Поэтому в современном мире гораздо чаще принято строить политические системы, в рамках которых происходит передел сырьевого богатства. Богатые вынуждены делиться с бедными. А для того, чтобы они делились, используются либо националистические лозунги, либо религиозные аргументы. Правительству в таких случаях важно добиться легитимного согласия правящей верхушки частично отдать "бабло" бедным. Для этого подчеркивается единство всего населения страны. "Мы, мусульмане". Или "мы, венесуэльцы" должны помочь своим братьям.
Как это происходит на практике? К примеру, пламенный президент Венесуэлы Уго Чавес возглавляет типичный Петростейт. Для того, чтобы правящие круги не свергли его и соглашались на его пребывание у власти, ему приходится заниматься риторическими выпадами против Америки. Венесуэльский президент - противник господства США в Латинской Америке, он активно противодействовал созданию общеамериканской зоны свободной торговли, которую проталкивал Вашингтон. Сильный внешний враг в лице США сплачивает венесуэльскую нацию. Угроза национальной независимости со стороны Америки и поддержка Чавеса со стороны "народных масс" вынуждает венесуэльскую верхушку соглашаться на его пребывание у власти. Венесуэла по-прежнему бедная страна, реформы Чавеса пока не дают ощутимого результата. Но внутреннего конфликта между богатыми и бедными в венесуэльском Петростейте удается избежать - и то плюс!
Аналогичная ситуация складывается и в Иране. После исламской революции 1979 года экономика страны рухнула. В настоящее время она в значительной степени базируется на нефти. Здесь, как и в других Петростейтах, существует непреодолимый раскол между богатыми и бедными. Этот раскол продемонстрировали прошлогодние президентские выборы. Западные наблюдатели полагали, что Иран выбирает между консерватором мэром Тегерана Ахмадинежадом и либералом Хашеми-Рафсанджани. На деле же Ахмадинежад представлял бедные слои населения, возмущенные усилившимся социальным неравенством и стремившиеся не пустить к власти Рафсанджани, который читается одним из влиятельнейших нефтяных олигархов Ирана. Что оставалось делать новому правителю?
Зарубежные наблюдатели ожидали, что, придя к власти, он начнет закручивать гайки на предмет "исламской законности". Однако про резкий крен нового правительства в сторону укрепления теократии до сих пор не слышно. Зато новый президент разразился целой серией антиизраильских выступлений. Из его последних подвигов - он отверг Холокост и пожелал смерти заболевшему недавно премьер-министру Израиля Ариэлю Шарону. Смысл подобных заявлений понятен. Запад считает их проявлением агрессивности тегеранского режима. В действительности же эти эскапады призваны сыграть на национальных и религиозных чувствах народа - точнее, сплотить иранский Петростейт против внешнего сионистского врага.
Аналогичным образом действовала и Малайзия. Хотя проблемы малазийского общества носят иной характер, была применена схожая схема. Не секрет, что экономику страны контролируют в основном китайцы. В то время как большинство населения - малайцы, мусульмане по вероисповеданию. На этом фоне малазийский премьер разразился серией выступлений, также антиизраильских. Действительно, когда у тебя в стране 30% населения - китайцы, проще ненавидеть того, кто дальше.
Да что далеко ходить за примерами! Новогодняя кампания ""Газпром" против Украины" показала, что и в наших широтах патриотизм может использоваться для мобилизации широких народных масс и их объединения вокруг власти. Тема "Украина ворует газ" нашла отклик в сердцах российской массовой аудитории. Дорогие россияне забыли, что повышение цен на газ для Украины не обязательно означает автоматическую победу России. Хотя бы потому, что "Газпром" - юридически частная кампания, и государство владеет лишь 51% его акций (а значит и сопоставимой долей в прибыли). Российскому правительству отчасти удалось мобилизовать общественное мнение в свою поддержку. Больше того, пропагандистам власти удалось убедить празднующую в новогодних застольях страну, что в битве между Украиной и "Газпромом" победила именно Россия. Как видим, описанная выше схема работает не только в далекой Малайзии или Иране, но и в бывшем СССР.
