемся к нашей критике А.Паршева: российские проблемы, связанные с большими расстояниями и климатическими условиями, нельзя просто отнести на счет последствий географического положения страны. Рассредоточение населения стало результатом преднамеренной политики властей, начало которой положено задолго до Октябрьской революции. В течение пяти веков цари превратили Россию в самое большое в мире государство, определенное географическими границами и национальной особенностью, уходящей корнями в идею "собирания русских земель": именно русские цари стали первыми, кто начал выталкивать людей в Сибирь и закладывать города на самых дальних границах государства, чтобы создать и укрепить российский суверенитет. Но не они, а большевики - Советы и их централизованное планирование - сформировали современную экономическую географию России. Там, где цари создавали укрепленные районы, деревни и населенные пункты, Советы строили миллионные города. Там, куда царствующие особы отправляли в ссылку заключенных, большевики и Советы разворачивали исправительно-трудовые лагеря для строительства заводов, шахт, железных дорог, а также городов.
Большевики не только унаследовали от царизма огромные просторы самой холодной территории в мире, но и сделали выбор в пользу их освоения наперекор силам природы и законам рынка.
ГУЛАГ и его поистине неисчерпаемые резервы рабского труда стали основными инструментами индустриализации Сибири.
Примерно 18-20 млн. человек в течение двух десятилетий обеспечивали добычу древесины и минеральных ресурсов в безлюдных, отдаленных районах страны. Они же прокладывали железные и автомобильные дороги, возводили дамбы, осваивали нефтяные месторождения, строили заводы, создавали колхозы, и все это - в абсолютно нечеловеческих условиях.
Вторая мировая война придала новый импульс развитию Сибири - ведущие производства были эвакуированы из европейской части страны на восток, в районы, недоступные для вторгшихся немецких войск. В результате Сибирь получила 322 новых крупных предприятия. Послевоенные планы экономического развития, учитывавшие изменения и намеченные масштабные проекты, требовали увеличения численности рабочей силы в Сибири. За период с середины 1949 года и до смерти Сталина в 1953 году в исправительно-трудовых лагерях постоянно находилось около 2,5 млн. осужденных, половина из которых совершила преступления не более серьезные, чем воровство.
После смерти Сталина ГУЛАГ был в основном ликвидирован, но он успел заложить основу того, что по замыслам его преемников должно было стать масштабным проектом развития Сибири. Плановые органы поставили задачу увеличить добычу нефти, газа, алмазов, золота и других природных ископаемых для самообеспечения страны стратегическими ресурсами. Военные руководители, которые уже во время войны начали отводить Западной Сибири роль стратегического редута - оборонительного ядра в глубине своей территории, планировали обеспечить безопасность и стабильность всего региона.
Города занимали важное место в планах индустриализации Сибири. Они развивались в тандеме с производством, чтобы создать резервы рабочей силы для заводов, шахт, газовых и нефтяных месторождений. Во многих отношениях тем не менее такие образования нельзя назвать городами. Они строились для удовлетворения потребностей промышленности и государства, нежели самого населения. В действительности ответственность за планирование и создание инфраструктуры городов лежала на министерстве, курирующем производство, которое, в свою очередь, население и должно было обслуживать. Лишь незначительная часть задач отводилась муниципальным властям.
Тем не менее города росли и числом, и размерами. В 1970-х годах Советский Союз урбанизировал свои самые холодные регионы, значительно опередив на этом направлении все другие страны мира. Точно в то же время, когда население Северной Америки и Западной Европы переселялось в более теплые районы, советские граждане двигались в противоположном направлении.
Насколько холодно в российских городах? Сравнение с Канадой и США весьма показательно. Список 100 самых холодных российских и североамериканских городов с населением свыше 100 тысяч включает в себя 85 российских, десять канадских и пять американских городов. Первый канадский город, который появился в этом списке, - Виннипег занимает 22-е место. Первый американский - Фарго (Северная Дакота) занял 58-ю строчку.
Американцы привыкли считать Аляску экстремально холодным регионом. Однако Анкоридж (Аляска), если продолжить этот список, окажется лишь на 135-й позиции. При этом его опередят 112 российских городов. Объяснение такого результата не говорит о том, что Анкоридж не относится к зоне холода. Дело в том, что американцы просто не строят там больших городов (фактически Анкоридж - единственный город на Аляске с населением свыше 100 тыс. человек). Что касается действительно крупных городов, то картина выглядит еще более впечатляюще. В США есть только один городской конгломерат с населением свыше полумиллиона (Миннеаполис), в котором средняя температура января ниже -8° по Цельсию, тогда как в России таких городов больше 30.
