"И все же нам, русским, есть чему поучиться у Америки"

Программа "Вехи" на телеканале "Спас". Александр Дугин резюмирует свой визит в Вашингтон в октябре 2005 года.

Вашингтон – столица мира

Политическая элита Вашингтона прекрасно осознает: сегодня именно отсюда осуществляется управление миром. После победы США в «холодной войне» у американцев больше не осталось настоящих противников, с которыми надо было бы считаться. Капитуляцию советского лагеря и распад СССР американцы восприняли однозначно: как победу своей системы над последней, сопротивлявшейся ей в мировом масштабе идеологией. Капитализм и его основные идеологические принципы – свободный рынок в экономике, демократия в политике и либерализм в социальной сфере – стали главенствующими в планетарном масштабе.

Гегемония и глобализация

Американская планетарная гегемония и глобализация представляют собой радикальное нарушение геополитического баланса, мировой симметрии. Геополитика учит о наличии двух мировых начал – цивилизации Суши и цивилизации Моря, которые и формируют различные издания двухполюсной системы – под какими бы идеологическими прикрытиями они бы ни выступали. Противостояние СССР и советского лагеря как сухопутного континентального полюса США и капиталистическому миру как морскому полюсу было выражением не только идеологического, но более глубинного – геополитического – баланса сил, основных векторов развития цивилизации. Становление однополярного мира означало начало такого зловещего явления как всемирный потоп, ведь цивилизация Моря полностью поглощала цивилизацию Суши.

Фукуяма

В Вашингтоне я встретился с главным теоретиком глобализма – Фрэнсисом Фукуямой. Его статья, а потом книга «Конец истории», появившаяся в начале 90-х, стала наверное самым знаменитым текстом эпохи.

Фукуяма объявил, что с распадом СССР закончилась политическая история мира, и что отныне в мире все будут жить по единообразным правилам – по законам свободного рынка и либеральной демократии. История человечества по Фукуяме была постоянным потоком войн, насилия, идеологических схваток и страданий. Все это отошло в прошлое, и наступила эра глобального либерализма. Фукуяма учил, что национальные государства скоро отомрут и возникнет одно мировое государство с единым мировым правительством.

Фукуяму кто-то из критиков назвал «последним человеком», намекая на фразу Ницше из книги «Так говорил Заратустра»: «что есть любовь, что есть истина, что есть справедливость, говорят последние люди и моргают». Но Фукуяма не растерялся, и назвал очередную книгу «Последний человек», как бы принимая вызов. «Да, мы последние люди, но презрительно и брезгливо к их маленьким радостям и скромным потребностям, к их отказу от идеологий и героизма могут относиться только фанатичные поборники сверхчеловека типа безумца Ницше». Так парировал Фукуяма нападки недоброжелателей.

Мы встретились с профессором Фукуямой, всемирно известным интеллектуалом, апологетом конца истории и «последним человеком» в институте Хопкинса, где я читал лекцию американской политической элите, и где он работает. Его кабинет был каким-то несоразмерно маленьким, впрочем, так и положено певцу «маленького человека».

В беседе, которая произошла между нами, Фукуяма фактически показал, что существенно пересмотрел свои изначальные позиции. От его оптимизма мало что осталось. Кажется, описанный и провозглашенный им самим «конец истории» его все же напугал.

Перспектива генной инженерии и новых технологий, которые незаметно грозят превратить последних людей в послушных и запрограммированных мутантов и биороботов, внушила ему ужас. Ведь действительно, сами последние люди удивительно похожи на машины со своими маленькими интересами и простыми наслаждениями, со своим одинаковым миром, одинаковой пищей, одинаковой одеждой. Собственное отражение напугало небольшого японско-американского профессора. Он даже стал выступать защитником «национального государства», чей неминуемый крах он предсказывал в книге «конец истории».

В последнее время Фукуяма рассорился и с главными идеологами Буша, к числу которых он еще совсем недавно принадлежал.

Бжезинский

В Вашингтоне мне довелось побеседовать еще с одним из главных идеологов атлантизма, человеком, который наверное активнее других работал на разрушение СССР, на приближение победы Америки над Советской Россией, Збигневым Бжезинским.

