В книгохранилище Рогожской слободы есть и много совсем других документов: письменные свидетельства о самом Расколе и событиях, которые последовали за ним, история карательных экспедиций, казней и ссылок старообрядческих священнослужителей и мирян, предание о протопопе Аввакуме, боярыне Морозовой, самосожжениях и самосожженцах.
Александр Антонов, староста Тверской старообрядческой общины: Миллионы людей стояли на смерть, до костра, до пыток стояли за свои убеждения и не шли ни на какие компромиссы. И вот, кстати, известный русский философ Владимир Сергеевич Соловьёв сказал так: "Конечно, это плохо, что лучшая часть Русского Православия ушла в Раскол, но если бы этого не было, то на будущем русского народа надо было бы поставить крест".
Корреспондент: C каким историческим событием в русской или мировой истории можно сравнить Раскол XVII века?
Александр Дугин: Это катастрофа русской цивилизации, это конец православного царства. Это конец целой исторической эпохи. Если встать на позицию старообрядческого понимания истории – это был Конец Истории. Началось царство Антихриста. Если сравнивать это с каким-либо событием в мировой истории, то это можно сравнить только с Концом Света, т. е. с окончанием священного существования и началом совершенно иной эпохи. И русские старообрядцы, люди, которые пошли в Раскол, восприняли десакрализацию Руси как начало царства антихриста.
Это была мировая катастрофа. По крайней мере так она воспринималась русскими людьми. И именно этим объясняется реакция на Раскол, когда люди с семьями с детьми прыгали в огонь. Жизнь без святой Руси для русских людей не имела смысла, она была просто не нужна.
То, что появилось после Раскола – это была уже другая церковь, другая Русь. Не Русь, а Россия – десакрализованная постправославная империя. Новообрядческому православию первоначально предоставлялась некоторая сфера деятельности, но при Петре оно было окончательно сведено к департаменту в светской политической системе.
Корреспондент: Чем можно объяснить жестокость, которая была проявлена в отношении старообрядчества после Раскола? Кому была нужна эта "русская инквизиция"?
Александр Дугин: Гонения против старообрядцев были спланированной кампанией геноцида против сторонников старой веры, русской старины, фундаментального православия. Это была больше, чем гражданская война, даже больше, чем религиозная реформа. Это был Конец Мира.
Подлинная Святость Руси тогда и исчерпалась. Кому это нужно? Врагу всей Святости, врагу церкви. Объяснить каким-то рациональными обстоятельствами гонения на старообрядцев, которые отстаивали очевидную, абсолютную и безусловную истину в тот период, просто невозможно.
Все остальные трагедии, катастрофы, расколы между низами и верхами, революции, гонения – все это следствие Раскола. С точки зрения старообрядческого взгляда на историю, все то, что произошло в XVII веке и происходит в наши дни, – это следствие Раскола, это было написано в Расколе, это было заложено в Расколе.
Корреспондент: Нынешние старообрядцы росли уже в Советской России, но в стране побеждающего социализма Старой Вере пришлось даже ещё хуже, чем новой. 80-летний Алексей Хвальковский хорошо помнит, как во времена хрущёвской "оттепели" в Москве закрывались старообрядческие храмы, а на самих приверженцев древнего благочестия заводили личные дела на Лубянке.
Алексей Хвальковский: Органы знали, что я – религиозный человек и, в частности, старообрядец. Брак у меня совершался на даче, потому что в храме я не решился.
Корреспондент: В Рогожском кафедральном соборе литургия и сегодня идёт только по старому канону. Здесь все твёрдо знают, что служить нужно на семи просфорах, а не на пяти и ходить посолонь, т. е. совершать крёстный ход с Востока на Запад, так, как это было принято в Русской Церкви до реформы патриарха Никона, но главное – это древлеправославное двуперстие, основа всей ортодоксальной ортодоксии.
