Несколько месяцев мы двигались по намеченному маршруту. Напомню, что во время выставки в манеже я был приглашён С.Ю. Глазьевым третьим, или даже вторым на подписание соглашения о создании коалиции. Это было не только нашей инициативой, но и продуктом договорённости о долгосрочной, последовательной работе в этом направлении. В рамках партии “Евразия” был проведён политсовет, где было принято решение о начале взаимодействия и официальном объявлении моей позиции.

Глазьевский блок стал меняться по всем параметрам в конце августа, начале сентября. Из него были вытеснены Партия Труда, которая должна была быть блокообразующей; вопрос о блокообразующем участии “Евразии” перешёл в стадию вяло текущей необязательности; то же произошло с коалиционным участием партии “СЛОН” и ещё целого ряда левых партий, предполагавшихся в качестве фундаментального модуля блока. Он на глазах поменял своё идеологическое наполнение. Из названия было удалено понятие “левопатриотический”, при подготовке к окончательному съезду партии резво меняли своих членов. То Глазьева выставлялся от Партии Регионов России, потом решили, что он выдвинется от Партии Труда, потом он вдруг сделался лидером Социалистической единой партии России, Подберёзкина оттуда мгновенно выгнали; партия Труда развалилась и исчезла.

Эти тенденции вызывали нашу крайнюю озабоченность. Я вообще не стал ставить вопрос об участии в федеральной части списка, потому что формат блока быстро изменялся. Стройными рядами туда потянулись откровенно националистические элементы. Дмитрий Олегович Рогозин к левому блоку не имеет никакого отношения. Это правый политик с элементом изрядной ксенофобии, с довольно резкими республиканскими мышцами. Он явно ассоциируется с Кремлём, с президентом, только не с лево-патриотической оппозицией. Но этого молодого, во многом интересного политика ещё можно было вытерпеть. Тут появился Геращенко - замечательная, сильная фигура, только не для нашего, а для какого-нибудь центристского блока. Приход этого банкира вызвал настоящее удивление.

Дальше - больше. Началась совершеннейшая катавасия. Националистический элемент становился всё сильнее. Отменили название, отменили формат, и в конечном итоге мы имеем национально-патриотический союз “Родина”, подражающий НПСР в худших традициях кремлёвских клонов. Ведь был уже один такой НПСР Шмидта Дзаблоева, развалившийся ещё только при подготовке глазьевского блока. Венцом всего стало нахождение в списки представителей движения “Спас” и других объединений, имеющих ультрашовинистический характер.

В чём загадка такой перемены? Я, как участник процесса, как конструктор и идеолог этого блока, признаться, сам теряюсь в догадках. Лидеры объединения перестали консультироваться, забыли о совещаниях, стали принимать решения за спиной коллег. Внезапно, из ниоткуда возникло несколько центров силы, никем не предполагавшихся на предыдущих стадиях блокостроительства, которые стали одним жестом разрушать наработанные, серьёзные структурные, технологические модели. В этот момент произошло абсолютное переформатирование блока. Лево-патриотический формат, отвечавший стремлениям протестной, имперски, но не шовинистически ориентированной части населения, классический электорат КПРФ, расширенный в интеллектуальном направлении, охватывающий целый ряд дополнительных элементов - всё было забыто в мгновение ока. Теперь перед нами крайне бесперспективное, неинтересное, наспех сколоченное deja-vu.

С патриотическим движением я имею дело с 1985 года, поэтому могу твёрдо заявить - “Родина” тупиковый продукт эволюции. Истории не нужен махровый шовинистический русский патриотизм, она требует совершенно новых технологических подходов, иного формата, моделей и лидеров. На месте нашего технологического, лево-патриотического блока внезапно, без согласования с большинством участников соглашения, с широкой коалицией, подписавшейся под личность Глазьева и под формат Глазьева, возникло нечто абсолютно непотребное. Хочу подчеркнуть, что есть Глазьев как лидер, а есть формат глазьевского блока, который обсуждался, разрабатывался, осмыслялся политическими силами, принимавшими участие в конструкции блока. Все обязательства были в одночасье ликвидированы, и мы получили невнятный, смутный, невыразительный блок, претендующий на то, чтобы пользоваться тенью Путина наряду с Единой Россией, о чём лидеры блока говорят без стеснения: мы-де будем работать на путинское большинство, эксплуатировать националистические лозунги, потому что левых уже не осталось.

О балансирующем на грани шовинизма лозунге “тяжело жить русскому в России” я уже однажды говорил. В России сегодня вообще живётся трудно, потому что наш народ не введён в политическую категорию, но здесь мы видим опасное злоупотребление этой темой. Ничего евразийского, лево-патриотического, конструктивного, модернизированного и перспективного в блоке не осталось.

