Глобализация в самом общем смысле – это новая планетарная операционная система, в которую оказались «перезагру-женными» все предыдущие социально-политические «программы» (люди, их организованные сообщества, государства, кон-цепции, идеологии, экономические модели). Определений и оценок глобализации в современной гуманитарной науке существует множество. Часто они дополняют друг друга, в других случаях – находятся в антагонистических отношениях, в-третьих – сложно найти какую-то общую меру, т.к. их авторы и разработчики основывались на принципиально различных концептуальных основаниях. Иногда, речь просто идет о терминологической неразберихе, путанице и подмене понятий.
Одно из самых фундаментальных исследований указанной проблемы было осуществлено в конце 1990-х г.г. совместной группой ученых из США и Великобритании (Дж. Перратон, Д. Гольдблат, Э. МакГрю, Д. Хелд и др.), которые опубликовали свой труд в 1999 г. в Лондоне под названием «Глобальные трансформации» (“Global Transformations”).
В нем дается следующее определение глобализации: «процесс, который воплощает в себе трансформацию простран-ственно-временной организации социальных отношений и взаимодействий – измеряемую с помощью таких показателей, как протяженность, интенсивность, скорость, воздействие – порождающую межконтинентальные или межрегиональные потоки и структуры активности, взаимодействий и проявлений власти».
Авторы «Глобальных трансформаций» показывают и убедительно аргументируют, что схожие тенденции (мировая тор-говля, великие имперские системы и т.д.) были присуще человечеству и на более ранних этапах истории, однако сразу по всем выделенным ключевым характеристикам – протяженности (географическому охвату), интенсивности (степени и глуби-ны вовлеченности), скорости (в первую очередь, коммуникаций), воздействию (влиянию на трансформацию социальных процессов) – они никогда не достигали таких экстремальных величин. Пороговые значения достигнуты только в конце ХХ века, что и повлекло за собой начало эры глобализации. В их основе лежит множество разнообразных цивилизационных факторов (в т.ч. предшествовавшая унификации государств в рамках двух блоковых систем – НАТО и ВД), но главный – это Научно-техническая революция и создание соответствующей технологической инфраструктуры для реализации системы глобальных коммуникаций.
Глобализация зиждется на технологическом базисе, который открывает принципиально иной подход к работе (в широ-ком смысле) с информацией. Как следствие, происходят парадигмальные трансформации во всех без исключения сферах общественных отношений, в т.ч. и в экономике. В этом технологическом смысле глобализация – объективный феномен, ко-торый невозможно игнорировать, от которого нельзя отгородиться, самоизолироваться.
Однако, дальше – самое интересное. Основные споры ведутся как раз не об этой глобализации – в объективном смысле, – а о сценариях, стратегиях ее осуществления. Т.е. о том, кто и как должен воспользоваться теми новыми возможностями, которые глобализация открывает, и о том к какому образу будущего он поведет весь остальной мир. Иными словами, речь идет о субъективных сценариях глобализации, которые подчас кардинально различаются между собой.
3. Актуальные сценарии глобализации: взгляд с Запада
На Западе в начале 1990-х г.г. утвердилось две основные концепции однополярной глобализации: «оптимистическая» и «пессимистическая».
Знаковой фигурой оптимистического сценария глобализации является Ф. Фукуяма с его известным трудом «Конец истории» (“The End of History”). Две цивилизационные системы, рискнувшие бросить вызов либерализму в ХХ веке – фашизм и коммунизм – оказались повержены. Поэтому в ХХI веке у либерализма не будет никаких альтернатив, следова-тельно, идеологическая борьба как содержание и двигатель исторического процесса исчезнет. История завершится. Весь мир можно будет объединить под единым руководством «Мирового правительства». Другие названия для такого сценария – «глобальная глобализация» (т.к. она подразумевает переход от системы суверенным стран к единому мировому государст-ву), «мондиализм» (от фр. “monde”, но не в смысле англ. “peace”, а “world”), доктрина “One World”. В ходе такой глобализа-ции предполагается постепенный отказ от прежних моделей международного права – отмиранию подлежат такие структуры как ООН. На этом месте должны быть сформированы иные структуры, предполагающие более полную концентрацию власти (экономической, политической и военной) в руках «глобальной элиты» («мирового правительства»). Мироустройство видит-ся как перенос американской политико-экономической и культурной модели на пространство всей планеты. Эта мысль за-ложена в концепции «Соединенных Штатов Мира» (“American Commonwealth of nations”).
