Александр Дугин: Но есть ещё исламисты-провокаторы, которые работают против ислама, дискредитируют его.
Акрам Хузам: Безусловно, есть такие провокаторы. И, знаете, я откровенно вам скажу, что и внутри самого ислама не всё ладно… Не случайно, что три халифата были уничтожены самими мусульманами. Это тоже своего рода террор. Если посмотреть суру Аль-Бакара, то через каждые две-три страницы мы обнаружим призывы "убивай", "уничтожай". Это лежит в основе ислама. Я не буду говорить по поводу различных школ, таких, как, например, в Пакистане, которые очень отрицательно влияют на развитие молодёжи. Взять трёхлетнего ребёнка и начинать вдалбливать в его голову слова "убивай", "уничтожай" другого человека, православного, христианина…
Александр Дугин: Т.е. в исламе есть такое направление?
Акрам Хузам: На мой взгляд есть. Я повторю, не случайно три халифата были уничтожены самими мусульманами. Нужно разобраться с этими школами, которые до сих пор собираются убивать других, не понимая, что мы живём в ХХI веке, когда времена халифатов давным-давно закончились и уже никогда не могут вернуться, потому что это не отвечает современности.
Александр Дугин: Скажите, с вашей точки зрения в какой степени за теракты в Лондоне несут ответственность реальные радикальные исламские группировки, а в какой степени это может относиться к серии провокаций, направленных для осуществления каких-то геополитических целей?
Акрам Хузам: Исполнители – это безусловно радикальные исламисты. Всем известно, что в Лондоне находится совершенно легальный центр радикального ислама. Поэтому нет ничего удивительного, если лондонские правоохранительные органы скажут, что они могут доказать причастность радикальных мусульман к этому теракту. Вопрос в том, кто заказчик? У меня, допустим, нет средств, чтобы доказать, что это спецслужбы США или Англии. Но я могу судить по результату. Например, результатом теракта 11 сентября стало то, что США захватили Афганистан, разместили свои базы в Средней Азии и потом захватили Ирак. По результату я могу судить, что это было выгодно США. То же самое с терактами в Лондоне. Это выгодно Бушу, потому что в Ираке он уже зашёл в тупик. Это выгодно Блэру, потому что он тоже никак не может оправдать эту войну. Теперь они могут сказать, что все эти мусульмане плохие, они террористы и поэтому эту часть мира нужно уничтожить, нужно внести туда "демократию". Посмотрите на американскую "демократию" в Ираке, на то, что там сейчас происходит. Я абсолютно не защищаю такого диктатора как Саддам Хусейн, но если посмотреть, сколько сейчас погибает мирных людей в Ираке, то, прошу прощения, можно плевать на такую "демократию".
Александр Дугин: Скажите, г-н Хузам, арабский мир, чьим общим выразителем является ваша телекомпания "Аль-Джазира", в глубине души он всё-таки солидарен с "Аль-Кайедой", Бин Ладеном и его радикальной борьбой против Запада? Или же всё-таки их деятельность рассматривается как некий дискредитирующий элемент?
Акрам Хузам: Могу сказать с уверенностью, что это тоже провокация. Может быть, в Саудовской Аравии где-то 50% населения могли поддержать Аль-Кайеду, но арабский мир – это не только Саудовская Аравия. Я родом из Сирии и знаю, что большинство людей там против Аль-Кайеды, если она вообще существует, а не была создана как миф. Я знаю, что в Ираке ненавидят такие методы, то же самое в Египте, Алжире и других странах. Последний опрос, проведённый в Пакистане показал, что Аль-Кайеду поддерживает 49% населения, но в Ливане такая поддержка всего 18%.
Александр Дугин: Но 49%, согласитесь, для такой мощной страны, как Пакистан – это много.
Акрам Хузам: Но надо знать, что исламские школы, о которых я говорил раньше, действуют там давно и серьёзно. Они ведут мощную пропаганду и, естественно, влияют на сознание людей.
