Поддержать же кого-то персонально в качестве единственного лидера чеченцы могут лишь в том случае, если примут эту фигуру как представителя некой сверх силы: федерального центра, ставленника Кремля; как своего рода третейского судью, разрешающего внутренние ситуации, опираясь на авторитет представившей его сверх силы. По этой причине, какой-либо реальной властью или авторитетом будет обладать лишь та фигура, которая однозначно и безоговорочно поддерживается федеральным центром. Соответственно, шанс быть избранным большинством на должность президента Чечни имеет лишь тот кандидат, который открыто и уверенно заявляет о такой поддержке. В противном случае, ни один из кандидатов поддержки абсолютного большинства не получит, так как в этом случае будет представлять либо интересы лишь одного из тейпов (чеченских родов), и не будет признан остальными, либо одной из группировок внутри Чечни, что ещё менее весомо.
Исключение здесь, очевидно, может составить лишь Алу Алханов, но только в том случае, если Кремль ясно и недвусмысленно поддержит его кандидатуру в качестве своего представителя и ставленника федерального центра, и если сам Алханов полноценно вживётся в эту роль, уверенно и ясно позиционируя себя именно как представителя федеральной власти, ясно и показательно консолидируя вокруг себя элиты внутри республики. Таким образом, фактор безоговорочной поддержки федеральным центром является в Чечне единственно решающим для нынешней ситуации.
С достаточной степенью вероятности можно так же предположить, что нынешние выборы в Чечне не сильно улучшат ситуацию и практически не повлияют на стабилизацию состояния региона в целом. Стабильность при Кадырове обеспечивалась принятием его фигуры основной массой населения Чечни в качестве представителя сверх силы – федерального центра. При отсутствии такой фигуры ни о какой стабильности речи и быть не может.
Затеяв унификацию Чечни по образу и подобию типовых российских регионов, продавив кандидатуру Кадырова и заявив об установлении типовой властной вертикали в Чечне, Кремль этими выборами теперь просто вынужден продемонстрировать, что эта система установлена и работает, что механизм выборов действует, а значит ситуация в целом под контролем.
В случае, если по каким-то причинам нынешние президентские выборы не состоятся, или будут сорваны или отложены, федеральному центру останется лишь признать крах выбранной в 1999 году стратегии на приведение Чечни в соответствии со стандартами остальных российских регионов.
Принципиально же важным является то, что предпримет Кремль после выборов, как будет развивать ситуацию: либо начнёт очередной виток создания и укрепления властной вертикали в Чечне с последующей попыткой унифицировать модель социального устройства под типовой российский регион, и с очередным ожесточённым сопротивлением этим процессам, либо Кремль всё таки перейдёт к содержательному варианту разрешения проблемы, учитывающему весь комплекс возможных подходов: сбалансированность религиозных, этнических, культурных, традиционных, а не только силовых факторов.
Тезисы Александра Дугина
1. Legacy Путина связана с Чечней.
2. Чечня – гипертрофированный образ России в целом. Это не локальное явление, но голограмма фундаментального кризиса России в целом, кризиса геополитического, идентитарного, ценностного, социального, политического.
3. За военной победой Путин должен был одержать политическую победу. Этого не произошло. Но ситуация критическая: тот, кто политически не выигрывает, тот проигрывает.
4. Все яснее проясняется формула нынешней политической ситуации в целом: технология против содержания.
5. Чеченская проблема была решена технологически: Кадыров. Но содержания не было никакого. Кадырова нет. Сценарий Алханова – продолжение технологического подхода. Это может опять пройти, но опять содержательность будет отложена.
6. Что такое содержательность применительно к чеченской ситуации (конкретно выборы): (относительно) консенсусный кандидат, поддержанный Москвой, идет с программой, идеей, проектом. Только реальным, а не «как всегда» или как «у Матвиенко». Есть идея и ее «технологический дубль» (на живую сверстанный): это везде, не только в Чечне. В частности: это евразийский проект – воссоздание наряду с секулярными институтами социальных структур традиционного чеченского общества – системой туккумов, тейпов, вирдов, адата и т.д. Можно теоретически допустить: чисто либеральную программу или национал-демократическую. Но для конкуренции идеологемм у Алханова уже нет времени. Вначале упустили время для конкуренции кандидатов, теперь для конкуренции проектов Алханова.
7. Вопрос ставится сегодня очень остро: а вообще нынешний режим способен к политике содержания, политике ценностей и политике идей, либо это лишь бессодержательное и неоправданное внутренней логикой принуждение, помноженное на пиар-технологии? Стоит поставить вопрос: «управляемая демократия» хорошо. Но управляемая кем и во имя чего?
8. Это и есть чеченский вопрос: Чечня в составе России. Хорошо. Но что такое Россия? В чем ее идея? В чем ее ценность? В чем ее геополитическое и идентитаристское определение?
9. Противники федерального центра активно используют содержательную (точнее, бессодержательную) линию Кремля в Чечне: это не просто терроризм и ультранационалистическое повстанчество, терроризм здесь помножен на смысл.
Ваххабитский, национальный, традиционалистский, геополитический и т.д. Чем дальше российская власть будет отмахиваться обеими руками от содержания, тема крепче будут позиции тех, кто борется против нее.