Символом пессимистического сценария глобализации является С. Хантингтон и его работа «Столкновение ци-вилизаций» (“The Clash of civilization”). Несмотря на торжество либерализма, крушение альтернативных идеологий (в пер-вую очередь, фашизма и коммунизма), предполагается, что будущее не будет таким уж безоблачным и оптимистическим, как оно видится в утопических проектах мондиалистов. На смену идеологическому противостоянию придут новые линии фронтов, образованные по цивилизационным (культурным, религиозным, этническим и др.) факторам. Наиболее опасный из них – это политизированный ислам (или «исламо-фашизм» в новой терминологии), который может угрожать «западному образу жизни». В силу действия указанных закономерностей создание «Соединенных Штатов Мира» станет невозможным. Ключевую роль в ХХI веке будут по прежнему играть суверенные государства, действующие не из абстрактных «общечело-веческих», а из национально-корыстных интересов. Ключевая роль «мирового жандарма» будет принадлежать США (и их сателлитам), которые смогут навязывать всему миру выгодные для них системы взаимодействий. Другие названия для такой глобализации – «атлантистская глобализация» (процесс навязывания всему остальному миру атлантистского цивилизацион-ного кода, доктрина “The West and The Rest”). Такая глобализация проводится «богатым Севером», «золотым миллиардом», направлена на укрепление их мирового господства, перерастает в «неоимпериализм» и «неоколониализм». В связи с тем, что существуют объективные «пределы роста» (ограниченность ресурсов при увеличивающихся потребностях и росте населе-ния, прогрессирующей деградации окружающей среды), то все страны не смогут жить одинаково хорошо. В терминологии «Римского клуба», мировая экономика с какого-то момента исторического процесса – это игра с «нулевой суммой» (увели-чение уровня благосостояния одних стран возможно только за счет ухудшения или ограничения аналогичных показателей других). Поэтому необходимо закрепить и институционализировать, как экономическими, так и военно-политическими ме-тодами, неравенство между «богатыми» и «бедными». Ключевым становиться доступ к природным ресурсам, особенно, уг-леводородному сырью. «Богатые» правят над «бедными», «развитые» над «неразвитыми». Народы и страны при этом утра-чивают остатки «суверенитета» и – либо встраиваются в эту систему на правах периферии («глобальной обслуги»), либо становятся «отверженными», странами-париями, «осью зла» (“axis of evil”).
Так было в теории, на самом деле обе концепции либеральной глобализации – это две стороны одной медали. Фукуяма зафиксировал сам факт глобальной победы либерализма над своим основным конкурентом, пусть и в несколько патетиче-ской форме. Хантингтон же дал более реалистичный прогноз будущих асимметричных угроз победившему обществу. Вме-сте с тем, оба лагеря были солидарны в том, что строительство «Нового Мирового Порядка» (НМП) необходимо строить при безусловной доминации США, в отсутствии какого-либо глобального конкурента. События начала ХХ века убедительно доказали, что история пошла по второму, пессимистическому сценарию, и сейчас Фукуяма уже внес коррективы в свое ви-дение будущего мировой цивилизации (см. авторское предисловие к новому переизданию его книги «Конец истории»).
