Кризис смысла деловой деятельности. По оценкам академика Никиты Моисеева, если в ближайшие 30-50 лет не будут пересмотрены основы целеполагания деловой деятельности, то она физически разрушит нашу планету (не говорим уже о чудовищных социальных несправедливостях, к которым ведет сложившаяся система перераспределения мирового богатства, самым кричащим свидетельством чего является вал отчаянного терроризма). В основе всех базовых формул экономической деятельности лежит количественный рост богатства, выраженный в денежных измерителях. Все другие цели (использование природного материала и энергии, человеческие отношения, интересы отечества и пр.) подчинены этим формулам. Попытка науки управления решить эти проблемы с помощью таких концепций, как «формулирование миссии» и «разработка стратегии», на наш взгляд, ничего существенно не меняет. Слом такого целеполагания жизненно необходим, но быстро невозможен.
Кризис объединяющего организационного начала. Люди в разных странах делают совместные дела (в т.ч. и в экономической сфере) по различным основаниям и мотивам. Одни объединяются на принципах бюрократического диктата и подчинения, другие – на принципах корпоративности, третьи – на принципе совместного интереса (принципе органичности).
Кризис системности. При всем стремлении науки управления показать свою системность, в ней господствует принцип ситуации, процесса, кейса. Кейс – это управленческая ситуация, происшедшая в определенном месте, в определенное время и разрешившаяся для конкретного человека благополучно. Наука управления считает, что случись подобная ситуация в другом месте надо действовать так же – и все будет в порядке. Процессный подход – это взгляд на объект управления с точки зрения его поведения, этому взгляду безразлично внутреннее системное устройство предприятия, оно представляется как совокупность различных работ (процессов). Мы считаем, что такой подход является односторонним и лежит в основе кризиса, в том числе, современных концепций информационных систем управления. Консервация такого положения дел объясняется, в том числе, и тем, что конкурентное преимущество на рынке консалтинговых услуг при такой ситуации, обеспечивают те компании, которые в силу масштаба своей деятельности накопили большее, чем другие, количество типовых управленческих ситуаций (кейсов, моделей бизнес-процессов, референтных программных модулей и т.д.), а не те, кто разработал действительно эффективные и системно обоснованные решения.
В результате, предприятия получают не научный продукт, помогающий им понять свое внутреннее устройство и системное понимание проблем, а почти бездумный тренинг на чужой опыт. Это не значит, что такого тренинга самого по себе не нужно. Это значит, что такой подход односторонен, его абсолютизация, при всей его выгодности для своих создателей, портит и науку управления и нервы директорам.
Кризис понимания человека. Наконец, самым важным кризисом науки управления является кризис в понимании человека.
Любая экономическая или управленческая теория - это, в первую очередь, теория о людях, а не теория о том, как производить или продавать товары. В основе любой конкретной управленческой теории лежит определенная антропологическая модель, имеющая две «нотации: а) модель человека-потребителя (характеризующая поведение человека, как заказчика экономических благ), и б) модель человека-производителя (характеризующая поведение человека, как создателя благ).
Исторически так сложилось, что первыми – именно в применении к управлению бизнесом – теорию человека разработали ученые Америки. Наша позиция в том, что созданные американской наукой управления антропологические модели радикальным образом отличаются от тех представлений о человеке, смысле его жизни, его внутренних побуждениях, которые существовали в России. Антропология американца и русского радикально отлична, не в том смысле, что у нас три руки, а у них две головы, нет, антропология это нечто более серьезное, чем анатомия. Например, японское общество в свое время отказалось от использования созданных американской наукой методов управления персоналом, чем обеспечило долгосрочный и активный прогресс в экономической сфере. Сегодня к нам самым активным образом в явном виде (бизнес-образование, консалтинг) и в неявном виде (рекламные технологии) экспортируются зарубежные модели управления людьми, основанные на западном опыте понимания человека. Мы утверждаем, что такие методы окончательно убьют внутреннюю энергию русского человека, ибо противоречат его культурной идентичности.
* * *
Существующая организация рынка интеллектуальных продуктов, в основе которой лежит право частной собственности на продукт разума, и развивающийся в условиях тотального господства технологий обработки человеческого сознания посредством массовых коммуникаций является, на наш взгляд, источником существенного искажения не только базовых рыночных механизмов, но и лежит в основе серьезного цивилизационного кризиса.