Стоит отметить, что использование высокой идеи для консолидации нации было характерно и для Казахстана. Я говорю о евразийских идеях, обеспечивших сплочение казахстанцев вокруг власти в 90-е годы прошлого столетия. С помощью евразийства преодолевался разрыв между казахами и русскими, а также расколы внутри самого казахского народа.
Однако в наступающем году встает вопрос: будут ли эффективны старые наработки в послевыборных условиях? Это проблема особенно обостриться, когда казахское общество осознает, как оно быстро развивается, причем именно в сторону Петростейта? Нет сомнений, что усилиями президента Назарбаева была создана казахстанская нация. Вопрос о том, является ли Казахстан устойчивым полноценным государством или же его следует разделить на русский север и казахский юг, снят с повестки дня. Правительство переехало в центр страны, в Астану, а прошедшие президентские выборы показали небывалый уровень консолидации жителей республики вокруг главы государства.
Вопрос, какие идеи могут сплотить общество, подобное казахскому, если строительство Великого Петростейта продолжится? Ясно, что этнический национализм не сработает - слишком велика в Республике доля неказахских национальностей. По той же причине не сработает и ставка на религию. В Казахстане проживает довольно много православных.
Поэтому пока работает просто временная ставка на "стабильность". И правящие круги и низшие классы общества все еще боятся раскачивать лодку, поскольку опасаются краха государственности - повторения киргизского сценария. Именно эта идея "не расплескать" заменяет в Казахстане национал-популизм или религиозный экстремизм. Видный белорусский политолог Юрий Шевцов писал, что в Белоруссии национализм проиграл потому, что сплачивающим общество началом послужило желание совместно преодолеть последствия Чернобыльской аварии. Белорусская нация сплотилась именно на этом основании "выживания", а не на базе этнического национализма.
Таким образом, на постсоветском пространстве, и особенно - в Центральной Азии, вполне могут работать формы мобилизации населения, не принятые в других частях мира. Хаос в Киргизии - своего рода региональный Чернобыль, который может на некоторое время послужить хорошей заменой националистическим или религиозным идеям, сыграть роль мобилизующего фактора. Но если радиация - долгосрочный фактор (Чернобыльская зона будет фонить еще не одну сотню лет), то хаос в Киргизии - фактор краткосрочный.
Сегодняшняя стабильность в Казахстане определяется двумя параметрами - быстрым экономическим развитием страны по пути Петростейта и нестабильностью в Киргизии, играющей роль внешней угрозы. Однако превращение Казахстана в нефтяное государство - фактор долгосрочный. В то время как киргизский кризис - краткосрочный фактор. Более долгосрочной угрозой в этой связи является угроза нестабильности в Средней Азии - угроза кризиса государственности в Узбекистане, традиционная нестабильность, идущая из Афганистана, перманентная слабость Таджикистана и Киргизии.
Поэтому можно предположить, что если Казахстан приобретет черты "солидного Петростейта", то в качестве мобилизующей нацию идеологии будет использована идеология дальнего форпоста цивилизации. Схема власти, близкая той, которую исповедует Польша и которую ранее отчасти исповедовала Россия. Вкратце ее можно изложить так - "мы - последний форпост цивилизации. Наша задача - сохранить Европу от орд варваров с Востока (юга, запада, севера и т.д.)". Русские в свое время гордились, что спасли Европу от татарских орд. Поляки - гордились тем, что прикрывали Европу от орд русских. Казахстан, очевидно, тоже может позиционировать себя как государство-щит, прикрывающее Европу и Россию от "орд орков". Политкорректно говоря, от "нестабильности", исходящей из Центральной Азии, как последний форпост цивилизации на среднеазиатской земле. Именно подобная идеология могла бы помочь казахскому государству сохранить национальное единство в условиях Петростейта. Хотя еще больше Республике Казахстан могла бы помочь диверсификация промышленности и уход от сырьевого перекоса в экономике. Но это тема для отдельного разговора.
Павел Святенков