4. ВТО как инструмент построения НМП
ВТО с самого начала было порождением политической философии однополярной глобализации, интенсифицировавшей процесс создания ВТО для институционализации единых, либеральных принципов и правил международной торговли. Соз-дание ВТО – это акт победившей стороны, прямое следствие распада СССР и ликвидации «второго полюса», ранее трансли-ровавшего альтернативные мировоззренческие, геополитические, социально-политические и экономические модели.
Несмотря на то, что ВТО является правопреемницей действовавшего с 1947 года Секретариата Генерального соглашения о торговле товарами (ГАТТ), переход от ГАТТ к ВТО является во многом революционным. Этот факт закреплен и в самом названии новой структуры – «мировая», т.е. организация, претендующая на то, что ультралиберальные принципы, положен-ные в ее основания, отныне становятся глобальными и безальтернативными. Ранее такое было просто невозможно, т.к. наря-ду с экономическим пространством, объединявшим страны-участницы ГАТТ, существовал Союз экономической взаимопо-мощи (СЭВ), созданный СССР интеграционный контур, объединявший социалистические страны. Кроме того, существовал еще и т.н. «третий мир», за влияние над которым шло перманентное противостояние между двумя основными игроками. Геополитическая биполярность мира в ХХ веке дублировалась и идеологической, и мировоззренческой, и экономической биполярностью, отражением которой в частности являлось существовании двух интеграционных контуров – СЭВ и ГАТТ. После крушения соцлагеря второй полюс исчез, возникло представление о едином глобальном мире.
Иными словами, создание ВТО связано не просто с феноменом глобализации, а с одним из ее возможных сценариев – либеральной глобализацией и строительством НМП. Тот же Фукуяма говорил, что именно ВТО в современных условиях надлежит стать прообразом будущего мирового правительства. Почему? Потому, что аксиоматика либерализма настаивает на том, что в эпоху постмодерна («конца истории»), политика замещается экономикой. Стоит только выстроить систему гло-бального экономического управления, как она автоматически будет выполнять и функции политического контроля над ми-ром.
5. ВТО и максимы неолиберализма
Основная идея ВТО – либерализация национальных экономик, т.е. открытие их границ, транспарентность (прозрачность) торговых отношений, международное разделение труда. Эти принципы – квинтэссенция достижений либеральной экономи-ческой мысли.
Либерализм (от латинского “libertas” — “свобода”) в экономической области означает безоговорочную доминацию принципа рынка надо всеми остальными социальными категориями, «полную свободу торговли». Философским источником для этой политэкономической конструкции, ставящей во главу угла принцип «индивидуальной выгоды», «экономического эгоизма» и «невидимой руки», являются учения Гоббса, Локка, Милля, де Мандевилля и других теоретиков крайнего индивидуализма. Для их воззрений, исторически связанных с католической схоластикой и осо-бенно протестантизмом, характерно представление о человеке как о совершенно самостоятельной, автономной, атомарной единице, предоставленной только самой себе и могущей поступать, как ей заблагорассудится. При этом основным движу-щим мотивом является эгоизм. Проекция индивидуализма и протестантского подхода в сферу экономики порождает теорию рынка или либеральную модель (см. на эту тему работы М. Вебера, В. Зомбарта и др.).
Исторически процедуру адаптации философии индивидуализма к области политэкономии проделал Адам Смит, отец-основатель научной теории капиталистического хозяйствования. От него прямая линия идет Венской школе (Бам-Баверк, Менгер, фон Мизес и др.), которая модернизировала и применила к современным условиям постулаты классического либерализма, требовавшие по прошествию лет модернизации. Ярким деятелем направления, обоб-щившим опыт Венской школы, был фон Хайек – ключевая фигура неолиберализма ХХ веке (Лондонская школа). Венцом же развития этого направления экономической мысли, которое можно рассматривать как наиболее ортодоксальную теорию капитализма, стала Чикагская школа, возглавлявшаяся Мильтоном Фридманом.
