Просто в определенный момент мы перенапряглись, реализуя мировую миссию. И у всех было ощущение апатии. Сейчас же чувство остроты национального самосознания вернулось. Наше общество в лице всех своих секторов обрело патриотическое основание - за исключением абсолютного миноритета. Есть даже олигархи, которые весьма патриотичны.
- Особенно Ходорковский после попадания в СИЗО…
- У Ходорковского и до СИЗО были заботы о России, несмотря на то, что он в значительной степени декларировал ярко выраженную атлантическую стратегию. И это сказалось на его судьбе… Есть олигархи - настоящие патриоты. А средний и мелкий бизнес патриотичен еще в большей степени.
Так что патриотизм сегодня - это не нечто оппозиционное: это вопрос консенсуса и мейнстрима. Однако, есть влиятельные круги, которые делают все, чтобы помешать патриотическому выбору. Мотивируя это опасностью возврата к холодной войне и т.п. Это очень влиятельная властная и экспертная прослойка.
Более того, стратегии развития нет именно потому, что между Путиным и народом есть вот эта нигилистически настроенная атлантистская прослойка. Они испытывают неприязнь к “большому народу” - в кошеновской, социологической трактовке этого термина. Отделяют свою собственную судьбу от судьбу русских, россиян. Эта группа досталась Путину от Ельцина. Итак, консенсус есть, задача есть, воля Путина есть - а доктрины и стратегии пока нет. Доктрины такого рода очень важны во всех мировых державах. В США например они являются предметом общенационального обсуждения.
- Вы имеете в виду доктрину Монро?
- Доктрину Монро, Manifest Destiny, планетарные политические проекты Рузвельта, доктрину Вудро Вильсона, доктрину Клинтона, доктрину современного Буша и окружающих его неоконсерваторов (PNAC - Project for New American Century, “Проект за Новый Американский Век”) и т.д.
Понимаете, сейчас в России можно действовать в стратегическом направлении: руки у Путина развязаны, ноги тоже освобождены, он может двигаться в любом направлении. А никакого действия нет.
Я не берусь судить - может быть существуют еще все-таки какие-то договоренности, зависимость от определенных кадров до сих пор еще не позволяет перейти от деклараций к стратегии… Но без стратегии государство развиваться не может: у военных кампаний есть стратегии и планы, у крупных корпораций - бизнес-планы и бизнес-стратегии. Государства тоже не могут развиваться без программ. Причем, нужно разработать две-три стратегии, чтобы иметь возможность выбрать. У нас же разработки стратегий не ведется.
Приходит во власть силовик - давайте бабахнем, возродим военную мощь, приходит либерал - не надо резких движений, зачем нам такая армия. Так было при Ельцине, когда государство просто падало. Путин совершил массу настоящих подвигов, остановил это падение. Сейчас для него переломный момент - он балансирует на грани.
До какого-то момента Путин сделал все очень технологично и с большой степенью везения - ему сопутствовала фантастическая удача. Это и конъюнктура на нефть, и масса американских вншнеполитических провалов, которые позволили выдвинуться России… У президента есть воля, патриотическая позиция (в ее наличии нет оснований сомневаться) и ему очень везет. Но этих трех факторов критически недостаточно сейчас. Технология не заменяет содержание, везение уже не может быть решающим фактором успеха. Президент стоит перед самой главной задачей. Теперь требуется удваивать ВВПна практике, а не требовать удвоения ВВП от упирающегося Касьянова и олигархов. Надо конкретно уменьшать число бедных в два раза, а не требовать такого уменьшения от либерального Правительства (а для либералов вопрос бедности - это дело самих бедных, такова циничная догма либерализма). Кстати, установка президента по поводу искоренения бедности - настоящая революция в идеологии, потому что она подчеркнуто социальна и прямо противоположна либеральным принципам.
- Это противоположность либеральному подходу с точки зрения эффективности?
