Согласно калифорнийскому профессору Чальмеру Джонсону (автору крупной монографии о горе, которое будет принесено Америке чрезвычайным империалистическим милитаризмом) задачи военных баз после холодной войны характеризуются как:
- уже упомянутое продолжение англосаксонского мирового превосходства,
- контроль над всеми источниками энергоресурсов (чтобы не были использованы потенциальными соперниками, такими как Европа, Китай, Индия и Япония. - Прим. Автора),
- Глобальная разведка информационного пространства с помощью технических (телекоммуникационных средств),
- осуществление заказов для оборонно-промышленного комплекса (ОПК), ставшего после де-индустриализации в годы "новой экономики" самой крупной отраслью американской экономики.
Расширение сети американских военных баз также является необходимым. Атлантический раскол продолжает усугубляться и вместо "неверной" Германии через военные инфраструктуры Вашингтон старается призвать к себе вассалов восточной "новой Европы". На Ближнем Востоке американское присутствие создаёт всё больший хаос и Пентагону срочно понадобилась замена для баз Принс Султан (в Эр-Рияде, Саудовская Аравия) - самой важной региональной штаб-квартиры, контролирующей военные действия от залива до Афганистана.
Место центрально-азиатского региона в маневре США. Призрак "террора"
Даже если некоторые военные аванпосты США будут поставлены в Африке и в Южных океанах, с геополитической точки зрения сутью текущего военного переразвёртывания является укрепление стратегического окружения евразийского материка. Здесь, как подтвердил в конце июня съезд НАТО в Стамбуле, особенным выглядит положение Кавказа и Центральной Азии.
Появление аванпоста морской державы именно в "сердце мира", где пересекаются главные континентальные силы, является, фактом исторического масштаба, возникшим после 11 сентября 2001 года. Именно на фоне этого необычного прихода, мы можем понять роль "исламского терроризма" и текущего американского переразвертывания. Kaк написала немецкая газета "Junge Welt" от 18 июля 2004 г. "c помощью "войны против терроризма" американский империализм, наконец-то, нашёл доктрину, которая, в отличие от географически ограниченной линии фронта Холодной войны, способна узаконить военное присутствие США буквально в любой точке мира".
Никакой "терроризм" не объясняет смысл сегодняшнего присутствия американских баз по всей "дуге нестабильности" так хорошо, как прямые слова генерала Келли, командира американской базы в Бишкеке: "То, что мы делаем здесь, имеет историческое значение. Когда-то здесь было сердце красной советской империи. Теперь мы можем проецировать отсюда наше воздушное могущество, в любом нужном направлении с гораздо более близкого расстояния". (The Washington Post, 9/2/2004). Из этих слов становится ясно, что целью англосаксов является контроль Сибири, Синцзяня, индийского Кашмира и, особенно, Ирана. Центральная Азия, как и Южный Кавказ близко расположены с последними неиспользованными ресурсами планеты, а также представляют собой идеальную платформу, с которой можно нападать на страны, сопротивляющиеся имперским амбициям Вашингтона, так было с Ираком и так может произойти с Сирией и Ираном.
Вспомогательная функция "исламского экстремизма" особенно видна в динамике развития отношений США с их главным союзником в Средней Азии - Узбекистаном. Там только присутствие "шахидов" оправдывает перед американской общественностью дальнейшее укрепление узбекской политики США, давно опровергающуюся жёсткими критиками на родине из-за диктаторской политики Каримова. Следующая череда событий говорит сама за себя: 13 июля 2004 года внутренние критики вынуждают Белый Дом сократить на 18 млн. долларов финансовую помощь Узбекистану; 30 июля осуществляются взрывы у посольств США и Израиля в Ташкенте; уже 10 августа прибывший в Ташкент начальник Объединенного комитета начальников штабов США генерал Майерс выделяет Каримову дополнительную военную помощь на сумму 21 млн. долларов. Благодаря "пунктуальности терроризма" всё может идти по плану, а казна Каримова пополнится тремя млн. долларов.
Неэффективность текущего развертывания и мрачные перспективы его продолжения
Вряд ли хозяева могут получить материальные дивиденды от передислокации баз на их территорию. В большинстве случаев речь идёт лишь о согласованных правах на использование или модернизацию существующих объектов в соответствии со стандартами НАТО (принятие которых, наоборот, означает огромные расходы для стран "новой Европы"). Это означает то, что если в восточной Европе могут надеяться на часть 7 млрд. долларов, ранее заплаченных Германии, мало вероятности, что для остальных стран (в первую очередь в Центральной Азии) появление этих объектов отразится на населении каким-то положительным экономическим эффектом.