Александр Дугин: В последние годы часто "международный терроризм" ассоциируют с исламской традицией. Мы, конечно, знаем этнический терроризм – басков, ирландцев, курдов. С вашей точки зрения феномен исламского фактора в "международном терроризме" связан каким-то образом с исламским учением? Или же это совершенно постороннее явление и с таким же успехом можно было бы представить себе "международный терроризм" с другой идеологией, например, с христианской.
Акрам Хузам: Я могу сказать, что есть такие элементы. Ещё раз возвращаясь к учению Корана и других книг, там часто встречаются слова "уничтожай", "убивай". Второй момент – ислам, каким он был первоначально, уже давно умер. Что осталось от ислама? Осталось 57 трактовок ислама, т. е. каждое государство трактует ислам по-своему. Ваххабиты или радикальные исламские организации - они тоже трактуют ислам по-своему. Я приведу пример. В Саудовской Аравии очень жёсткие моральные традиции. Например, мужчина и женщина до свадьбы не встречаются. Радикалы берут молодёжь, которая вообще не видела женщин, и обещают им, что у них в раю будет гурия, и когда завербованный таким образом взрывает себя (это не сказка, это всё факты), он начинает кричать: "Гурия! Гурия!" Этот момент используют организаторы терактов.
Кто эти организаторы, я не могу указать на 100%. То же самое в Кувейте. Мне многие об этом рассказывали, кто всё своими глазами видел. То же самое я видел, когда был в лагере Хаттаба в Чечне в 1997 году. Я там встретил романтиков, которые считают, что у них в Алжире ад, и они таким образом сражаются за справедливость в мире. Их взяли, когда им было 10-12 лет, и начали обрабатывать, и после такой обработки ими можно управлять как угодно. Они могут взорвать себя, они могут бросить бомбу на тысячи мирных людей. Есть специальные центры, которые всем известны – в Пакистане, в Саудовской Аравии, в Афганистане. Эти центры были созданы ещё во времена СССР, чтобы противостоять этой "империи зла". "Империя зла" повержена, и что мы сегодня получили? Хаос. Мир стал ужасным.
Александр Дугин: Но "империя зла" - это же не исламский термин, это термин американский.
Акрам Хузам: Конечно. Сейчас американцы говорят, что "империя зла" – это исламский мир.
Александр Дугин: Г-н Хузам, в арабском мире есть ведь не только мусульмане, есть также арабы-христиане. Ваша телекомпания "Аль-Джазира" помогает формированию арабского и исламского самосознания, отсюда её популярность и мировое распространение, учитывает ли она позиции – политические, этнические, социальные христианского меньшинства в арабском мире?
Акрам Хузам: Вы знаете, мы несём людям информацию, новости. У нас нет такой задачи, чтобы учитывать интересы христианского меньшинства или мусульманского большинства. Я помню, когда умер папа римский, у нас был постоянный прямой эфир и никто не думал, что это католик и его не нужно показывать. Это информация. То же самое было 9 мая – целый час был прямой эфир из Москвы. Просто потому, что есть такое событие, которое собрало большинство мировых руководителей. Что касается религиозных передач, то у нас есть одна такая программа – "Жизнь и шариат". Но в новостях, которые идут каждый час, вы встретите православного, католика, иудея, буддиста и т.д. У нас нет такого, что вот это – радикальный исламист и его не надо показывать, или - это ужасный православный и его не надо показывать. Такого нет. Наша информационная политика такова, что нужно предоставлять эфир для разных людей, если это представляет собой информацию, а не пропаганду.
Александр Дугин: Скажите, а каково сейчас отношение в арабском мире к России? Как видят Россию современные арабы?
Акрам Хузам: В арабских странах, в целом, нет антипатии к России, я такого не встречал. А я в нашем регионе довольно популярный человек, встречаюсь с очень разными людьми – и с президентами, и с министрами и т.д. Я не замечал никакой антипатии. Но большинство людей вспоминает СССР. Это факт. Даже министры вспоминают СССР.
Александр Дугин: С ностальгией?
