В России не просто нет экономической политики. Я скажу больше – в России не может быть экономической политики в силу того, это просто лишнее. Страна, которая обладает серьезными ресурсами, страна с краткосрочной психологией, при наличии такой колоссальной конъюнктуры, таких цен на нефть, и 40%-ной зависимостью Европы от российского газа – такая стран не будет заниматься экономикой. Никогда. В такой стране могут существовать определенные инвестиции отчислений от сверхприбыли - в том числе, и в экономическую сферу, но это подчиняется не экономической, а скорее, политической или политтехнологической логике.
К реальному экономическому развитию все это никакого отношения не имеет. Это логика турбулентного циркулирования краткосрочных, "горячих" денег, которые напрямую и легко выкачиваются из недр. Пока это сверхобогащаюшее выкачивание происходит безпроблемно для правящей элиты, все остальное будет лишь прикрытием для этого процесса. Российская экономика - это виртуальный симулякр, абстрактный концепт, дымовая завеса над процессом извлечения и немедленной продажи сырьевой базы страны, пока такая конъюнктура, такая возможность сохраняется. Все остальное, что происходит в России – разговоры о модернизации, о государстве и бизнесе, о социальной ответственности бизнеса – является прикрытием для грубого порно-экономического процесса. В России существует только нефть и ее прямые производные - нефтеденьги или газоденьги, которые и составляют основу бюджета, основу социальных процессов, основу политических процессов. Сероводороды – это и есть код жизни в современной России.
Критиковать это или не критиковать это, или восхищаться этим, или проклинать, пользоваться вовсю или аскетически отстраняться - совершенно все равно, потому что изменить такую ситуацию ничего не возможно. Если конечно, не произойдет катастрофы, например, распада России.
При любом правительстве, при любом раскладе сил – все будет одинаковом по сути.
Какую альтернативу можно предложить такому статус-кво? Это неожиданный, революционный (или катастрофический) приход к власти группы фанатиков, одержимых какой-то идеологемой, которая выше жажды наживы, вне притягательности простейших коррупционных стратегий разложения. В либеральном обществе никакой идеологемы, выше жажды наживы, не существует. Поэтому верность либеральному курсу, активное противодействие всем иным альтернативным моделям идеологии, сдерживает такой исход.
Россию могут спасти только фанатики. Например, фанатики православной идеи. Именно фанатики, а не просто православные люди. Нужен кто-то, кто с маниакальным упорством будет верить, настаивать, провозглашать и осуществлять истину: "Православие выше, чем деньги". Только такие люди способны изменить инерциальный сценарий, осуществив колоссальные потрясения. Это можно сделать только во имя национальной идеи, и через полноценный террор, через репрессии. Если всевластие денег как универсальной ценности и всеобщего эквивалента будет укрощено на уровне личной или групповой психологии, и если такая группа сможет консолидироваться и укрепиться в России, возникнет субъект альтернативной стратегии, контр-элита. Только такая пассионарная контр-элита способна укротить наркотическую нефте-газо-зависимость российской экономики.
Интересно посмотреть, как дело обстоит в других странах-экспортерах сырья. Например, в Саудовской Аравии такой идеократической надстройкой выступают исламисты-ваххабиты, которые принуждают общество придерживать жестких религиозных ценностей, несмотря на экспортный характер экономики. Сверхприбыли реинвестируются в исламистскую идентичность, в исламское общество, в мусульманскую экспансию, в проекты "мирового халифата". В Иране, например, другая версия, шиитская версия исламской идеократии. В Ираке при Хусейне был исламский социализм, баасизм, тоже идеократия, но иного рода. Во всех случаях речь идет об идеологической надстройке с сильнейшим религиозным, национальным и социальным (т.е. нелиберальным) компонентом, который сдерживает, ограничивает и отчасти компенсирует экономический паразитизм и вырождение политических элит.
