Приключения евразийства в России

Опубликовано в журнале "Деловые люди" №166-167 (2005)

Среди многочисленных теорий, актуализированных после распада СССР, евразийство занимает особое место по интенсивности обращений к нему политических лидеров различной ориентации.

Уже в начале 1990-х гг. евразийская терминология успешно вошла в политический лексикон, а понятие «Евразия» быстро приобрело черты штампа без четкой смысловой нагрузки. Сценарии «Евразийской империи», «Конца Евразии», «Евразийской Атлантиды» предлагали различные перспективы развития России в рамках ее большого пространства.

Началось же это идейное движение после революции. Классическое евразийство представляло собой интеллектуальное движение русской эмиграции начала 1920-х гг. Главный тезис теории - существование особой евразийской цивилизации. Геополитическая концепция евразийства основывалась на признании важного значения связи культуры и жизни русского народа с географической средой его обитания - месторазвитием.

Социально-политическая среда и ее территория рассматриваются как единое целое. Географический евразийский континент теоретики евразийства подразделяют на срединный континент, представляющий собой собственно Россию-Евразию, и два периферических мира - азиатский и европейский. Расположение России между этими мирами привело к образованию своеобразного типа культуры, представляющего синтез европейских и азиатских начал.

При этом традиционная удаленность России-Евразии от основных морских торговых путей способствовала складыванию здесь особого хозяйственного уклада. Огромные размеры территории и наличие природных богатств, согласно основателям евразийства, ведут Россию к осознанию своей экономической самодостаточности и превращению ее в автономный континент-океан.

Наш «Бегемот»! вперед лети!

После распада Советского Союза термин «постсоветское пространство» стал постоянно использоваться для обозначения сохраняющегося географического и исторического единства. И евразийская концепция оказалась единственной готовой теорией, предназначенной для рассмотрения этого самого пространства.

К разработке собственных моделей евразийской общности обращаются представители различных политических сил и научных направлений. В разное время к нему апеллировали и В. Жириновский, и Г. Зюганов, и другие лидеры лево-патриотической оппозиции. Сочетание евразийских идей с коммунистической риторикой давало коммунистам хороший повод для критики российской власти за развал СССР и потерю позиций в ближнем зарубежье в 1990-е гг.

Наиболее яркая и неоднозначная версия евразийства связана с разработками Александра Дугина. Именно он является самым известным популяризатором евразийства в целом.

В полемике с идеями интеграции России в Европу и православном доминировании на евразийском пространстве Дугин говорит о равноправном славяно-тюркском союзе как необходимом объединяющем начале Евразии.

Модель «Евразийской империи» Дугина потрясает воображение своими масштабами и фантастичностью. Рассматривая Российскую Федерацию как неполноценное государство со случайными границами и смутными культурными ориентирами, «переходное образование в глобальном геополитическом процессе и не более того», он призывает Россию исполнить свой континентальный долг в вечной схватке «Континента-Бегемота» против «Океана-Левиафана».

История уготовила русским, которые, по мнению Дугина, как имперский народ «немыслимы в рамках национального государства, роль лидера «антиатлантического» возрождения. Выживание России возможно только в масштабе единой Евразии, в борьбе с альтернативными проектами интеграции континента, в рамках глобальной «битвы русских за мировое господство».

В целом совокупность неоевразийских политических идей различной направленности, несмотря на всю их противоречивость, содержит в себе, по крайней мере, несколько важных положительных установок: 1). сохранение и идейное обоснование единства Российской Федерации, в том числе и в первую очередь 2). популяризация русско-тюркских и православно-мусульманских равноправных отношений как базы этого единства, и 3). историческое и экономическое обоснование интеграции постсоветского пространства.

Несмотря на то, что в настоящее время евразийские идеи озвучивают в основном представители левого и консервативного политического спектра, евразийские корни можно найти и в идее ЕЭП, и даже в концепции «либеральной империи» А. Чубайса.