Акрам Хузам: С ностальгией. Потому что тогда люди чувствовали в мире баланс. И вот слово "Россия" звучит с большим вопросом: вот если бы был Советский Союз, то США не смогли бы действовать в мире так, как они действуют сейчас. Эти разговоры встречаются в каждом доме, в каждой квартире. Я помню, когда в нашей телекомпании появился г-н Путин, я взял у него большое интервью. Но вот я возвращаюсь из штаб-квартиры в аэропорт Доха в Катаре и меня встретил большой шейх, вот с такой бородой. И он мне говорит: вы меня заставили полюбить Путина. Откуда это? Что это? Видимо то, как Путин рассказал об отношениях между Россией и арабскими странами так повлияло на этого шейха, который может быть до этого, я не могу сказать, что ненавидел, но такой симпатии не было.
Что нам теперь нужно? Нужна и со стороны арабских стран и со стороны России последовательность. Она сейчас отсутствует, к сожалению. Т.е. появляется Лавров каждые полгода или каждые два года. Но это очень мало. Ну, пусть не сам Лавров приезжает, пусть его помощники, но чтобы они были там постоянно. Дальше – культурные отношения, которые могут сблизить людей. Я помню раньше, в советские времена к нам приезжал и Большой театр, и грузинский театр и молдавский театр и т.д. Люди ходили туда с удовольствием. Есть у вас такой великий, я считаю, сериал "Семнадцать мгновений весны". Я помню, когда у нас его показывали – на улицах вообще пусто было, потому что все смотрели этот фильм. Сейчас такая культурная связь отсутствует. Это большой минус в работе российских и арабских культурных организаций.
Александр Дугин: В исламском мире религия играет очень серьёзную роль. Везде разную, и трудно говорить о каком-то единообразном воздействии, но какое бы арабское или исламское государство мы ни взяли – везде религиозный фактор очень серьёзен либо в оппозиции, либо во власти, либо в культуре. В современной России не так. Православное самосознание только начинает давать о себе знать, только начинает активно влиять на общество. Как с вашей точки зрения будут развиваться отношения России с мусульманским миром по мере того, как этот процесс в самой России будет развиваться, когда Россия будет становиться всё более и более православной, возвращаться к православным корням, православному самосознанию. Усилит ли это конфликты или наоборот приведёт к какому-то позитивному диалогу?
Акрам Хузам: Вы знаете, я материальный человек. В каком плане – если учитывать интересы России в нашем регионе, интересы арабских стран в России, то, я думаю, что проблем не будет. Не важно – православный или мусульманин. Посмотрите, у большинства властей в арабских странах прекрасные отношения с администрацией Буша. Помню последний визит эмира Абдуллы в США. После этого визита в Саудовской Аравии не было ни одного теракта. Большой вопрос для меня, почему так вдруг?.. Поэтому, что касается отношений России и арабских стран, то главное – конкретно определить, что мы хотим. На мой взгляд, до сих пор этого нет. Т.е. нет стратегии. Что Россия конкретно хочет от Персидского залива? Может она сотрудничать со странами Персидского залива в области газа и нефти или нет? Что Россия хочет от Сирии, от Египта? Хочет она продавать оружие или нет? Я приведу такой пример. Была объявлена сделка с Сирией по поводу ракет… забыл, как они называются. Вдруг ваш министр обороны заявляет, что вы не вели никаких переговоров. А на самом деле переговоры были.
Александр Дугин: Американцы надавили.
Акрам Хузам: Да. Одновременно заявили, что это не противоречит международным обязательствам. Извините пожалуйста, но если это не противоречит международным обязательствам, то почему вы не согласились продать в Сирию такие ракеты? Это не понятно. И это отрицательно влияет на развитие отношений. Религиозный фактор, на мой взгляд, абсолютно не играет никакой роли. Когда Путин приезжал в Египет, то он взял с собой некоторых представителей исламских общин России. Я считаю, что это не было нужно. Что, он хочет доказать, что мусульмане здесь хорошо живут? Для Мубарака важно, какие контракты будут, какие будут выгоды для его страны.
Александр Дугин: Т.е. религия религией, а конкретные практические интересы идут в первую голову?