Для неолиберализма характерно представление об индивидуальном эгоизме как основном регуляторе рынка. Рынок, якобы, стремится к равновесию при условии элиминации влияния всех иных, внеэкономических факторов, в первую оче-редь, государства (отсюда – минимизация участия государства в экономике, «государство – ночной сторож», концепции ан-тирегулятивизма, антисоциологизма и т.д.).
ВТО (в пределе) предполагает распространение этих принципов на весь мир, понятый как единый глобальный рынок. Что это означает?
6. Механизм «внешней» либерализации национальных экономик
С XVII века и практически до конца XX века человечество жило в т.н. «Вестфальскую эпоху», основанную на безуслов-ном признании «национальных суверенитетов», их неоспоримом и суверенном праве руководствоваться во внутренней и внешней политике своими национальными интересами. Национальные государства возводили протекционистские барьеры, препятствуя тем самым неконтролируемом доступу на внутренний рынок иностранных товаров, в тех случаях когда этот процесс мог поставить под угрозу интересы национальных производителей. Взамен этого, если говорить схематично, не-резидентам предлагалось осуществлять инвестиции в национальную экономику со всеми вытекающими отсюда последст-виями (развитие промышленности, передача ноу-хау, создание рабочих мест, образовательные и социальные программы и т.д.). Кроме того, огромные средства тратились на создание и развитие таких отраслей экономики, обоснованность сущест-вования которых может быть понята только в рамках национальных интересов суверенного (де факто) государства, с учетом императивов обеспечения его национальной безопасности. И действительно, как одной экономической целесообразностью объяснить, зачем, например, тому или иному государству развивать у себя какие-то производственные сектора, когда они уже давно существуют и эффективно функционируют за рубежом? Зачастую, дешевле просто закупать требуемые товары за границей, предлагая взамен что-то свое. Однако, по-настоящему суверенное государство всегда исходит из предпосылки, что международная конъюнктура неожиданно может измениться: вчерашние союзники превратятся в оппонентов (как это про-изошло с СССР и США после второй мировой войны) и откажутся экспортировать те или иные группы товаров (пример, система запретительных мер – КОКОМ – в отношении СССР). Поэтому, несмотря на целесообразность и рентабельность, они стараются обеспечить определенный уровень «экономической автаркии», избегая т.н. «системной взаимозависимости» от внешних факторов.
ВТО же, по сути, требует от стран-участниц отказаться от обоих указанных принципов (защита национальных произво-дителей и «автаркия»). Напротив, предлагается: 1) ликвидировать национальные границы (в экономическом смысле), и 2) провести максимальную либерализацию экономических отношений. По меткому выражению бывшего вице-спикера Госду-мы РФ М. Юрьева: «ВТО – это когда внешняя торговля перестаёт отличаться от внутренней».
Первыми должны быть разрушены протекционистские барьеры. Т.н. система «щитов» и «мечей» - не в счет. Во-первых, она носит временный, переходный характер, а во-вторых, не для того ВТО создавалась, чтобы «щиты» эффективно могли выполнять свою функцию. По логике либералов, это должно привести к самоупорядочиванию глобальной рыночной систе-мы за счет свертывания нерентабельных, неэффективных и дублирующих производств. В условиях планетарной конкурен-ции (в духе «либерального социал-дарвинизма») смогут выжить только сильнейшие. Многие национальные производители неизбежно разоряться, т.к. дешевле будет многие товары закупать из-за рубежа, а не развивать соответствующие сектора экономики у себя. По тем же причинам, экономически нецелесообразным во многих случаях станет инвестирование, которое раньше было едва ли не единственным способом проникнуть на национальный рынок. Теперь же более прибыльным будет банальный сбыт товаров, произведенных в третьей стране, производственные условия которой позволяют предельно снизить себестоимость.