А вне европейского театра, какие последствия могут ожидать другие принимающие страны? Возьмем пример атлантического присутствия в Афганистане. Здесь англосаксы и их "союзники" создавали лишь видимость миротворческих действий, а на самом деле они до сих пор всячески избегают каких-либо боевых столкновений из-за не готовности к потерям - свободное движение талибов через афгано-пакистанскую границу является прямым доказательством этого.
В Афганистане с точки зрения безопасности и речи не может идти о роли войск НАТО. Тем более, военная неэффективность американских сил усугубляется тем, что европейцы всё меньше и меньше стали доверять англосаксонским "союзникам", и наоборот всё более сомнительно относятся к американским призывам о "террористической угрозе", скрыто воздерживаясь от попыток США использовать их в качестве вспомогательных сил в репрессии партизанской войны в Афганистане, так же, как и в Ираке.
Трудно сказать, на что американская армия способна в войне. Она никогда не побеждала на поле перед соперником, обладающим равными силами. Доказательства можно найти в любом временном отрезке истории, от второй мировой войны, когда фашистские силы были в 10 раз меньше, но при этом спокойно противостояли американским отрядам, до совершенно "потерянных" американских войн против слабо оснащенной народной армий во Вьетнаме и сегодняшнем Ираке. Типичные американские "военные победы" - это Хиросима, Дрезден, операция "Буря в пустыне" 1991 года, Белград 1999 - ситуации, в которых преобладало огромное материально-техническое превосходство удара, нанесённого, прежде всего, против мирного населения в чисто террористическом стиле с целью заставить правительство сдаться.
На этом фоне, открытие американских баз на пост-советском пространстве "в случае возникновения чрезвычайных ситуаций" ничего конкретного для безопасности в новых независимых государствах (ННГ) не несёт. В случае реального обострения ситуации, базы могут быть полезны только для эвакуации "доверенных лиц" или, как часто сообщают разные источники, для экспорта наркотиков.
Присутствие военных баз для многих государств означает мизерную выгоду, а отрицательных моментов целое множество. Во-первых, базы делают из страны-хозяина потенциальную мишень для военных ударов. Во-вторых, они способствуют созданию имперских отношений патрона-клиента, сопровождающихся тотальной манипуляцией общественной жизнью со стороны "гостей" и общим повреждением демократической внутренней жизни принимающих сторон.
Более мрачными выглядят последствия растущего американского присутствия на международной сцене. Перед лицом такого неопределённого врага, как "терроризм", развертывание баз является самой целью развертывания. Главное - это сам факт занятия всех свободных мест, чтобы они не могли оказаться в руках соперников. Более того, "война с терроризмом" усугубляет ту проблему, против которой она, якобы, ведётся, экспортируя её действительно в каждый уголок земли и тем самым усугубляет общую непредсказуемость. США не могут точно определить какую-либо военную доктрину, указывающую, с кем и где они будут воевать, способную успокоить другие страны по поводу целей Соединенных Штатов. Таким образом, развертывание будет усиливать страх соседей о военном вмешательстве, а для более слабых стран, обозначенных Вашингтоном "изгоями", такие как Северная Корея, Иран, Сирия, это будет хорошим стимулом к приобретению оружия массового уничтожения, как гарантии против агрессии США.
Взгляд Москвы и Астаны
Если смотреть в целом, то ясно, что переразвёртывание сил США создаёт не стабильность, а дестабилизацию. Оно представляет угрозу прежде всего для пост-советского пространства, где особо опасным является положение Центральной Азии, размещённой в самом эпицентре этого феномена между растущим НАТО и очагами хаоса, созданными Лондоном и Вашингтоном в Ираке и Афганистане.
Учитывая, что Узбекистан находится заложником ошибочной линии, а Киргизстан или Грузию трудно назвать государствами, отдельный разговор заслуживает положение России и Казахстана в этом сценарии.