Андрей Езеров: Т. е. вера в триединого Бога – Отца, Сына и Святаго Духа и в то, что Второе Лице Троицы есть совершенный истинный Бог "зрак раба приим" и совершенный человек.
Корреспондент: Новое время для Старого Православия началось 1,5 года назад, когда на Рогожке появился митрополит Московский и Всея Руси Андриан. Нынешний глава старообрядческой церкви – не инок-затворник, а вполне публичная фигура и охотно общается с журналистами о прошлом, настоящем и будущем Старой Веры.
Митрополит Андриан: Справедливость по некоторым понятиям – это возмездие какое-то. По нашим понятиям, по христианским понятиям в основе всего лежит всепрощение, поэтому, естественно, мы всех простили. Но мы претендуем на большее уважение со стороны общества именно в виду нашей трагической истории.
Протоиерей Николай Балашов, руководитель секретариата межправославных связей ОВЦС РПЦ: На самом деле проблема Раскола – это как раз проблема наделения церкви государственными функциями. То разделение, которое в XVII веке возникло, было бы вскоре церковью преодолено, если бы государство не стало решать этот вопрос присущими ему методами – методами подавления и насилия.
Сюжет: В палатах Исторического музея первая в истории страны выставка старообрядческих раритетов: древнейшие иконы, дореформенные молитвенники, портреты и фотографии подвижников. У витрин с экспонатами – толпы историков, туристов и журналистов. Тайны Старой Веры теперь разгадывают всем крещёным миром. Старообрядческие общественные деятели довольны: это уже маленькая победа Древнего Православия.
Александр Антонов: Мы стали говорить, и о нас заговорили немножко. Меня часто спрашивают: что такое старообрядчество? Я говорю: "Вы такую фамилию – Гайдар – слышали? " "Ну, слышал, при чём здесь Гайдар?" "А Чубайс?" "Тоже слышал". Я говорю: "Так вот мы с ними боремся уже 300 лет". "Ой, всё понятно!" А ещё даже до двуперстия не дошли...
Корреспондент: Отношения старообрядцев с господствующей Русской Православной Церковью сейчас можно назвать добрососедскими. После трёх веков противостояния в 1971 году РПЦ сняла со старых обрядов анафему и признала их "равночестными". Теперь две ветви Русского Православия начинают диалог о Вере, Народе и Отечестве.
Протоиерей Николай Балашов: Мы носители одной и той же духовной традиции, одних и тех же ценностей. У нас есть, что вместе сказать нашему обществу. У нас есть, что вместе защищать. Нам равно дороги Православная Вера и наша Родина.
Корреспондент: Чем объясняется столь явный интерес к старообрядчеству в наши дни? Каковы основания для принципиально нового диалога между старообрядцами и РПЦ?
Александр Дугин: Всякий раз, когда давление государства на церковную жизнь ослабевает – а сейчас оно фактически никакое, церковь предоставлена самой себе – интерес к старообрядчеству повышается.
Сейчас у нас нет единого взгляда на русскую историю, в том числе на религиозную, поэтому и получают право на существование альтернативные версии. А старообрядческая версия настолько убедительна, доказательна, фундаментальна, настолько одновременно свежа и нова, что она не может не привлекать.
Обращение к прошлому – это вполне в духе христианства, вполне в духе Церкви Отцов, которая рассматривает древность не как нечто непреодолённое, негативное, а наоборот, как образец для подражания.
Сюжет: К этому крестному ходу в Рогожской слободе готовились целый год. Весь клир Русской Православной Старообрядческой Церкви съехался в Москву: епископы и священники из Сибири, с Дальнего Востока, с Урала, с Севера и сотни верующих. Такое здесь было лишь сто лет назад. Тогда они ещё не знали, как долго продлится эта долгожданная эпоха свободы. Сегодня уже понятно, что на алтарях рогожских храмов больше никогда не появятся сургучные печати.
Сергей Смирнов,
Михаил Балухин,
Владимир Лапишкин,
программа "Русский взгляд"
