Андрей Пионтковский – проамериканист, и его взгляд на интересы России – это взгляд из-за океана. То есть, он рассматривает РФ как некоего сателлита американской политики или как объект глобализации. Соответствующим образом он выстраивает свою собственную концепцию интересов России на основании американской политологической системы, принимая некритично и автоматически вашингтонский взгляд.
Следовательно, его позиция является атлантистской. Это взгляд из Вашингтона на Москву. В такой ситуации, безусловно, по логике вещей, он должен критиковать евразийскую политику, которая представляет собой автономный, суверенный и независимый геополитический взгляд из Москвы на весь остальной мир, в том числе и на Вашингтон.
Поэтому я считаю, что Пионтковскому и его единомышленнику Никонову вообще нельзя давать право голоса, поскольку они представители оккупирующей державы, в некотором смысле геополитического агрессора по отношению к России. Не потому, что агрессия – это плохо, агрессия – это закон жизни. Американцы строят свой мировой порядок, свой однополярный мир, и в этом смысле они молодцы. Потому что тот, кто силен, тот и прав. Если же нам это не нравится, то мы должны или сокрушить эту мощь, или поднять восстание, или совершить побег, или еще что-то. Это уже вопрос нравственный. Но когда у нас кто-то говорит, что Соединенные Штаты – моральнее нас, потому что они сильнее, и, значит, нам надо сдаваться, то за это надо просто наказывать. Уже были такие деятели при Горбачеве, которые продали великое государство и развалили его. Сейчас эта волна опять поднимается.
Когда на Москву из Вашингтона смотрит Збигнев Бжезинский или Пол Волфовиц, у меня это вызывает понимание, определенное уважение. А когда кто-то из Москвы вторит заокеанским учителям, он у меня не вызывает никакого уважения. Я вижу в этом не просто конкурента и врага, как в случае с вашингтонскими атлантистами, а предателя. Я готов, например, полемизировать с Гитлером, будучи русским, советским человеком. Но я не готов полемизировать с предателями, которые перешли на позиции врага.
Хорошо. Давайте будем говорить не о предателях, как вы их называете, а о самой идее евразийства? Почему вы считаете, что евразийство – это именно тот путь, по которому должна идти Россия?
Евразийство - это национальный взгляд России как субъекта мировой истории, как суверенного геополитического актора, а не доминиона, не колонии, не марионетки. Улавливаете разницу? Это роскошь быть в истории субъектом, а не объектом, актором, а не предметом воздействия внешних акторов. Играть собственную роль, а не подчиняться кому-то другому. Именно в этом состоит идея евразийства. И дискредитировать ее, нападать может только человек, заведомо исключающий активный субъектный статус России.
Насколько действительно существует угроза развала России при евразийском сценарии? Российские атлантисты, например, считают, что наибольшую угрозу в случае реализации евразийского проекта будет представлять Китай, как гораздо более мощное государство (по разным параметрам) на евразийских просторах.
Евразийство стоит на той позиции, что территории РФ абсолютно недостаточно для того, чтобы Россия могла обладать полноценным геополитическим статусом. Субъектом международной политики может быть только Евразийский Союз. Соответственно, ни о каком расчленении России не может быть и речи. Наоборот, мы говорим о необходимости немедленной интеграции постсоветского пространства в единый Еевразийский Союз. Это, во-первых.
Во-вторых, что касается опасности со стороны Китая. Он никогда не был позитивным полюсом евразийства. Я много лет утверждаю, что Китай несет геополитическую опасность для России. В отличие от Японии и Европы, Китай - геополитически некомплементарен России. И демографически он представляет собой колоссальную угрозу. Следовательно, Россия должна ориентироваться на такую модель своей восточной тихоокеанской геополитики, которая минимизировала бы эту угрозу.
Это снимает проблему, которую вы поставили. В одной из своих последних статей, а также в своем первом учебнике по основам геополитики, я говорю о необходимости ограничения китайского влияния на север и выдвигаю предложение китайцам сосредоточиться на южном направлении. России важно отстаивать во всех сделках, дипломатических переговорах (в том числе и неформальных) именно это требование.
Если Китай обратится на юг, то он может быть нам полезен и дружественен. Но если он будет демографически претендовать на освоение северных территорий, то такой Китай для нас – мина замедленного действия, мы его не переварим, в отличие от тюркских евразийских народов, с которыми у нас исторически сложился позитивный симбиоз. На монгольско-бурятском, евразийском поясе от Манджурии до Казахстана и дальше до зоны степей и самого Кавказа, всегда существовал по сути «антикитайский», «контркитайский» щит тюркско-монгольских кочевников. Это и есть Евразия. А то, что южнее Китайской стены, уже не Евразия.