Игры патриотов

При Борисе Ельцине всерьез говорить о влиянии евразийской доктрины на власть не приходилось. Но его преемник на президентском посту столкнулся с необходимостью выработки принципиально новых идеологических подходов в разработке национальной стратегии. Очевидно, что евразийская идея на первоначальном этапе правления Путина импонировала политическому руководству РФ, как с внешнеполитических позиций (тактический инструмент интеграции на постсоветском пространстве), так и в решении внутриполитических вопросов (взаимоотношения с региональными элитами, в первую очередь в Татарстане и Башкирии). Появились организации и партии, чья эффективность вызывала сомнения, но которые стали активно муссировать в своей пропагандистской риторике евразийскую тему. Так, в 2001 году на основе мусульманского движения «Рефах» была зарегистрирована сначала Евразийская партия России, которая потом, пригласив к себе на роль свадебного генерала госсекретаря Совета Союза России и Белоруссии Павла Бородина, через некоторое время стала называться «Евразийская партия - Союз патриотов России» (ЕП-СПР). Любопытно, что на этом же этапе Александр Дугин, являвшийся долгое время последовательным и убежденным противником ельцинского режима ввиду его беспросветного «атлантизма», стал таким же последовательным и убежденным сторонником президента Путина, считая его чуть ли не евразийским мессией...

Бытует мнение, что проводником дугинских идей в кремлевских коридорах является его давний знакомый Глеб Павловский, потому и поддерживает Александр Гельевич в своей публицистике Владимира Владимировича, даже если тот поступает «не по-евразийски».

Хотя не факт, что сам Путин в курсе, кто такой Дугин... Мучительные поиски и метания российской власти на идеологическом поле, отмечаемые как либеральными политиками, так и коммуно-патриотической оппозицией (и ставшие уже общим местом в рассуждениях всех российских политологов), свидетельствуют о случайности выбора идеологических ориентиров, об отсутствии системы и преобладании импровизации в определении стратегического курса Москвы. Видимо, евразийству была уготована роль той заветной палочки-выручалочки, которая приносит молниеносный и желаемый результат.

Но постепенно, вследствие целого ряда объективных и субъективных факторов (неоднозначных отношений Кремля с США, являющимися ярыми противниками евразийства, наличия в обществе влиятельной либеральной прослойки, усматривающей в евразийстве ярко выраженный имперский подтекст, отсутствия в политическом истеблишменте квалифицированных кадров, способных проводить евразийские идеи на требуемом уровне, близости концепции к идеологиям радикального толка и т. д.), влияние «евразийского ордена» (если такой вообще существовал) во властной элите постепенно нивелируется.

А главное - успех евразийского замысла немыслим без альянса с исламом, а война в Чечне и теракты арабских террористов по всему миру заметно пошатнули авторитет евразийской теории в России. Негативную роль также сыграл тот факт, что большинство так называемых гастарбайтеров, наводнивших российские города (и прежде всего Москву), и в большинстве случаев не принимаемых местным населением, приходится также на евразийские регионы.

Необходимо учитывать, что евразийство в настоящий момент, по сути, является закамуфлированным национализмом с имперским пафосом, только строиться предполагаемая империя должна не на основе доминирования русской нации, а на основе территории, общности макрополитических интересов народов, населяющих экс-СССР, а также Европу и Азию (допустим, противостояние мировой гегемонии США). То есть в основу мегадержавы закладывается не принцип крови (как у Гитлера), а принцип почвы и некой интегральной философии или идеологии (как в СССР). Мучительный дуализм нынешней российской власти, с одной стороны, не желающей портить отношения с Вашингтоном, а с другой - не способной отказаться от исторической инерции, подразумевающей воссоздание великодержавных принципов, не позволяет ей окончательно распрощаться с привлекательной, но чреватой войной с США евразийской теорией. Так что пока призрак евразийства будоражит не только умы политических маргиналов, но и сильных мира сего. Остается гадать: к чему в итоге приведут Россию игры патриотов. К рождению новой империи или к забвению...