Ситуация в России привлекает особое внимание. С одной стороны, президент В.В.Путин понимает неэффективность американских ходов
и не сопротивляется, так как расширение само по себе чревато истощением возможностей Соединенных Штатов. Тем более, что Путин сделал ставку на переизбрание Буша-младшего как способ показать истинное лицо и роль Америки в международной жизни. Сейчас он не хочет портить свой имидж "великого кооператора" и открывать тыл для ударов американской пропаганды. Перед ещё слишком трусливой Европой открытое денонсирование "гегемонии США" могло бы ухудшить ситуацию без принесения конкретных дипломатических результатов. Эта логика понятна: "сдерживай и выжидай дальнейшего хода противника!", что похоже на тактику дзюдо, которым занимается Владимир Путин. Но с другой стороны слишком пассивная позиция Москвы по отношентю к политике Вашингтона может стать губительным для международного статуса России.
Дальнейшая экспансия США военных границ происходит из-за ещё не до конца определённой геополитической структуры безопасности Евразии после исчезновения советской системы. Это объясняется отсутствием определённого плана на будущее. Для этого у Москвы имеется гораздо больше рычагов влияния и пространства для маневров, чем используется на данный момент. Инерция губительна, особенно в сфере идеального, где растёт разрыв между элитой и большинством населения России. У первой, по всей видимости, лозунг "борьбы против исламского терроризма" отодвигает на задний план все рациональные соображения. В дальнем и ближнем зарубежье, распространяется ощущение того, что закрепление западного альянса вблизи российских границ происходит с явного одобрения Москвы и это может ухудшить дипломатические отношения России с незападными странами и лишить её роли посредника между Западом и Востоком. Это касается в первую очередь Ирана, сохранение независимости которого является ключевым вопросом всего стратегического окружения России. В последнее время были периодические намеки о возможности нападения со стороны Израиля на иранские ядерные станции, построенные россиянами в городе Бушере. Напомним, что в 1981 году израильские ВВС, вопреки всем международным пактам и декларациям, уже уничтожили иракский ядерный комплекс. Tем не менее, остаётся вероятность подобного "превентивного удара" Тель-Авива против Ирана несмотря на все сложности повторения такой диверсии. Руководство Израиля сегодня находиться в состоянии отчаяния и изолированности от мирового сообщества. И нужно помнить о том, что нео-консервативные кукловоды Вашингтона органично взаимосвязаны с экстремистскими силами Тель-Авива ещё с начала 80-х годов. Для этих людей перед дальнейшим ухудшением внешнеполитической ситуации, в случае осознания потери всего перед приближающимися выборами, даже акт "диверсии", такой как нападение на Иран, может стать рассматриваемой опцией. Не надо забывать, что это происходит тогда, когда новая военная доктрина США предусматривает сокращение параметров использования ядерного оружия. Можно только предположить, как это отразится на Центральной Азии, которая окружена ядерными объектами.
На фоне всего этого надо оценить положение Казахстана в данной передислокации баз. Здесь надо учитывать несколько моментов. Во-первых, Тегеран является ключевым стратегическим партнером и для Астаны. Во-вторых, у США есть определённые планы по поводу использования стратегического положения республики. Это подтверждено в одном исследовании, опубликованном в феврале текущего года, где американские военные аналитики поставили акцент на необходимости переместить инфраструктуры в Казахстан - государство гораздо более стабильное, чем их южные соседи. Интерес объясняется ещё и тем, что по мнению аналитиков, страна обладает наилучшими перспективами стать "Грузией Центральной Азии", благодаря наличию здесь оппозиционных сил, долгое время финансируемых самими атлантическими интересами, которые могли бы повторить сценарии, произошедшие в Тбилиси в ноябре 2003 года. Но, "к сожалению", продолжают авторы, "Назарбаев и его близкие круги остаются реальным препятствием для окончательного изменения". Тогда понятно какой "вспомогательный эффект" смог способствовать открытию баз. Яркий пример - это Киргизия сегодня, где расширение базы "Манас", вопреки всем официальным заявлениям, происходит параллельно с развитием предвыборного процесса.
Со времён распада Советского Союза, позиция Казахстана выделяется как дальновидная. Доказательство этому заключается в воздержании вовлекать страну в англо-саксонские маневры на "евразийской шахматной доске". Именно сегодня было бы более чем уместно избегать "смертельный обхват" атлантического военного переразвертывания и использовать уникальный геополитический и дипломатический капитал Казахстана, чтобы координировать усилия других азиатских держав для предотвращения хаоса, провоцируемого Вашингтоном. Только при консолидации этих сил возможно предотвратить окончательного превращения Афганистана и Ирака в "чёрные дыры" международной жизни.
