В современной политической системе России можно выделить три вида политических организаций по тем задачам, которые они способны выполнять:

1-й уровень. Политические организации, находящиеся в маргинальном состоянии из-за того, что ресурс их активных сторонников и покровителей мал сам по себе. В подобном состоянии перспективы политической организации представляются гадательными и зависящими напрямую от умения её руководства расширить круг политических союзников, покровителей, получить в своё распоряжение финансовые ресурсы или доступ к СМИ и тем самым достичь общенациональной известности.

2-й уровень. Политические организации, которые можно рассматривать как инструменты борьбы между различными течениями внутри властной элиты (противостояние ОВР и «Единства» на прошлых выборах). Этот уровень развития политической организации можно рассматривать как промежуточный между первым и третьим.

3-й уровень. Политически организации – реальные отражения состояния (в самом широком смысле этого слова) поддерживающей их части населения (Единство, КПРФ), как следствие, имеющие возможность влиять на власть и в этом смысле сами являющиеся политической элитой. На данном этапе политическую организацию можно считать «раскрученной», прорвавшейся за информационный шум СМИ и ясно отождествляемой в сознании избирателей с определённой политической установкой.

Из этой схемы мы видим, что для достижения одного только промежуточного уровня – возможности вступить в предвыборную схватку – требуется заинтересованность хотя бы части властной политической элиты. Для этого претендующая на статус полноценной политической силы организация должна представлять собой перспективный выборный и идеологический проект, участие в котором даёт представителям элиты шансы на продление своего существования в данном статусе.

Движение «Евразия» не просто имеет проект, нацеленный на сплочение и укрепление Российского Государства, гармонизацию межнациональных отношений, политическую и экономическую интеграцию с ближайшими соседями, но и обладает ноу-хау, недоступным прочим политическим организациям и персоналиям. Фактор многонациональности являлся до сих пор камнем преткновения для любого рода державных проектов в России. Реализация же идеологической программы движения «Евразия» ведёт к возрождению понятия интернационализма (и, как следствие – «общего национализма»), которое в евразийстве достигает ещё более интенсивных форм, нежели в социализме, приобретая черты мистического братства народов Евразии. Правильность такого подхода в многонациональной России, которая по количеству проживающих в ней наций уступает разве что Индии, бесспорна. Кроме того, фактор патриотической ориентации, не привязанной ни к какой экономической модели превращает евразийский патриотизм в естественную основу для общероссийского консенсуса.

Современное евразийство прочно ассоциируется с именем Дугина как идеолога евразийского единства и подкрепляется его личным авторитетом – результатом многолетней работы – что делает любые евразийские проекты без Дугина заранее обречёнными на провал. В связи с этим можно выделить две наиболее вероятные перспективы взаимодействия политической элиты России и движения «Евразия».

Идеальным вариантом была бы своевременная оценка политической элитой России государствообразующего потенциала движения «Евразия». Доступ к СМИ был бы избыточным средством получения массовой поддержки избирателей на выборах по причинам, приведённым выше.

Другой вариант, при котором власти устраняются от сотрудничества с «Евразией», будет тем менее вероятен, чем более движение будет демонстрировать свою растущую силу и перспективность.

Владислав Иванов
(обозреватель газеты «Евразийское обозрение»)