Более того, многие суверенные государства больше не смогут поддерживать экономическую (а следовательно – и поли-тическую) независимость на прежнем уровне, т.к. арсенал инструментов влияния на хозяйственные отношения в неолибе-ральной парадигме существенно ограничен. Так, прямая поддержка стратегически важных и наукоемких отраслей промыш-ленности может оказаться просто невозможной (т.к. подпадает под разнообразные нормы ВТО по антидемпингу и т.д.). Са-ми же эти отрасли, например, в силу их слабости в современной России, просто не выдержат конкуренции с зарубежными оппонентами при открытии национальных границ и полной либерализации коммерческих отношений.
7. Тезис о «международном разделении труда»
Что же делать национальным государствам, принявшим «правила игры» ВТО? Ответ: искать нишу в тех секторах, в ко-торых национальная экономика имеет хоть какие-то преимущества. Но все «наукоемкие», «информационные», «финансо-вые», «высокотехнологические» отрасли в международном масштабе уже заняты теми, кто стоит у руля глобализации (США и их сателлиты). Что остается?
А кому что…
Кто-то, кто может похвастаться дешевой рабочей силой (кстати, показатель низкого уровня жизни), предложит свою территорию для развертывания иностранных производственных мощностей. Кто-то, эксплуатируя свое географическое по-ложение, будет распродавать природные ресурсы. Кому-то предложат вариант захоронения на его территории отходов ядер-ных, химических и других вредных производств. Кому-то, быть может, окончательно придется свернуть всю национальную промышленность и «сосредоточиться» на туризме. В это же время «золотой миллиард» сконцентрирует у себя все финансо-вые, наукоемкие и информационные ресурсы. Со временем возникнет «международное разделение труда», планетарная стратификация. Уже не различные социальные группы внутри одного государства окажутся поделенными на «элиту» и «не-элиту», но целые народы, культуры, этносы и цивилизации. Тем самым, будет институционализировано глобальное неравен-ство и планетарная эксплуатация, основанная на «двойных стандартах».
Вдобавок ко всему прочему, «золотой миллиард» не следует тем принципам, которые он через ВТО сам же навязывает другим странам. Привилегированное положение США на международных рынках, во многом, обеспечивается за счет вне-экономических факторов – уникального геостратегического положения, завоеванного по итогам трех Мировых войн – двух «горячих» и одной «холодной». Профессор РАН д. э. н. Б. Ключников справедливо пишет, что США «для под-нятия конкурентоспособности применяют различные средства вплоть до военных интервенций. Седьмой и Шестой флоты США оберегают поставки дешевой арабской нефти, спецназ в Грузии – дешевой казахской и азербайджанской нефти и туркменского газа. Они обеспечивают конкурентоспособность американских товаров. Их содержит американское государст-во, то есть оно косвенно субсидирует американский экспорт, что запрещено правилами ВТО». Еще более наглядная и зловещая ситуация с долларом в качестве мировой резервной валюты, что необъяснимо никакими чисто экономическими факторами, а зиждется исключительно на внеэкономических основаниях. Это называется «латентное геополитическое субсидирование национальной экономики».
Все большую популярность на Западе начинает приобретать доктрина т.н. «международного права собственности над природными ресурсами», согласно которой нефть, газ, золото, - принадлежат не тому национальному государству, на терри-тории которого они находятся, а всему человечеству. Это служит удобной легитимационной базой «сильным мира сего» для вмешательства в дела других суверенных государств и прямого объявления «вне закона» организаций, подобных ОПЕК. Скоро для вооруженного вторжения в Персидский залив или страны Латинской Америки совсем не обязательно будет фаб-риковать «ядерное досье» или обвинять кого-то в «нарушении прав человека». Концепция «международного права собст-венности над природными ресурсами» открывает поистине безбрежные горизонты делать все это легально…
Естественно, что при этом никто не ставит вопрос о равном уровне потребления для всех стран. США даже открыто на-чали говорить о «порочности» теории «догоняющего развития», мотивируя это тем, что в современных условиях окружаю-щая природная среда просто не выдержит «ускоренной модернизации» развивающихся стран, поэтому лучше «все оставить, как есть». Возникающие же потребности надлежит удовлетворять в рамках системы «международного разделения труда».