Эта тема не может быть рассмотрена отдельно от проблемы «интеллектуального производства», занимающего все большее место в экономической деятельности человека. На наш взгляд, именно в этой сфере развернется основные экономические битвы в 21 веке и Россия имеет здесь существенные преимущества перед остальными странами планеты.
Эпоха Просвещенья с ее базовой аксиоматикой объяснения общества, в т.ч. экономической сферы, подходит к концу. Наступает нечто, что пугает многих своей неопределенностью, но по необходимости должно быть осмыслено. К сожалению, большинство зарубежных научных центров формулирует свои цели по критериям экономической эффективности и просто не видит потребности в серьезном осмыслении надвигающихся угроз.
В мире происходит кризис фундаментальных инноваций во всех сферах: в области технологий преобразований материалов и энергии (сегодня потребляется в конечном продукте не более 7% добытого природного материала, все остальное уходит в отвал, либо используется напрасно), в области социальных технологий (кризис формальной демократии), в области наук управления (см.выше), в области идеологии и пр.
Экономический механизм развитых стран настроен сегодня на имитацию инноваций, о чем свидетельствует та же наука управления и рынок ERP-систем. Имитация инноваций во всем: разогнали авто до ста км на полсекунды быстрее – инновация, прикрутили бантик к кофточке от Диора – фундаментальная инновация, выпустили новую версию Windows – переворот в науке.
Конкретный пример. Мы сегодня спорим, как развивать отечественное автомобилестроение, в то время как в этой отрасли главная проблема – пересмотр самой концепции индивидуального транспорта. Существующая концепция и технология производства автомобиля привели к тому, что основной энергией, используемой для передвижения наших грешных тел из точки А в точку Б является самая дорогая энергия органического топлива, при этом 85% этой энергии теряется на пути от двигателя до колеса, а на перемещение собственно наших тел тратится не более 1% этой энергии. Если дальше так будет продолжаться, то мы уничтожим все запасы топлива, одновременно отравив самих себя угарным газом и закупорив двигающимся черепахой железом улицы городов.
Доступно ли русскому человеку сделать современный конвейерный автомобиль, сравнимый с американским, японским или немецким? Все перечисленные нации могут делать конвейерный автомобиль, потому как у них в характере есть нечто «конвейерное». Немцы – аккуратны, японцы – уперты, американцы – охочи до денег и, к тому же, с наглецой, все это способствует тому, чтобы аккуратно и уперто выносить нудность конвейера, а все собранное на нем с наглецой продать за хорошие деньги.
Русский не аккуратен, не уперт и до денег не охоч. Он просто веселый человек. Может ли веселый человек создать конвейерный автомобиль? Конечно, может – обхохочешься только с него. Русскому человеку делать конвейерный автомобиль просто скучно, у него зудит каждый день делать что-то новое, а если это не получается, он становится или мечтателем или с тоски сделает такое, что исправить это может только такой же весельчак-автомобилист. Вот так и живем – один каждый день изобретает велосипед, другой – исправляет изобретенное и всем радостно. И не надо нам делать конвейерный автомобиль, нечего народ смешить.
Но может ли веселый человек придумать новое транспортное средство?
В поселке моего детства, в сонное брежневское время, когда хозяйственные машины были для простого народа недоступны, почти в каждом втором дворе стояли «сундапы» (от имени трофейного мотоцикла) - нечто движущееся, сборное их всего, что подвернулось под руку. Можно смело утверждать, что дейтройтские конструкторы нашли бы здесь массу революционных идей.
Почему? Потому что мои земляки – веселые люди, а веселый человек смотрит на мир ребенком, для него нет в нем серьезности и стандартов, даже таких строгих, как автомобильные.
20 век – век конвейерных продуктов и конвейерных наций. Наступающий век – век веселых людей с радостным взглядом на мир, не гонящихся за деньгой, а желающих сделать окружающее красивее – русский век. Если уж о деньгах говорить, то за это и будут деньги платить. А не будут, значит перемрем все от угарного газа, тогда и говорить не о чем.
В этом шанс России.
Урал является крупнейшим научным и образовательным центром, но, главное, здесь живут люди с лампадкой в сердце и потому это шанс для нас. Мы должны сформулировать наши перспективы и предложить организационные решения для их осуществления.
Банных Олег