- Да. Для либерализма есть свобода рынка: забота о слабом, с точки зрения либералов - дело самого слабого. Курс президента на борьбу с бедностью -это уже огромная идеологическая победа: преодолена (пусть пока теоретически и декларативно) монополия либералов на экономическую мысль. Она потеснена назначением Фрадкова, многими другими символическими жестами Президента. Пусть пока это слова. Слова это очень много - это полдела, а может и больше. Это первый и ключевой, пункт борьбы войны с процессом дальнейшего ослабления и распада государства, а именно эта борьба резюме политики Путина.
Но сегодня декларации должны наполняться содержанием. Стратегии должны заполнить промежуток между волей и конечным результатом. Их выработка требует интеллектуального сосредоточения. А у нас в стране лет 40 никто ответственно не думал - произошла атрофия ответственного мышления. “Да” или “нет” в советской системе ничего не означало. Потому что принципиального для реализации стратегий reality check - английского словосочетания, означающего проверку стратегий на практике, когда выбирается концепция и тщательно отслеживается, как она реализуется - не было. Одни доказывали, что коммунизм проиграл, другие - что выиграл, и это ничего не означало, никто за свои слова не отвечал. Это такая ультрабезответственность.
Либеральные реформы также не породили эффективных интеллектуальных групп - в этих реформах ответственность и реалити чек были, но у западных фондов, под диктовку которых проводились эти реформы.
Без мозгов ни одна страна жить не может. А у нас к концу 80-х годов можно было поставить IQ=0 всей стране. Я беседовал со многими позднесоветскими руководителями: эти некогда могущественные персонажи, управлявшие половиной мира - дедушки с мышлением маленьких детей, с мультипликационным сознанием - из мультфильмов про Незнайку. Не от возраста они таковы , а по сути.
- Они занимались преимущественно взаимным подсиживанием?
- Да, это они умели. Но это не стратегия, а реализация неких адаптивных механизмов в специфических условиях. Но совершенно отсутствуют навыки стратегического мышления.
Кстати, ирония судьбы состоит в том, что в либеральной интеллектуальной группе они все же присутствуют. Либералам в России отпущена большая судьба. Они очень злобно, антирусски, но мыслящая часть.
На патриотическом фланге политического спектра либеральный интеллектуализм, увы, не компенсирован ничем. Часть патриотических групп, вроде КПРФ и ей подобных - это консервация позднесоветского стиля. Это как у человека с отрубленной рукой она продолжает болеть: фантомные боли это называется. Вот такие это партии фантомных болей. У их лидеров советское, статичное, доброе мультипликационное сознание. Они говорят о вещах, которых нет. Но они и раньше о них говорили, они и раньше ничего не замечали: реалити чек не было и на предыдущих стадиях.
Патриотическая оппозиция, которая начала складываться с конца 80-х годов, испытала наркотическую зависимость от вдруг открывшихся запретных мифов - таких как церковь, монархия, национализм. Мифы хорошая вещь - с них начинается стратегия. Массу патриотов прошлого поколения выкосил упрощенный “всеобъяснящий” антисемитизм, совершенно неконструктивный и безответственный. Плюс им приходилось развиваться под жестким прессингом со стороны либералов. В результате образовались секты, а в сектах ничего глубокого не заводится. За время сектантства люди эти стали не вполне вменяемыми: еще бы, столько битв с тенями и топтаний на пустом месте…
Есть еще группа так называемых православных чекистов. Это державники, не разделяющие западнические модели, люди Путина, с патриотическими настроениями, но без застарелых патриотических комплексов и параноидальных конспирологических систем. Это здоровые и адекватные кадры. Но и ими пока в направлении развития ответственной патриотической мысли, последовательной стратегии не было сделано ничего - не создали ни одного института или интеллектуального фонда. Православные чекисты, попав во власть, были поглощены конкуренцией с “семейными”, со старыми чиновниками, друг с другом, и ничего не смогли сформулировать. Тем не менее, они являются единственным питательной средой (ambience) для реального появления полноценной стратегии усиления роли России в международной политике.