Всё это заметно отразилось на рейтинге. Рейтинг самого Глазьева очень большой, и технологически выстроенный блок вполне мог дотянуть до 8-10%. Но от такой привлекательной, корректной, модернистичной затеи, которая имела все основания стать главной интригой этих выборов, где у нас было чёткое место, ничего не осталось. Один только целевой электорат “Евразии” составляет более четырёх миллионов человек. Может ли человек в здравом уме, нормальный политический лидер пожертвовать всеми своими перспективами, верным успехом ради невнятного патриотического deja-vu?

Решение о выходе из коалиции принималось по частям: сначала я отказался от участия в федеральном списке, о чём было объявлено на прошлой конференции; затем была закрыта тема участия наших кандидатов в одномандатных и федеральных списках. Итог: партия “Евразия” не участвует в блоке Глазьева ни в какой форме, ни при каких обстоятельствах. Мы, к сожалению, потеряли время для того, чтобы объективно и адекватно реализовать возможности самостоятельного движения, что планировалось в качестве одного из запасных вариантов; также упустили возможность участия в других, левоцентристских, блоках. Нам поступали предложения от блока Селезнёва-Миронова, от партии “Русь”. Я не могу назвать это ужасной потерей, однако партия создаётся для участия в выборах, и мы не являемся фантастическим исключением. В результате изменения формата блока Глазьева и структуры его управления, наша партия не нашла там своего места и по собственной воле отказалась от участия в коалиции. Объяснить сторонникам евразийства, почему мы поддерживаем столь неопределённые и бесперспективные в электоральном смысле начинания, мы просто не могли.

Без сомнения, “Евразия” - патриотическая партия, стоящая за воссоздание великого имперского пространства, т.н. демократической империи. Конечно, национальная тема и русский вопрос являются для неё очень важными, также как православие, возрождение русского народа. Но в ней же участвуют лидеры духовных и национальных движений других народов России, видящих свою судьбу в союзе и в едином имперостроительстве с русским народом. Шовинизм и наличие персонажей из блока “Спас” в федеральном списке блока Глазьева для них неприемлемо ни под каким соусом. Более того, это глубоко противоречит самому евразийскому представлению о необходимости единого ансамбля евразийских этносов в борьбе за великую империю, не говоря уже об эстетических и интеллектуальных убеждениях.

В конечном итоге, формат “Родины” абсолютно непрагматичен, нерационален с точки зрения электоральной стратегии. Огромное количество партий будут разыгрывать националистическую, шовинистическую, ксенофобскую карту. Это и В.В. Жириновский со своим пошлым “я за русских, я за бедных”, и Райков, чей национализм, особенно в регионах, приобретает всё более агрессивные формы, и Кондратенко в постмодернистском контексте КПРФ. Эти элементы, в более корректном виде, заметны в Единой России и даже в блоке Бородина “Великая Россия”. Надо ли упоминать партию “Русь”, развесившую весьма технологичные рекламные плакаты по всей стране, напоминающие рекламу кваса. Все эти кучи народу топчутся на одном и том же островке, причём социальные, левые идеи подменяются не национальными проблемами, но просто эксплуатацией ксенофобских, шовинистических настроений. Это абсолютно безысходная, бездарная предвыборная стратегия для, мягко говоря, не первой партии, работающей на этом плане.

Глазьев фактически исключён уже как фигура из предвыборного процесса, его потенциал политического лидера существенно снижен. Кроме того, по некоторым данным, его людей постепенно отстраняют от руководства блоком, вводя другие структуры. Говорят, его отстранили за умничанье даже от разработки экономической доктрины, которую теперь пишут люди гораздо более развесёлые. Короче, Глазьев, этот талантливый экономист, перспективный политик, к сожалению, попал в очень неприятную для него ситуацию. Этого сорокалетнего, толкового, корректного, патриотичного, социально ориентированного экономиста боялись видеть в качестве конкурента не только старые вожди КПРФ, но и представители власти на самом верху. Теперь он уже не тот. Потому что вместе с друзьями из “Спаса”, с нечленораздельной, уже не им составленной экономической доктриной блока, Глазьев не страшен своим соперникам. Он пойдёт, подстраховывая себя, по одномандатному округу. Это уже не герой на белом коне, возвышающийся на твёрдых 8%.