Мы говорили с ним долго и о множестве различных вещей. С самого начала беседы его несколько удивила мое представление. Лично мы встретились впервые, хотя слышали друг о друге и читали тексты очень давно. Я сказал Бжезинскому, что представляю того второго игрока, против которого ведется сегодня Большая Игра, описанная самим Бжезинским в книге «Великая шахматная доска». Если сам Бжезинский однозначно является игроком с атлантистской, морской стороны, то я, как представитель евразийской, континентальной геополитической школы, нахожусь от него по ту сторону шахматной доски. «Ведь шахматы, это игра для двоих», - сказал я.

Бжезинский удивился такой постановке вопроса: «Назвав свою книгу, посвященную геополитике в Евразии, «Великая шахматная доска», я думал больше о «доске», чем о «шахматах»… Мне не приходило в голову, что всю ситуацию кто-то может увидеть с обратной стороны… Меня интересовало, как ходят различные фигуры, какой логике подчиняются… Занятно, что без короля играть нельзя, а вот без королевы можно…», - сказал Бжезинский.

Да, Збигнев Бжезинский, давно уже привык играть за обоих игроков. Но тем не менее, в своей более новой книге «Выбор. Глобальная доминация или глобальное лидерство», он пишет о том, что в скором времени против американской гегемонии и экономической глобализации будет создана новая универсальная контртеория. Именно она и возникла в форме евразийской геополитической системы – столь же наднациональной, столь же всеобъемлющей и столь же интегральной, как и атлантизм. Только с прямо противоположным знаком. И здесь в центре всего стоит не Америка, а Россия, Россия-Евразия, географическая ось истории. Английское издание программы «Евразийская Миссия» я и передал Збигневу Бжезинскому. Он пообещал изучить до утра следующего дня. Скорее всего, он так и поступил.

Подаренную мне книгу «Выбор» Бжезинский снабдил следующим посвящением: «Александру Дугину с пожеланием «перестройки» его взглядов». Слово «перестройка» было написано по-русски.

Нечто подобное происходило и 20 лет назад в отношении руководителей тогда еще мощнейшей Советской державы. Им демонстрировали прелести демократии, показывали красивые здания, опрятных менеджеров и деликатных профессоров и мягко подталкивали к «перестройке». Аргументируя это тем, что мол, у социализма и капитализма – одни идейные корни, обе идеологии родились в Новое время в эпоху американской и французской революций, берут свое начало в Просвещении. Правда, про неснимаемые геополитические противоречия между атлантизмом и евразийством им сказать забыли.

Про советских руководителей эпохи перестройки, Збигнев Бжезинский, знавший их лично, сказал: «Они были слишком наивны для руководителей такого ранга… Рейган на Мальте нарисовал Горбачеву золотые горы, которые последуют за конвергенцией… А тот и поверил…» На лице Бжезинского светилась холодная маккиавельская улыбка.

«Вы ведь их обманули», - заметил я. На это Бжезинский, как ни странно, ответил просто: «Да обманули. Они были так наивны…»

Атлантисты устранили последнюю преграду на своем пути к мировому господству. Или почти последнюю… Осталась Россия. Но как национальная страна, с региональными интересами и обращающаяся только к русским, она им не особенно страшна. По крайней мере такая, как сегодня.

Вот что пишет Бжезинский о возможности возрождения России как великой, а не просто региональной державы: «Можно, конечно, опереться на национализм и даже на шовинизм для внутренней мобилизации, но это окончательно лишит русских внешней поддержки. Бесполезно и совершенно тщетно сопротивляться Америке на основе национализма. Это заставит народ сосредоточиться на внутренних условиях современной России, а они не могут никого вдохновить и скорее окончательно все провалят. Чтобы сопротивляться американской гегемонии, России нужно мобилизовать внешних союзников, а это требует привлекательной идеологической теории».