В России это тоже теоретически возможно, но маловероятно. Пока никаких ясных признаков такого процесса поворота к идеократии нет. В рамках либерализма и демократии такого поворота и не произойдет: ведь по определению здесь табуированы и демонизированы национальная идея, религиозные императивы, политический фанатизм, идеологизированные группы, рвущиеся к власти, не для того, чтобы пользоваться ее благами, а для того, чтобы осуществлять проект. Социалистическая идеократия дискредитирована. Есть только слабый шанс прихода к власти на фоне внезапной социальной, технологической или политической катастрофы какой-то группы фанатиков. Но пока не просматривается даже слабых признаков существования такой группы. Кругом либо пародии, либо симулякры…
Соответственно, при сохранении статус кво российская экономика будет оставаться нефтеориентированной, а паразитирование на природных ресурсах не будет компенсироваться никаким национальным проектом. В такой перспективе у российской экономики – дальнейшее разложение, а параллельно – разложение общества, культуры, государственности. И эти процессы гораздо более катастрофичны, нежели те частности, которые критикуют западные эксперты.
Я думаю, что Запад больше всего боится именно идеократического переворота в России, поэтому заведомо и превентивно критикуются даже отдаленные предпосылки создания такой идеократии в России. Запад сейчас заинтересован в сохранении в российской экономике статус-кво. Да будь она в 100 раз криминальнее, хоть каждый день будут убивать банкиров или бизнесменов – это, по сути дела, Запад особенно не тронет. Тронет, как только Запад различит первые признаки идеократической революции. Пока таких признаков нет, и я думаю, что Запад спокоен, а его рекомендации в отношении российской экономики, в первую очередь, политические. Я хорошо знаю западных экспертов, в том числе, и в экономической сфере, - это абсолютно идеологизированные люди. Они обладают своей собственной либерально-демократической схемой, и советуют нам только то, что вписывается в эти рамки, и то, что соответствует их собственным интересам. Поэтому я думаю, что не стоит демонизировать этот доклад ОЭСР, в России ситуация в тысячу раз хуже, чем в нем сказано.
Рекомендации эти технически рациональны, но касаются деталей. А то, что у нас царствует абсолютная коррупция – это страшно. Коррупция пронизывает мозжечок, средостение, нервные узлы государства, центры принятие решений, Коррупция это уже не просто болезнь общества… Сейчас уже непонятно, кто живет в обществе – это раковая опухоль коррупции на живом теле или это просто остатки живой ткани в раковом пространстве. Коррупционный канцер стал субъектом российского бытия, люди без этого не делают ни одного шага. Процесс получения денег (благ) и процесс воровства и лжи в современной российской ситуации строго идентичны. Я думаю, что этого никак не изменить, и Запад заинтересован, скорее, в приукрашивании этих тенденций, и в критике всего того, что могло бы быть действительно направлено к некоему оздоровлению ситуации. Запад исключает только одно – это возможность идеократической революции в России. А коль скоро это так, то критикует любые экономические предпосылки, которые могут вести к этой идеократической революции, и, в принципе, старается сохранить статус-кво. Это отражено и в докладе, о котором мы говорим. Но это частный аспект…
А с Вашей точки зрения, для будущего России и ее блага, идеократия – это единственный возможный и правильный путь?
Да, Россию спасет только идеократия, в противном случае России просто не будет, Россия исчезнет. Сейчас Россия разлагается. Это смысл ее современного бытия.
Но не стоит забывать: процесс разложения может быть комфортным, приятным и уютным; он может приносить прибыль, приносить удовольствие, порождать галлюцинативное очарование… Процесс греха, грехопадения, разврата может доставлять наслаждение и удовольствие. Когда мы приходим от более высокого уровня энергии и организации на менее высокие, высвобождаются огромные силы, колоссальный потенциал. Это и есть наслаждение от греха, в этом состоит привлекательность грехопадения, здесь кроется фасцинация коррупции, удаль воровства, дерзость разрушения, сладость распада. И эта энергия распада является комфортной и прибыльной для тех, кто отождествляется с этим процессом, так же грехопадение является захватывающим мероприятием. Освобождаются высокие напряжения, скрытые токи, которые вызывают острое эфемерное наслаждение. Россия и ее экономика сегодня энтропируют. Скольжение в бездну, не очень заметное, чувствуется лишь головокружение…
Идеократия – это, напротив, движение к здоровью, к существованию, к жизни, но она требует колоссальных усилий, затрат, аскезы, сопротивления силам тяготения. Идеократия – это социально-политическая и экономическая негэнтропия. Поддерживание порядка в любой системе – это огромные затраты энергии для того, чтобы эта система держалась.