Та разношёрстная публика, что составляет теперешнюю “Родину” занята распределением портфелей, то есть, по сути, делит шкуру неубитого медведя. Любой ушлый бизнесмен сразу распознает “липовый” контракт. Точно также философу, проработавшему в политике 15 лет, легко заметить “липу” в блоке, в партии, распознать серьёзный, технологичный проект. Люди, выведшие блок Глазьева на такие стартовые позиции, резко затормозили на взлёте крупного федерального политика, потому что в националистическом плане он один из многих, и его дискурс экономических терминов хорош лишь для умеренной, корректной зюгановской аудитории. Невозможно вообразить себе его выкрикивающим шовинистические лозунги более удачно или успешно, чем остальные наши политики. Он может говорить правильные и абсолютно здравые вещи корректным тоном, но ему нужен верный контекст. Глазьев - это такое растение, которому нужна благоприятная среда, правильное освещение, с ним надо носиться, как с китайским мандарином, выставляя его в нужный момент. Как показали события, Глазьев, известный нам ещё по Демократической партии России, по КРО и КПРФ, не является ни конструктором, ни политиком в организационном смысле.

Полагаю, что С.Ю. Глазьев упустил две серьёзные возможности развитие своей карьеры в КПРФ. Ведь он уже почти ассоциировался у большинства электората как приемник Зюганова, будучи на голову выше всего его окружения. Это был новый лидер протестной, широкой, коммунистической, левопатриотической оппозиции. В итоге вышеописанных событий он перестал им быть. Фактически, это был коммунистический, КПРФный дофин с чёткими, спокойными перспективами, который мог, ничего не делая, превратиться в крупнейшего политика страны. Ему пришлось бы ещё совсем немного поработать для осуществления этого варианта, почти гарантированного.

Также, приложив огромные усилия в своём блоке, он мог стать представителем новой левой волны, её лидером. Но вляпаться в малопривлекательный, жалкий центристский проект, на поле которого играют и более серьёзные игроки, бороться в содружестве с сомнительными партнёрами в националистическом секторе за голоса “Единой России”, пытаясь оторвать маленькую часть от Путина, - хуже для Глазьева не придумаешь. Лучше ему было плюнуть поскорее на всю эту затею, выбраться из этой каши, в стороне от которой он выиграл бы гораздо больше, сохранив потенциал. Учащающиеся конфликты между лидерами блока, всё более грустные электоральные перспективы могут свести на нет его статус крупного федерального политика. Он не перестанет быть Глазьевым, не потеряет своих индивидуальных качеств, останется сильной фигурой, которую, наверное, возьмут в правительство или куда-то ещё, но политическую харизму на федеральном уровне он утратил на долгое время. Это печально.

Так как партия “Евразия” не участвует в этих выборах по вышеизложенным причинам, она получает возможность участвовать в них в качестве полноценного наблюдателя. Будучи одной из сорока зарегистрированных к выборам объединений “Евразия” хоть и не сможет участвовать в них, зато сохранит идеологический потенциал, бодрость, единство. Мы лишь откладываем выступление на арене большой политики до следующего исторического этапа. Полагаю, что отказ от участия в блоке Глазьева стал для нас в этом случае спасением лица, нашего имиджа. Мы доказали, что действительно являемся партией респектабельной, последовательной, не готовой идти на компромиссы любой ценой, что гораздо важнее крайне сомнительных успехов в выборах. Вебер говорил, что не стоит участвовать в политике, если вы не готовы к тому, что испытаете отвращение к этой стихии, не соответствующей вашим представлениям о справедливости, благородстве и чистоте целей. Это поистине грязное дело.

Но есть и другая формула: чистому человеку всё чисто. И я убеждён, что можно и нужно делать чистую политику, чистые блоки, решать серьёзные национальные, государственные, геополитические, экономические, социальные вопросы, но не любой ценой. Не могу назвать результат подготовки нашей партии к выборам успешным, но это снова вопрос нравственной цены. В первую голову необходимо сохранить последовательность перед своими членами, чистоту совести, не запятнать руки. Мы готовы дальше возделывать политическую нишу, искать пути к альянсам и определённым компромиссам, если наши идеи найдут отклик. Если же имеют место воплощённые безобразия, неадекватность поведения партнёров, чрезмерный имморализм политических сил, в этом случае мы оставляем за собою вполне человеческое право сказать: “Стоп! С нас довольно”.

Вопросы СМИ

В философии очень важно, адекватен ли изначальный замысел реализованной цели. Часто бывает, что люди, поставившие перед собою одну цель, достигают прямо противоположной. Достаточно вспомнить знаменитую формулу Виктора Черномырдина: “Хотели как лучше, а получилось как всегда”.