Путину сегодня необходимы стратегические центры. Потому что сегодня его окружают преимущественно политтехнологи-разводчики, которые очень хорошо умеют, используя уголовную терминологию, “крутить кино” - писать псевдостратегии. Причем, крутят кино они позорное. Это фиктивный бессодержательный, чисто назывной, “номинальный”, пиаровский патриотизм. Он годится, чтобы усмирить массы, но совершенно не годится, чтобы осуществить содержательные стратегические реформы.
Отказаться от “кино” - это был бы фундаментальный политический шаг, учитывая что россияне любят этот жанр как никакой другой, и хотят, чтобы кино было веселым и зрелищным. Путину нужно предпринять меры, чтобы его перестали “надувать” и “разводить” технологи ближайшего окружения, чья эпоха прошла, а они все там же и заняты все тем же… Сегодня назрела жизненная потребность для создания интеллектуальных центров непосредственно при президенте, при Совбезе и главных силовых министерствах, при правящей партии - “Единой России”.
Повторяю, то, что в России нет стратегий - это исторически закономерно, но очень печально и в определенный момент может привести к катастрофе. До сих пор в политике (внешней и внутренней) преобладает конъюнктурная реакция на вызовы, иногда эффективная, иногда не слишком. И потребность в наличии долгосрочной стратегии осознается чрезвычайно медленно. Причем, говоря о стратегии, нужно подразумевать цель, а не путь. Следовательно, с точки зрения стратегии, если дорогу к цели преграждают горы, это не препятствие для реализации стратегии: нужно либо взобраться на горы, либо прорыть тоннель, либо обойти горы - это уже вопросы тактики движения, но преграда не может его отменить вовсе. Назад поворачивают, когда вышли на послеобеденный променад, но столкнулись с забором. Если забор заслоняет собой стратегическую цель - его сносят, взрывают, отбивают доску, но пролазят - не так, так этак…
Никакого внятного понимания системных целей, ясной модели рационального “desision making” пока нет и в помине. И это главная проблема второго срока Путина. Без этого невозможно обойтись. Что показали события в Чечне, когда гибель Кадырова разрушила все. Там все было сделано чрезвычайно технологично, но с точки зрения содержания не было сделано ничего. Результат - возврат назад с очень плохими стартовыми условиями. Это доказательство ущербности и несостоятельности чисто технологических пиар-патриотических решений.
- Конъюнктурных, а не стратегических?
- Да. Именно коньюнтурный, а не стратегический подход сейчас по прежнему превалирует. Поэтому возможные варианты стратегии государства относятся к сфере Idealpolitik. И перечисляя эти варианты мы, увы, говорим пока об интеллектуальных абстракциях, а не о позициях влиятельных и близких к власти think tanks. Попробуем все же перечислить теоретически возможные стратегии возрождения России в мировом политическом контексте.
Во-первых, это евразийская стратегия. Она предполагает активное, а не номинальное, как сейчас, включение в интеграцию на постсоветском пространстве. Тем более, что конъюнктура на этом пространстве меняется не в лучшую сторону.
- Усиливается влияние США?
- Да, и Европы. А если бы мы интегрировались, Европа приняла бы статус кво и начала коллективное сближение. Очень здраво и стратегически верно ситуацию на постсоветском пространстве понимает президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, светлая личность. Он великолепно видит исторический горизонт, обладает волей, строит столичные города в чистом поле (такие как Астана посреди степи), формирует органическую демократию, либерализует экономическое законодательство… Сказал - сделал. Увидел, что сделал не то, пересмотрел и отменил… Вот так надо действовать по-евразийски. Жестко, да, но эффективно и уверенно. Возвышая друзей, подтягивая к вершинам власти умные и пассионарные кадры, эффективно укрощая врагов…
Основная международная концепция евразийства - выстраивание сбалансированной многополярности. Она предполагает поддержку интеграции в Европе и ее все более растущую идентичность, дифференцированную по отношению к Америке. Кроме того, следует поддерживать интеграцию на востоке - Индия, Китай, мусульманские страны… При этом вполне можно сохранить и развивать доброжелательные отношения с Америкой: в рамках многополярности, а не как послушная часть американской планетарной империи (empire), не как послушная шестеренка “однополярного момента”. Мы готовы к выполнению многих функций партнерства США на территории, на которую можем оказывать влияние - но при учете сохранения за нами права на геополитических суверенитет. Это аксиома евразийства.