Такой русской и одновременно сверхрусской, универсальной теорией является только евразийство. И Збигнев Бжезинский прекрасно понимает, что может представлять реальную опасность для американской гегемонии в новых условиях. Евразийство последовательно отрицает оба главных принципа атлантизма – однополярный мир, основанный на американской гегемонии, и экономический глобализм, ставящий во главу угла ультралиберализм. При этом евразийство выходит за рамки узконациональной реакции на американизацию и выдвигает принцип многополярного мира. А это привлекает к России новых и искренних союзников в других странах, культурах и религиях, которых также не устраивает «НОВЫЙ МИРОВОЙ ПОРЯДОК».

Но пока евразийский фронт многополярного сопротивления окончательно не сформировался, Вашингтон остается столицей современного мира. И главы всех стран считают за честь появиться в Вашингтоне и быть принятыми в Конгрессе США, Госдепартаменте или даже в Овальном кабинете. Как в эпоху Золотой Орды русские князья ездили за ярлыком на правление в ханскую ставку, также политики всего мира едут сегодня в Вашингтон.

Магическая география Вашингтона

В Вашингтоне расположены основные инструменты глобального контроля – Белый Дом, Конгресс, Госдепартамент, Пентагон, Мировой Банк, Международный Валютный Фонд; интеллектуальные центры, разрабатывающие глобальную стратегию – Институт Хопкинса, Центр Международных Стратегических Исследований, фонд Карнеги, институт Брукингса и многие другие. Тот же Бжезинский описывает главные центры как два наложенных друг на друга треугольника, которые являются печатью мирового могущества. Зловещий знак «мирового правительства», о котором Бжезинский и его коллеги не таясь говорили последние десятилетия. Сегодня им кажется, что это время наступит вот-вот…

Жесткая сила и мягкая сила

Сегодня никто в Вашингтоне больше не скрывает, что Америка не просто стремится стать мировой империей, но что она уже на практике добилась этого. Никто не может противостоять ей лоб в лоб, а те режимы, что по какой-то причине не устраивают Америку, подлежат сносу или трансформации. Для этого США используют две стратегии. Сами они говорят о «жесткой силе» (hard power) и «мягкой силе» (soft power).

Жесткая сила - это беспрецедентное американское военное могущество. На военные нужды Конгресс выделяет ежегодно многомиллиардные суммы, намного превосходящие совокупный госбюджет таких стран как Россия. В Сербии, Афганистане и Ираке мы видели это «жесткую силу». Куда уж жестче…

Но еще действеннее «мягкая сила» - это постепенное внедрение в культуру, быт, привычки народов предметов, процедур и элементов американского производства – фаст-фуд, Интернет, американская версия английского языка, телеканалы типа МТВ или CNN, поп-музыка, мода, кино, моды, сам американский стиль жизни и бизнеса, магнетически действуют на обывателей всего мира и особенно на неокрепшую духом молодежь. Атлантистские стратеги сами прекрасно осознают, что это ничто иное как форма влияния, контроля, управления и манипуляции. И сегодня признаются в этом открыто и даже с гордостью.

Переделка мира идет с помощью обеих этих сил. Вначале идут мирные неправительственные организации, проповедники гражданского общества и прав человека, экономические фонды и транснациональные корпорации. Но за ними маячат американские ракеты, авианосцы и бомбардировщики.

Постсоветское пространство - не исключение. Цветные революции замышлены именно здесь, в Вашингтоне. Неугодные Вашингтону режимы свергаются – иногда ненасильственно, иногда и с применением силы. Но главная сила всегда остается за кадром – это планетарная мощь Америки, которая влияет на ход событий не только в переломные и революционные моменты – во время выборов или мятежей, но всегда и неизменно. Это лучи Вашингтона пронизывают человеческое общество, притягивают колеблющихся и слабых, перекупают алчных, пугают трусливых, сбивают с толку неуверенных.