8. ВТО и «мировое правительство»
Экономика никогда не приходит сама по себе. Смена форм и принципов хозяйствования меняет взгляд людей на окру-жающий их мир, систему их идеологических предпочтений, духовных установок, политический строй и т.д. Эмблематичный пример – вступление в ВТО Саудовской Аравии. На протяжении многих десятилетий эта страна занимала радикально анти-израильскую позицию и никакое политическое давление не в состоянии было изменить эти реалии. И вот, в 2005 году после двенадцатилетних переговоров Саудовская Аравия становится членом ВТО (официальное решение о приеме вступит в силу 13 декабря на очередном саммите организации в Гонконге). Теперь саудовцы будут вынуждены пустить на свой рынок и израильские компании (ведь Израиль член ВТО) и полностью пересмотреть политику в отношении этой страны. Эр-Рияд уже согласился снять полный запрет на импорт алкоголя и свинины, употребление которых запрещено нормами ислама. И все эти, по сути, революционные преобразования проходят без широкой огласки, без особого резонанса, как нечто само собой разумеющееся. Политика? Или все-таки экономика? Фукуяма говорит, что теперь только экономика. Вместо полити-ки.
Очевидно, что в какой-то момент вслед за «единым рынком» (максима либеральной экономики, ВТО) мы получим и «единый мир» (максима «мондиализма», однополярной глобализации) с наднациональным центром управления и глобаль-ной полицией вместо национальных вооруженных сил. Мировые войны отныне станут невозможными, ибо их место займут планетарные гражданские войны, войны между «новыми эксплуататорами» и «новыми эксплуатируемыми», между глобали-стскими спецслужбами и антиглобалистскими партизанами, т.е. всеми остальными - кто недоволен своим рабским статусом. Не зря в последнее время наблюдается реактуализация марксистского концептуального наследия (см. книгу интеллектуальный бестселлер М. Хардта и А. Негри «Империя»).
Судя по всему, «левые идеи» будут жить еще очень долго…
9. Альтернативные сценарии глобализации
Однако существует и другой, сугубо потенциальный подход к определению глобализации. Это чисто теоретический про-ект, распространенный в гуманитарных кругах развитых западных стран. Гуманитарная глобализация мыслится как развитие диалога культур и цивилизаций после окончания противостояния двухполярного мира. В этом случае под «глобализацией» понимается не навязывание Западом единой экономической, культурной, политической, информационной, ценностной мо-дели всем остальным, но «глобальный обмен опытом», интенсивный диалог различных субъектов. Такая глобализация предполагает изживание «колониального» («расистского») подхода, стремится предоставить различным народам полную свободу для выбора пути исторического и культурного развития. Эта гуманитарная глобализация допускает многообразие социально-политических и экономических систем, имеет пацифистский характер, ведет к ядерному разоружению всех стран, включая США, или (как промежуточная фаза) созданию нескольких ядерных полюсов, взаимоограничивающих друг друга. Поэтому такая глобализация еще может быть названа «многополярной глобализацией». Ее разновидностью являются т.н. «частичная глобализация», «локальная глобализация» или «глобализация больших пространств». Она подразумевает интен-сивное экономическое, политическое и социальное сближение между собой стран с единым цивилизационным кодом. Это глобализация не в рамках всей планеты, но в рамках одной цивилизации. Примером такой «региональной глобализации» можно назвать современный Евросоюз или страны ЕврАзЭс. Подобные тезисы, в качестве основных приоритетов внешней политики РФ, сформулированы в Концепции национальной безопасности нашей страны, утвержденной В. В. Путиным в 2000 году. В какой-то степени ориентация на императивы построения справедливого многополюсного мира характерна для Германии, Франции, Китая, Индии, Ирана, некоторых других государств.