В рамках этой стратегии усиление роли России в мире может быть достигнуто на основе баланса между мощью и демократией: ни колонизация, ни империализм сейчас не пройдут. Нет возможности опираться лишь на силу. Но невозможно зависеть только от благожелательности западных соседей. Евразийские концепции сейчас активно разрабатываются - проводятся конференции, пишутся книги, диссертации: я был оппонентом на защите 15 диссертаций по данной проблематике. Теоретическая жизнь здесь кипит, но решительный шаг со стороны власти в эту сторону пока не сделан. Как впрочем и в какую-то другую. Реальная политика остается конъюнктурной и синкретической.
Вторая концепция, менее продуманная и структурированная - в политическом смысле - националистическая: есть только Россия и пошли все остальные куда подальше. Ее можно назвать проектом “крепость Россия”. Она предполагает унификацию во внутренней политике - без расизма, но не допускающую плюрализма для этносов. Этакое “мобилизационное государство” - и издать “глобус России”. Ответ на вызовы в духе “Бумера”, “Бригады”, “Брата-2” и т.д.. Мол, Россия превыше всего.
Это националистический эгоизм. Он может быть светский, а может быть с теократическими или монархическими элементами. Судя по ряду высказываний “силовиков”, некоторые из них склоняются к данной идеологии.
- Это чекистский ответ на вызов?
- Чекизм сложнее. Это, я бы сказал, это недалекий упрощенный чекизм. Скорее, это популистский проект, который импонирует некоторым силовикам с пониженным IQ. Другие же, более сложно устроенные “силовики” тяготеют к евразийству.
По сути дела, этими двумя концепциями дела и исчерпывается: Путин использует что-то то из одной концепции, что-то из другой. Например, “Родина” - низкопробный национализм. Прокрутили его на выборах, погрозили Тузле и Тбилиси - и оставили до следующего случая. Мне такой национализм не симпатичен, но следует объективности ради признать, что он по меньшей мере логичен.
Есть третья концепция, которая, по сути, является не стратегией, но “разводкой”. Это принятие патриотических (евразийских или националистических) идей на словах с осуществлением атлантических дел на деле. Это не может быть стратегией, так как основано на противоречиях, пиаре и лукавстве. Люди этой ориентации выдвигают абсурдный тезис: мы должны принять глобализацию, полностью скопировать Запад, стать его частью, отказаться от самобытности, превратиться в региональный придаток США и… тогда мы усилимся, позаимствуем новые технологии, разовьемся, укрепимся, и всех обманем. Такими словами можно обмануть (да то отчасти) только наивное российское население, с навыками безответственного мышления. Здесь еще могут поверить в “успех предприятия”. Но Запад “слезам не верит”, это жесткая интеллектуальная машина. Нас никогда не примут в НАТО как равных, а как только поймут, что мы играем собственную игру, сразу же исключат от туда. “Крутить кино” на Западе не получится. Потому что там - холодные прагматики и конструктивные стратеги.
Так что никакой прозападной стратегии с патриотическим исходом быть не может - никто в здравом уме не станет помогать усилению России, которая столько веков была главной головной болью западных геополитиков. И сейчас, когда мы ослаблены, абсолютно все заинтересованы, чтобы только усугубить это положение дел, сделать его необратимым. Впрочем недавняя трагическая история распада Варшавского договора, потом СССР, потом расширения НАТО к границам РФ, показывает, чем, на самом деле, оборачивается западничество - только одним, прямым предательством национальных интересов и ослаблением российской государственности.