В 1970-х и начале 1980-х годов Сибирь и Дальний Восток доминировали в программах регионального развития страны. Западная Сибирь, богатая не только нефтью, но и природным газом, начала выходить на позиции крупнейшего в СССР региона, производящего энергоносители. Впечатляющие долгосрочные промышленные проекты планировались к реализации для всей Сибири. Западных аналитиков поразил размах проектов и масштабы инвестиций, необходимых для их осуществления. Но замедление экономического развития конца 1970-х годов нарушило амбициозные планы. К тому времени массированные инвестиции в Сибири и на Дальнем Востоке приносили крайне низкую отдачу. Многие важные строительные проекты остались незавершенными или отложенными на неопределенное время. Сначала ответственность за возникшие проблемы возложили на непропорциональное и непоследовательное планирование, неэффективное управление и слабую координацию. Однако в период реформ М. Горбачева проблему увидели в самой Сибири, так же как и в усилиях по ее развитию. Критика огромных издержек в регионе стала повсеместной. Региональные аналитики и плановики заняли активную оборону. Они пытались оправдать наращивание потока капиталовложений, указывая на высокий спрос на произведенную в Сибири продукцию на мировых рынках и зависимость государства от природных ресурсов и поставок энергоносителей из региона. Тем не менее к 1989 году начали склоняться к мнению, что процесс индустриализации Сибири был в принципе ошибочным. В любом случае сибирская индустриальная эпопея была со скрипом остановлена развалом Советского Союза и началом российских макроэкономических реформ.
"Сжимающаяся" Россия
Более 50 лет советская власть строила сибирские города, промышленные предприятия и электростанции там, где их никогда не должно было быть. Огромные города и промышленные зоны, по большей части изолированные, сегодня разбросаны по всему региону. При этом ни один сибирский город нельзя считать экономически самодостаточным. Вливание больших субсидий в Сибирь лишает остальную Россию шансов на экономический подъем. Сегодня, чтобы стать экономически конкурентоспособной и добиться устойчивого роста, Россия должна коренным образом пересмотреть эту тенденцию. Необходимо выводить финансовые и людские ресурсы из Сибири, и делая это, России необходимо "сжаться". Она должна сократить расстояния и расширить связи между местами сосредоточения населения и рынками. Этот путь проделали многие другие крупные страны на протяжении своей истории. Подчиняясь законам рынка, США, Австралия и Канада, например, сконцентрировали свое население в значительно большей степени, чем Россия. В рамках решения задач повышения экономической эффективности и лучшей управляемости это дало им заметные преимущества перед Россией.
Самая серьезная проблема сегодняшней России заключается в том, что она должна упорядочить и объединить экономику. Это весьма затратное дело, и весьма вероятно, что оно окажется неэффективным, если экономические связи будут налаживаться в рамках нынешней российской экономической географии. Воссоединение российской экономики - это не просто вопрос обновления и модернизации существующих транспортных систем или создания новой инфраструктуры и средств коммуникаций. Такой подход лишь улучшит связи между городами и предприятиями, которые не должны были возводиться в тех местах, где они сегодня расположены. Новая инфраструктура за счет больших расходов сделает более пригодными для жизни районы, где, по экономическим соображениям, большинство населения вообще не должно жить. Как результат российское правительство и население пренебрегут более эффективными альтернативами. Вместо того чтобы пытаться выправить создавшееся положение путем дальнейшего наращивания инвестиций в Сибири, России следует исходить от обратного. Целесообразно сфокусировать внимание на преобразовании регионов, которые потенциально наиболее продуктивны, прежде всего в европейской части страны. Значительную часть нынешнего населения Сибири необходимо переместить в эти районы, которые и благоприятнее в климатическом отношении, и ближе к рынкам Европы.
Такая стратегия не только противоречит российской имперской и советской территориальной экспансии, но и потребует отказаться от сложившейся за века политики сдерживания и регулирования миграции российского населения. Даже сегодня, когда право на передвижение зафиксировано в Конституции, россияне все еще не чувствуют себя свободными в выборе мест, где они хотели бы жить и работать. Ограничения на получение вида на жительство в городах, подобных Москве, наряду с дефицитом ресурсов, слабо развитым рынком труда и жилья, а также отсутствием системы социального страхования затрудняют мобильность граждан. Правительству необходимо снять очевидные и скрытые барьеры, с тем чтобы люди имели право выбора места жительства.
В то время как многие граждане будут приветствовать возможность переезда, для других принижение значения Сибири окажется болезненным. К первой категории относится немало людей, которые слишком бедны, чтобы реализовать свое желание, и чем хуже экономическая ситуация в регионе, тем меньше шансов "сняться с якоря". Россия пока не столь богата, чтобы профинансировать массовое переселение людей, да и регионов, которые могли бы предложить новые рабочие места, немного. Тем не менее в рамках своих возможностей российское правительство должно помочь гражданам, особенно молодым и работоспособным, выехать из Сибири в европейскую часть страны. Для этого им следует выделить единовременные пособия или жилищные пакеты для смены места жительства. Правительство, например, могло бы создать специальный фонд миграции, пополняемый за счет доходов от эксплуатации сибирских природных богатств.
Наибольшие трудности на этом пути связаны с судьбой пожилых людей и тех, кто из-за низкой квалификации не сможет найти работу в другом месте.
Принадлежащая им собственность малоценна, и ее продажа не покроет расходов на переезд. Для этих людей центральным и местным властям придется продолжить поставки топлива, продовольствия и выделять другие субсидии, чтобы десятилетиями поддерживать более-менее сносные условия для жизни. Но субсидии должны быть прозрачными, чтобы население в других регионах России, как и в Сибири, знало, кто за что платит и почему.