«Потенциальная глобализация» (т.е. «такая глобализация, которой нет, но которая могла бы быть») или «многополярная глобализация» является, таким образом, альтернативой действительной глобализации (т.е. «такой глобализации, которая сейчас есть, но которой могло бы не быть»). Поэтому, еще одно название для «многополярной глобализации» - это «альтерг-лобализация» (термин популяризованный Б. Ключниковым в его книге «ВТО – дорога в рабство»). Составной ча-стью альтерглобализации, ее негативным, деструктивным аспектом является антиглобализм. При этом, их деятельность, за-частую, направлена не против глобализации как таковой, а против «действительного глобализма», «глобализма од-нополярного», «американоцентричного».
10. Региональные торговые организации: много полюсов вместо одного
Если спроецировать основные доктринальные установки альтерглобалистов на проблему ВТО, то мы получим следую-щую картину.
Глобализация (и ее более частные проявления – интернационализация, интеграция и др.) – это неизбежный процесс, но он должен быть идти не в глобальных рамках, а в региональных. Необходимо создать несколько «Больших пространств» («государств-цивилизаций», региональных полюсов, интеграционных контуров), с учетом их исторических традиций, социо-культурной специфики, традиционных экономических укладов и т.д. Например, Пан-Америка (как единое «большое про-странство» или несколько самостоятельных полюсов – Англосаксонский = США + Канада + Великобритания + Австралия + Новая Зеландия, отдельно - Центральная и Южная Америки), Евроафрика (ЕС + Северная Африка + Транссахарская зона), Пан-Евразия (Россия + страны СНГ + «пояс континентального ислама» + Индия), Тихоокеанский кондоминиум (Япония + Китай + страны Тихоокеанского бассейна). Надо отметить, что практически в рамках каждого из названных полюсов в на-стоящее время уже существуют какие-то интеграционные структуры, дальнейшему развитию которых препятствуют проти-воположные тренды «однополярной глобализации» и контрстратегия архитекторов НМП.
Страны-участницы каждого из «больших пространств» могли бы договориться между собой о региональных правилах торговли – заключить соглашения о торговле товарами, услугами, интеллектуальной собственностью, определить формат движения капитала, трудовых ресурсов и т.д. Причем каждая зона руководствовалась бы своими стратегическими интереса-ми, исходя из которых, выстраивала бы отношения с другими полюсами. Фактически это означает создание Региональных торговых организаций (РТО).
В перспективе для ведения планетарной торговли на основе принципов справедливости может быть создана и новая ВТО, которая будет определять правила экономических взаимоотношений не между отдельными государствами (что приво-дит к эксплуатации слабого со стороны сильного), а между интеграционными объединениями – РТО (на паритетных нача-лах).
Доктринальное обоснование экономической целесообразности подобной организации политико-хозяйственных пространств дали два выдающихся экономиста XIX и XX века соответственно – немец Фридрих Лист (концепция «автаркии больших пространств») и американец Джон Милтон Кейнс (концепция «экономической инсуляции», «экономических остро-вов»).
Детально разработанная геополитическая и геоэкономическая концепция «больших пространств» и «многополярного мира» представлена сегодня широким идейным течением российского неоевразийства, главным идеологом которого являет-ся А. Дугин. На реализацию указанных тезисов направлена деятельность возглавляемого им Международного евразийского движения (г.Москва), имеющего филиалы и представительства практически во всех странах мира.
11. ВТО и Концепция национальной безопасности России
В Концепции национальной безопасности РФ (в редакции 2000 года) в качестве одной из главных угроз нашей стране называются тревожные тенденции, связанные с однополярной глобализацией. В то же время, сегодня Россия своим вступле-нием в ВТО фактически поддерживает и укрепляет институты этой самой однополярной глобализации. На наш взгляд, в этом заключается серьезное внутреннее противоречие российской внешнеполитической стратегии, что, безусловно, в какой-то момент потребует разрешения.
На стадии вступления в ВТО. Или после…
Гавриш Г. Б.,
эксперт Международного фонда
"Центр геополитических экспертиз",
кандидат юридических наук