Американцы поддерживают Империю

Простые американцы в большинстве своем поддерживают стратегический курс своих правителей. Они наивно отождествляют привычный для них политический и социальный порядок с абсолютным благом и искренне считают, что Америка и ее ценности несут всем народам процветание, материальный успех, развитие и демократию. Для них стратегическая американская гегемония в мировом масштабе и распространение рынка и либеральной демократии кажутся чем-то одним. Ничто не терзает их совесть – национальный эгоизм и имперский патриотизм неразделим у них с чувством морального превосходства и ощущением миссии нести добро другим народам. В основе такого отношения – протестантские корни, которые в современной Америке видны повсюду. Вообще в США налицо оживление религиозного чувства. В своеобразном баптистско-протестантском духе.

После 11 сентября это чувство либеральной империи дополнилось осознанием США как осажденной нации. В международном исламском терроризме и в зловещей фигуре Осамы бен Ладена американцы получили наглядный образ мирового зла – столь необходимый их по своему наивному пуританскому сознанию.

Старый враг в лице СССР бывшей «империи зла» исчез, память о нем сохранилась в инерциальной неприязни к России и глубокому недоверию к нам. Но появился новый враг – исламский терроризм. Теперь американцам стало понятно – кто угрожает их ценностной системе и их стране. Терроризм с мусульманским лицом.

Так комплекс планетарного империализма и либерал-капиталистического, глобалистского миссионерства дополнился чувством жертвенности и угрозы.

Нельзя недооценивать той мобилизации, к которой это привело современную Америку. В целом и установление американской гегемонии и экономико-технологическая глобализация видятся простым американцам как однозначное благо. Это очень серьезный и солидный фундамент. США не только мировая империя, это империя с ясно осознанной мессианской задачей.

Как Америка или вместе с Америкой

Наша русская история, наша русская миссия и наша русская империя во всем зеркально противоположны американской. Они индивидуалисты – мы коллективисты и предпочитаем общину и соборность. Они ставят превыше всего материальный успех – для нас важнее справедливость и духовность. Они предпочитают постоянные инновации, для нас привлекательнее традиции. Для них предпочтительнее всего выгода и комфорт, для нас – искреннее служение и высокий подвиг.

И все же нам, русским, есть чему поучиться у Америки. Особенно у сегодняшней Америки.

Но учиться у Америки и даже подражать Америке - это одно. А следовать за Америкой, подчиняться ей, слепо исполнять волю Вашингтона – это совсем другое.

Вот в этом-то и заключается и весь вопрос. Русский вопрос.

Если мы будем вести себя как Америка, это означает, что мы будет строить Империю. Только свою, русскую, евразийскую, а не их. Ведь они-то строят свою.

Это значит, мы будем нести народам мира свои ценности и утверждать, что они универсальны. Ведь они-то несут свои.

Это значит, что мы сплотимся вокруг своей власти, а сама эта власть разогреет чувство национальной идентичности до высшего накала. Ведь они-то сплотились вокруг своей.

Это значит, что мы вернемся к нашим религиозным православным корням, к традициям других народов, населяющих великую Родину. Ведь они-то вернулись к своим.

Быть как Америка сегодня, это значит быть настоящими русскими, утверждающими свою великую волю планетарно и суверенно, ни на кого не обращая внимания. И делая это то с помощью силы, то с помощью увещевания. Ведь и у нас есть ядерное оружие и есть уникальная притягательная самобытная и понятная каждому человеку на земле роскошная русская культура, непревзойденное искусство, прекрасная духовная традиция. И у нас есть своя «жесткая сила» и своя «мягкая сила».

Но быть вместе с Америкой, это нечто прямо противоположное. Это значит служить не своим интересам, а чужим. Строить не свою Империю, а обслуживать чужую, по сути продаться ей. Это значит, отказаться от своих ценностей и принять чужие. Это значит, отвернуться от своей веры и поклониться чужеземным культам. Ведь как говорил князь Мышкин в романе Достоевского «Идиот»: «Кто от земли своей отказался, тот от Бога своего отказался».

Все это конечно далеко не просто. Но чтобы подняться, воспрянуть духом, вернуться на наше подлинное место в истории, мы должны внимательно смотреть на Америку, изучать Америку, понимать Америку. Она фактически правит миром и делает это за наш счет. За счет нашей страны.