Не думаю, что есть какие-то коварные силы, намеренно вовлекшие Глазьева в безысходную ситуацию. Но, в конечном итоге, он оказался в положении, которое резко затормаживает его развитие как федерального политика. Полагаю, что свет на эту историю прольёт доклад Глеба Олеговича Павловского, в котором говориться о переходе руководителей предвыборной кампании от олигархических группировок к так называемым “силовикам”. Согласившись с таким предположением, мы увидим, что “силовики”, захватив бразды правления, править не начали - просто развалили готовящуюся блоковую систему с доминацией “Единой России” и участием левых и правых организаций, не предложив собственной концепции. В результате такого полупереворота карты спутались и всё произошло “как всегда”. Понятно, что кто-то должен был отвечать. Например, Глазьев, находившийся в то время на острие интриги выборов, вокруг фигуры которого велись серьёзные дискуссии различными политическими силами: Зюгановым, протестными группами, олигархическими структурами, администрацией президента, курирующей власть в стране. Но мне думается, что реализовавшие этот переворот силы преследовали совсем иные цели, нежели желание облегчить жизнь лидеру КПРФ и центристам, насолить сторонникам Глазьева, Грызлову, “Единой России”.

Трудно назвать конкретных людей, создавших эту ситуацию. Я не исключаю эффективных интриг опальных олигархов. Схема их действий проста: они выдвигают вперёд далеко не самые весомые фигуры, которые, в сочетании с действительными лидерами дают совершенный нуль. Подобный план могут создать довольно умные люди, проживающие сейчас в Лондоне.

Газета.ру, Борис Сапожников: Между коммунистами и центристами существует 15-20% протестного электората, на котором должны были пастись Глазьев и Рогозин. Кого же теперь, после пассажа с “Родиной”, выдвинут кремлёвские силы, которым необходимо отнять левый электорат у КПРФ?

Тут действует принцип сообщающихся сосудов: у Глазьева убыло, зато прибыло Селезнёву с Мироновым, этому союзу исполнительной и представительной властей. Вне объединения эти партии не представляли из себя критического электорального потенциала. Этот корректный, весьма технологичный проект встанет на место глазьевского, который будет смещён в шовинистически-патриотическое гетто и там похоронен. Мне кажется, такой поворот был неожиданным и для двух спикеров, - поэтому главное, чтобы тут результат всё же соответствовал целям.

Четыре года администрацией президента разрабатывался план демонополизации влияния КПРФ на левые силы - вполне рыночный, либеральный подход, цель которого - создание здоровой конкуренции. Однако этот план провален полностью, время для создания конкурентоспособной организации ушло, а вся левая сторона политического поля по-прежнему занята постмодернистской партией Зюганова.

Те несколько объединений, что очутились в центре, представляют путинское большинство, разделённое на ряд проектов, один глупее другого. На этом фоне КПРФ выглядит самой технологичной: связавшись с ЮКОСом, она стала защищать как бедных, так и олигархов транснационального масштаба. Союз же Селезнёва-Миронова среди скороспелых центристских лавочек оказывается на голову выше своих соплеменников, даже имеет собственный, хоть и небольшой, рейтинг.

Алексей Белов, портал “Кредо Ру”: Александр Гельевич, прокомментируйте, пожалуйста, конфессиональный аспект вашего выхода из блока, а также ваше отношение к евразийской партии Ниязова.

Наша партия имеет обширные отношения с традиционными российскими конфессиями. Это накладывает на нас очень большую ответственность, ведь ни одна из них не будет официально поддерживать какую-либо партию. В связи с этим, наше участие было возможно лишь в очень корректном блоке, где перекос в шовинизм недопустим. Не скрою, что на решение созвать пресс-конференцию по поводу нашего выхода из блока повлияли традиционные конфессии, ведь скандальная репутация, которую он может создать, способна дискредитировать, даже косвенно, паству. Поэтому “Евразия” не станет объявлять о том, кого она поддерживает, равно как не будет участвовать в этих выборах. Ведь участие даже нескольких наших людей в одномандатных округах бросало бы на нас тень, а родинцы могли бы использовать этот факт в своих целях.

Что до партии Ниязова, то я знаю о создании на её базе блока Бородина “Великая Россия”, в который, кроме самого Бородина, вошли Аушев и Ивашов, переписавший свою диссертацию с моей книжки. Евразийство Ниязова там растворилось, так как, по их мнению, оно не может дать немедленных дивидендов. Чем это объединение отличается от блока Глазьева-Рогозина, я не знаю. По большому счёту, евразийство фигурирует в “Великой России” не как идея, а просто как хорошее слово, смысла которого никто из участников не понимает.

Блок “Родина” в том формате, в котором мы его теперь видим, судя по всему, не наберёт и 5%. Основные его кандидаты - Глазьев и Рогозин - поняв, что дело не выгорело, решили пойти от одномандатных округов. Страшная фигура Вешнякова, иезуитский закон о выборах, который я пытался понять две недели, назойливое шуршание бюрократических бумажек - всё это в лучших традициях Кафки. Предвыборная кампания уже состоялась. Все ставки распределены.