Но наше общество не готово к новому идеократическому мероприятию, а раз так оно фатально обречено на уничтожение, распад, разложение, энтропию. Россия не выстоит при нынешнем состоянии. Россия сегодня – это просто некая территория, откуда берут нефть и газ, и впаривают в эфир обезумевших Петросянов. Это только территория с сероводородами; это уже не страна, это не государство, это некий фантом.
Я переживаю это с огромной болью, потому что я на другой стороне, стороне порядка, организации, на стороне жизни, на стороне идеократии. Но силы танатоса, разложения и греха - в том числе и в экономике (ведь экономика это некий показатель, выражение более глубоких социально-политических установок) сегодня преобладают. Никаких перспектив у России при продолжении нынешнего экономического курса нет, даже и курса никакого нет. Сменится правительство – ничего не изменится, можно сменить Президента – тоже ничего не изменится. Вопрос только в том: будет или нет идеократическая революция фанатиков. Я в ней жизненно заинтересован, я считаю, что это единственный выход и единственное благо. Но я при этом вынужден констатировать, что объективных предпосылок для того, чтобы это произошло сейчас, пока нет.
Вот такая трагическая ситуация. Без этого мы исчезнем, но это маловероятно. Поэтому я идентифицирую ситуацию как катастрофическую. А то чувство устойчивости, стабильности и успокоенности, которое испытывают политические элиты и зомбированные телемассы – это вещь эфемерная.
Но с другой стороны, распадение одного образования неизбежно ведет к появлению на этом месте чего-то нового.
Не всегда. Распался Советский Союз, на его месте появились периферийные национальные государства, которые еще хоть как-то пытаются освоиться в мире, цепляются за историческое бытие, и осталась черная дыра на месте России, на месте которой не появилось ничего. Точно так же, когда будет распадаться Россия, я допускаю возможность появления энергетических ядер на ее периферии, скажем, в национальных республиках, у которых есть потенциал для идеократии, связанный с этносом, с культурой, с религией. Но после распада России в ее центре опять ничего не возникнет, и будет такая же ситуация, как с Советским Союзом. То есть, где-то, на периферии возникнет что-то новое, но центр опять будет парализован. Ужас в том, что в процессе коррупции политическим классом России, всем в целом, совокупно, без единого исключения перейдены все рамки, все границы, все ограничительные моменты . Каждый осуществил такое количество преступлений, произвел такое количество лжи, соучаствовал в таком количестве насилия, что возврата из этого нет. Повязанность дерьмом еще более эффективна, чем повязка кровью. Из-под этого мрака может выбраться только маленькая группа фанатиков-идеократов, но я пока даже близко не вижу их формирования. Общество очень быстро, хотя подчас незаметно, гниет, сгнивает, оно уничтожается, распускается. Это самоликвидация России, и в экономике эти процессы совершенно очевидны. И ничего другого при этой конъюнктуре цен на нефть не может быть. Нас погубили цены на нефть. Если бы нефть была $8-$10 за баррель, то я думаю, в России началась бы реальная модернизация экономики, была бы выработана национальная идея, политический класс быстро бы поменялся и пришли бы совершено другие люди. $60 за баррель – это смерть, это наркотик, это нас погубит. От этого спасения нет, рано или поздно это погубит и Иран, и других поставщиков нефти и газа, которые к счастью для них оказались на более архаичном, более энергетически высоком уровне религиозного фанатизма. Если что-то еще и удерживает других экспортеров сырья от разложения – это идеократия, религиозный фанатизм. В России прямо противоположная ситуация, соответственно, мы обречены. $60 – это приговор. Это вердикт разложения, отсутствия экономики и открытая возможность для любой трагедии – экономической, национально, религиозной. При $60 за баррель российская нефтегазовая элита, у которой есть реальная власть, пойдет на все, она сделает все, что угодно. Она поставит любой спектакль и подберет любых актеров. И бездна покажется обезумевшим телезрителям цветущим садом, а гибель – веселой вечеринкой.