Увы, адептами концепции псевдо-патриотического атлантизма является многие советники президента, влиятельные фигуры его окружения, экспертные и аналитические фонды, его обслуживающие. Они пытаются выдать за “стратегию” западничество, фальшиво завуалированное патриотической риторикой. На деле это приведет только к дальнейшему ослаблению России. Если в конце XIX века русские западники стремились с помощью модернистского инструментария усилить Россию, что нынешние откровенно работают против нее, желая ослабить ее по сути, сохраняя видимость, внешний антураж силы. Путину говорят: Владимир Владимирович, Европа все нам простит за наш газ. Это безответственно. Что-то может и простит, но далеко не все. Свое место в мире надо завоевать. И делать это жестко и последовательно. В противном случае наши позиции еще более ослабнут.
Я помню в одном из выступлений Путин произнес фразу, написанную его спичрайтерами: мы сторонники многополярного мира и ориентации на США как ведущую мировую державу. Это логическое противоречие: ориентация на США, которые провозгласили “однополярность” - это одно. Многополярность - нечто противоположное. Здесь или-или. Налицо логический саботаж президента со стороны референтуры и спичрайтеров. Он очень опасен. И эту нелепость с умным видом повторяют на разные лады многие “аналитики”. На сегодняшний день, такой противоестественный, голословный и “технологический” пиар-патриотизм представляет собой наиболее опасную подмену и препятствует реальному развитию подлинных и фундаментальных стратегий.
И, наконец, есть четвертая концепция - последовательное снижение роли России в мировом сообществе. Ее адептов все меньше и меньше в окружении президента, но в экспертном сообществе, их, все еще предостаточно. Они смотрят на Россию с другого берега. Для них это некий объект, подлежащий манипуляциям. При Ельцине эта группа “демократов” и “реформаторов” выступала открыто и дерзко. При Путине они затаились. Это, впрочем, тоже можно назвать “стратегией”: стратегией самоубийства.
Наиболее сильны сегодня шифрующиеся атлантисты, (криптоатлантисты), которые подменяют стратегию патриотической вербалистикой и сдвигают Россию к Западу, размывая несущие конструкции Государственности. Евразийцев и националистов вместе взятых в окружении президента, меньше чем “пиар-патриотов”. О еще раз подчеркну, их стратегия “паленая”, поддельная. Она смертельно опасна для страны, как “паленая” водка для здоровья. Они-то и есть главное препятствие на пути реализации Путиным задач своего второго срока. Чтобы преодолеть это препятствие, президенту нужно приложить усилие к созданию интеллектуальных центров, которые помогут перевести реальные и корректные последовательные стратегии на уровень “decision making”. Но формулированию реальных стратегий криптоатлантические группы будут препятствовать, так как они осознают, что Путин именно сейчас нужно нечто фундаментальное и основательное. А кроме того, “реалити чек” показывают, что сухой остаток атлантистских стратегий ведет только к ослаблению России.
По какой-то причине президент ранее не делал шагов в направлении разработки реалистичной долгосрочной стратегии. Будем считать, что не мог - не давали. Но сейчас уже нельзя сказать, что “ему мешают”. Он безмерно укрепил свои позиции, стал единственным субъектом российской политики. Он может все.
Я 4 года назад написал статью “12 подвигов Путина”, где выделил шесть подвигов, которые он совершил, и шесть, которые еще не совершил. Первые шесть, это остановка распада РФ на Кавказе, укрощение губернаторов, олигархов, медийной фронды и т.д.. Седьмым подвигом я назвал закрепление, содержательное наполнение всех предыдущих шести достижений. Этот подвиг Путин не совершил до сих пор, и кое-где уже наблюдается откат назад, увы…
Только кажется, что враги сильной и единой России, России могучей и справедливой, России как субъекта, присмирели: если не будет углубления и развития начатого Путиным еще 4 года назад, если не будет совершен седьмой героический подвиг, все проблемы 2000 года могут вернуться снова - уже на новом витке.
