"Ставка в этой игре – жизнь"

Александр Дугин на телеканале "РБК ТВ"

Александр Гельевич, какое, на ваш взгляд, положение и место занимает Россия в той ситуации, которая сейчас бурно развивается в Европе и в особенности в Восточной Европе, которая, как известно, некогда считалась – и не только считалась, но фактически и была – сферой влияния Советского Союза, т. е. России?

Россия, безусловно, что бы ни говорили, является коспонсором интеграционных процессов в Европе. От нас зависит очень многое, и, опять же, что бы там ни говорили, наше влияние на страны Восточной Европы очень серьезное.

А в чем заключается коспонсирование и зачем нам это надо?

Дело в том, что Европа, Европейское сообщество, двигается к модели многополярного мира. Многополярность записана также в стратегических концепциях национальной безопасности России. Величие и самостоятельность Европы, ее процветание, как самостоятельной геополитической силы, это, в принципе, залог нашего собственного евразийского развития. И в этом отношении у нашего президента, и у людей, которые разделяют его позиции и работают на интересы России, точно такая же позиция. То есть, мы должны максимально стремиться к тому, чтобы процессы европейской интеграции - с одной стороны - и процессы евразийской интеграции - с нашей стороны - шли параллельно друг другу и снимают те точки напряжения, которые возникают.

Если же будет происходить двойной одновременный процесс на разных уровнях, с одной стороны, интеграция европейского сообщества в тех границах, которые, естественно, соответствуют западноевропейской цивилизации, и будет проходить Евразийский процесс в пространстве СНГ, при том, что эти два процесса будут солидарны и направлены на дружеское коспонсорство с нашей стороны европейских процессов, тогда мы получим очень сбалансированную, многополярную модель на Евразийском уровне.

А Европа не хочет выступить коспонсором для процесса интеграции не евразийском уровне?

Вот тут самое больное место. Почему? Потому что, помимо Европы, в Атлантической цивилизации существует Англия, которая разделяет совершенно иную геополитическую модель, которая настаивает на том, чтобы Европа занимала конфликтную позицию по отношению к евразийцам и евразийской интеграции, и в самой Европе делает ставку, на так называемый, санитарный кордон в лице восточно-европейских стран, которые еще не интегрировались в Европу должным образом, не представляют собой геополитические интересы Европы, но в значительной степени настроены антироссийски, отсюда прибалтийская проблема, равно как и венгерская, польская и другие, с которыми мы сталкиваемся. Иными словами, существуют интересы интегрирующегося Евросоюза, существуют интересы Евразийской России, и существует Атлантическая модель, которая стремится повлиять и на Россию, и на Европу таким образом, чтобы найти точки противоречия в нашей позиции.

Это понятно. Ведь у нас в Азии есть, например, очень мощная китайская карта, не разыгранная и даже не тронутая (имеется в виду Шанхайское соглашение). Оно находится в замороженном состоянии.

Да, и мы могли бы с помощью этих рычагов Европу подвинуть к тому, чтобы было более лояльное отношение к этим процессам.

Что касается Китая. Китай – это особая тема в геополитическом раскладе, которая не может быть использована ни нами, то есть Россией в своих интеграционных проектах, ни Западом в своих проектах. Это особая территория, и я бы ее не трогал вообще, потому что когда я говорю об интеграции постсоветского пространства или Евразийской интеграции, то мы скорее включает туда Турцию и Иран, в стратегическом, а может и в экономическом смысле, нежели Китай. Китай – это зона совершенно самостоятельная.

Речь идет о том, что Европа пока не готова быть коспонсором Евразийской интеграции. В этом дисбалансе, в этой искусственной ассиметрии, поддерживаемой атлантическим сообществом и определенными обязательствами Европы перед своими западно-океанскими партнерами, трансатлантическими, и заключается вся сложность той тематики, которую мы обсуждаем. Россия, понимая необходимость для своих интересов, необходимость объединения Европы, выступает коспонсором и идет на любые уступки в этом процессе, стремится подогнать эту систему под общий системный подход. С другой стороны, Европа не спешит, увы, под внешним воздействием выступить коспонсором Евразийской интеграции.

Вот это, мне кажется, и надо улаживать, и для этого Россия должна действительно искать все рычаги воздействия. Единственно, они должны быть в доброжелательном, гуманном, позитивном, демократическом ключе. То есть необходимо представить систему аргументов Брюсселю, согласно которым Брюсселю выгодно выступать коспонсором процесса Евразийской интеграции.

Это реально вообще оторвать Европу от США, по крайней мере, чуть-чуть развести ее, вклиниться между ними?

Дело не в том, чтобы «вклиниться». Все должны следовать своим собственным интересам. Европа, встав на путь объединения, двигается в защиту своих собственных интересов, они создают нового геополитического актера. Россия в своей истории, географии призвана и всегда играла роль актера. Америка - тоже самое. В многополярном мире у всех найдутся зоны влияния. Но это игра очень сложная, новый этап большой игры, очень большой игры 21 века. Нынешний век открылся в этом сложнейшем противостоянии.

Ставка в этой игре – жизнь. Если Европа развалится, она погибнет. Тоже самое произойдет с нами. Это больше чем жизнь. Образ будущего. Однополярный мир или многополярный мир – вот какая задача сейчас решается.

Но сколько можно отступать, не отстаивая свои собственные интересы? Пора, наконец, проводить более жесткую политику.