Акрам Хузам: Абсолютно верно. Причём, не только в отношениях между Россией и арабскими странами. Вот сейчас, допустим, президент Алжира объясняется в любви к России, а потом Путин узнаёт, что все контракты подписаны с США. Тогда зачем объяснения в любви, если далее все контракты с США? Поэтому здесь нужно смотреть, какие конкретно шаги необходимо предпринимать, чтобы осуществить контракты с этими странами. Самое главное – определить стратегию.
Александр Дугин: Здесь Русская Православная Церковь, как ни странно, именно сегодня может сыграть очень важную роль. У России сейчас нет национальной идеи, наша идентичность размыта и само государство не справляется с этим. Чиновники и госаппарат не могут сформулировать эту идею. И инициатива по такой формулировке переходит постепенно к православной церкви. В зависимости от того, как православная церковь будет осознавать свою миссию в мире, какие приоритеты выделит, кого назначит врагом на современном этапе, а кого союзником, от этого, возможно, в какой-то степени будет зависеть та более последовательная и более системная политика России, которая сменит нынешний прагматический курс, потому что сейчас большинство политологов смотрит уже после 2008 года.
Понятно, что до 2008 года едва ли от такой прагматики и синкретизма в международной политике мы отойдём. Но бесконечно так двигаться нельзя. Мы делаем один шаг в сторону США, другой шаг – против США, постоянно проигрываем в международной ситуации, либо выигрываем какие-то тактические вопросы. Так вот, формулировка этого постоянного курса, который сейчас необходим России, видимо, будет зависеть в значительной степени от позиции Русской Православной Церкви. И тогда этот фактор будет очень серьёзный. Как РПЦ сформулирует своё отношение к исламу? Например, объявит ислам врагом на основе догматических расхождений или, наоборот, рассмотрит его как цивилизационного союзника.
Акрам Хузам: Вы хотите мне сказать, что православная церковь в России – это независимый свободный институт? В православии нет такого представления, что ислам – это враг православия. В католической церкви нет такого, чтобы считать православие или ислам врагом католицизма. Я никак не могу согласиться с вами, что православная церковь может сыграть главную роль…
Александр Дугин: Важную, пусть не главную.
Акрам Хузам: Ну, важную роль. Я думаю, что религия здесь вообще не важна. Православие, ислам и католицизм пусть играют свою важную роль в воспитании людей.
Александр Дугин: Стоп. В исламе религия грает огромную политическую роль.
Акрам Хузам: А вы видите, какие проблемы в нашем регионе? Это как раз от того, что ислам играет главную роль. Посмотрите на Европу. Когда они отделили религию от государства, там в жизни пошёл большой прогресс.
Александр Дугин: Ну, какой прогресс? Материальный, но не духовный прогресс. У них там вырождение, однополые браки, аборты… Это разве прогресс?
Акрам Хузам: Я скажу, какой прогресс. Техническая революция произошла только благодаря этому разделению. Судьи там – это независимый институт, благодаря именно этой революции. Самое главное, что человек там, независимо от его убеждений, остаётся человеком.
Александр Дугин: Это так в теории, а на самом-то деле это не так. Это всё двойные стандарты, это лицемерие. Современная цивилизация далека от идеала.
Акрам Хузам: Я могу сказать, что это наблюдается только в определённых местах. Посмотрите, до начала военных действий в Ираке против политики в Англии вышли 5 миллионов. После терактов в Испании вышли 8 миллионов.
Александр Дугин: Вышли, но тем не менее их не послушали. Какая же это демократия?
Акрам Хузам: Нет, демократия и состоит в том, что эти 8 или 5 миллионов вышли и высказали свою точку зрения.
Александр Дугин: Но что толку высказывать, если её никто не слушает? Блэр что хотел, то и сделал.
Акрам Хузам: Что значит "толк"? Во-первых, когда накопятся эти моменты, я думаю, что это заставит и руководство Англии и руководство США изменить свою политику. Это вопрос демократии.
Александр Дугин: Хорошо. Благодарю вас, г-н Хузам, за то, что вы были с нами. До встречи в нашей студии.