Британский географ Майкл Брэдшоу рекомендовал России принять "чистый, неприбыльный подход" к развитию Сибири и Дальнего Востока -сместить акцент с интенсивных методов труда на сберегающие технологии и производства, которые бы позволяли сокращать рабочую силу или использовать временных рабочих. Это совершенно правильный подход, даже если подразумевается вновь сделать ставку на добывающие и энергетические отрасли. Это единственные сектора, которые могут положиться (и привлечь высокими заработками) на временных рабочих по краткосрочным контрактам по вахтовому методу. В этом плане подходящую модель можно позаимствовать у Канады. Ресурсы этой страны сосредоточены на севере, в то время как подавляющее большинство населения обосновалось вдоль американской границы, ближе к рынкам и теплым климатическим зонам. Согласно проведенной в 2002 году переписи, на северные территории Канады приходится меньше 1% от всего населения страны. Местная горнодобывающая промышленность, как и в целом промышленность на севере, основана на сезонном труде. При этом людские ресурсы сокращаются на холодный зимний период и возрастают в летние месяцы. Если Россия примет аналогичный подход, большинство ее населения будет жить ближе к европейским рынкам и в более благоприятном климате. Сибирские города станут значительно менее населенными, чем в настоящее время. В самых отдаленных районах, где сосредоточены запасы полезных ископаемых, населенные пункты будут играть роль представительств с небольшим числом местных жителей и большей зависимостью от сезонных рабочих для наращивания производства в летний период.
Заглядывая в будущее
В конце концов России придется пересмотреть проблемы безопасности с учетом перспектив образования "безлюдных земель" в Сибири и на Дальнем Востоке. Несмотря на озабоченности России в связи с возможным массовым притоком китайских мигрантов, наиболее серьезные аналитики не предвидят такой ситуации. Россия действительно граничит со странами, которые не всегда могут оставаться дружественными, поэтому проблемам обеспечения безопасности необходимо уделять внимание. Укрепление технических систем контроля, создание сил быстрого реагирования и использование самого современного вооружения позволит заменить размещение и поддержку больших соединений сухопутных и военно-морских сил на дальневосточных границах. В долгосрочной перспективе важное значение придается поиску совместных решений, например, заключение международных договоров с такими соседними странами, как Китай и США, в целях гарантированного обеспечения территориальной целостности и суверенитета России.
Рыночные механизмы сами по себе не решат проблем, вытекающих из деформированной экономической географии России. Для концентрации населения в западных районах и внесения корректив в экономику России придется проводить активную и даже дерзкую государственную политику. Но даже при этом не следует переоценивать возможные результаты. Последствия сталинской политики заселения Сибири все еще дают о себе знать.
Перемещение населения не примет массовый характер, да и цель в любом случае заключается не в "опустошении" этого богатого ресурсами региона, а в том, чтобы приблизить его к тем сферам экономической активности, а тем самым и население, которые бы вписывались в условия рыночной экономики.
Большим препятствием на пути к этим переменам станут губернаторы, олигархи и другие лица, заинтересованные в продолжении субсидирования региона и его программ развития. Президент Путин и другие национальные руководители должны поставить себя выше такого рода региональных интересов. Они должны послать четкий сигнал, что будущее страны (и, следовательно, Сибири) зависит от процесса создания сильной, интегрированной и взаимосвязанной России, чего нельзя достичь, если правительство продолжит перекачивать ресурсы, и не в последнюю очередь людские ресурсы, из более продуктивных регионов страны в Сибирь.
России необходимо добиться, насколько это только возможно, соответствия между наиболее продуктивными (в том числе и потенциально) регионами и наиболее продуктивным капиталом, в том числе людей. Это подразумевает и рассмотрение Сибири в соответствующем контексте. Богатства Сибири принадлежат не ей самой, а России. Так получилось, что весомая доля российских природных ресурсов находится в Сибири. Но регион не может претендовать на них как на собственность, как этого хотелось бы и олигархам, и местным властям. Российское руководство не стоит перед выбором: развивать Сибирь или отказаться от этой стратегии. Если удастся создать условия для переезда сибиряков в другие районы, то можно перейти к освоению региональных ресурсов с реалистичных позиций - сократить зависимость от чрезмерной концентрации рабочей силы и сделать ставку на более технологичные методы добычи полезных ископаемых и вахтовые схемы.
Сегодня разработка сибирских ресурсов дается слишком высокой ценой. Предприятия, не входящие в энергетический сектор, не могут приносить достаточные доходы, чтобы высокими зарплатами привлечь новых рабочих или сохранить квалифицированные кадры. Вместо этого людей удерживают административными, нерыночными механизмами - субсидированием производств в ущерб интересам России в целом. Богатства Сибири могут содействовать процветанию России в будущем, и однажды региональная экономика может стать жизнеспособной. Но не в том случае, если правительство продолжит курс на развитие городов и производств, которые коммунистические плановики оставили для него в наследство в "зоне вечной мерзлоты".