Александр Гельевич, Вы поддерживаете курс, который проводит Владимир Путин во внешней политике - движение в сторону Европы?
В нынешнем контексте, после «холодной войны», политика Европы - это умеренная форма антиамериканизма. Европа - это Старый Свет, и сегодня она представляет собой геополитический полюс на контрасте с Новым Светом - США. Разница между ними, в том числе и в геополитических интересах, начинает проявляться все более четко и последовательно.
Я бы даже сказал, что европеизм - это умеренная ветвь евразийства. Нельзя противопоставлять европеизм евразийству. Как и нельзя противопоставлять общее частному. Можно сказать, что европейская идея – это частный случай евразийской идеи. А вот американская идея или монополярный мир – это антитеза как евразийской идее в целом, так и всем ее частным формам, в том числе и европеизму. Причем, противопоставление атлантизма европеизму менее очевидно, чем евразийству. Хотя межу атлантизмом и европеизмом это противопоставление как раз и проявляется в чистом виде, то есть, в реальных ситуациях.
А что касается проводимой Путиным политики, то мне кажется, что он не достаточно четко представляет мир, в котором живет. Так же, как и Кучма, кстати. И тот, и другой окружены массой советников, среди которых не мало таких, как Пионтковский и Никонов. И составить адекватное представление о картине мира, которая даже у многих философов сегодня вызывает множество вопросов, обычному человеку (даже Президенту), конечно же, не так и легко.
Но чем дольше Путин будет президентом, тем больше он будет на практике сталкиваться с определенными геополитическими закономерностями, зависящими не от советников, не от индивидуальных симпатий, которые могут меняться, а от исторических и геополитических констант. И тем больше он будет вынужден действовать в объективной геополитической системе координат, так же как и Кучма. А так как евразийство, атлантизм и другие константы геополитики суть не что иное, как контуры карты реального объективного положения дел в международной политике, то рано или поздно президентам придется освоить эту дисциплину.
Евразийство, атлантизм, глобализм, антиглобализм и так далее - это объективные закономерности, и каждый должен определиться, где он находится. Я считаю, если человек вырос на территории Евразии, то он, скорее всего, евразиец, и должен мыслить, исходя из пожелания субъектности собственной стране, собственному «живому пространству». Если мы сталкиваемся с чем-то иным (а в экспертном московском сообществе, увы, мы постоянно сталкиваемся с какими-то выродками, которые мыслят свою страну, свой народ не как субъект, а как объект), это аномалия.
Скажите, почему Россия так нервно реагирует на любые шаги Украины в сторону Запада, но при этом, сама же активно налаживает отношения и с США, и с Европой?
Нормальная, европейская, умственно-полноценная Россия должна стремиться к альянсу с Европой, ко вхождению в НАТО вместе с Украиной.
По большему счету, у нас только одна претензия к Украине - Киев хочет вступить в европейские структуры единолично как по фрондерски. Будто спешит стать буферной зоной, «санитарным кордоном» между Россией и континентальной франко-германской основой Европы.
Но с другой стороны, подчас сама Россия в этом вопросе ведет себя достаточно эгоистично. На мой взгляд, вместо того, чтобы разбираться, кто прав, кто виноват, взяли бы и совместно разработали модель интеграции в Евросоюз и новую систему европейской безопасности.
Идея же интеграции Украины в Европу на самостоятельной основе порождает совсем другой сценарий, чем интеграция Украины и России совместно. Любой геополитик понимает, что здесь речь идет не о нюансах, а о совершенно разных моделях. Если Россия сближается с Германией и Францией, то Польша и Прибалтика визжат от ненависти. Существование «санитарного кордона», куда склоняют и Украину, будет иметь антиевропейскую и одновременно антирусскую функцию. Для Украины это интеграция в Европу в статусе периферийно страны Восточной Европы, которая будет всегда служить тому, чтобы не допустить сближения Франции Германии с Россией. И в этом качестве Украина будет постоянно выступать источником смут и проблем для восточных и западных соседей.
Украина – атлантисткая, исполняющая функцию «санитарного кордона», и Украина - евразийская и подлинно европейская, это абсолютно разные позиции. Вот в этом проблема. Она усугубляется еще и тем, что и московские политики не очень ясно различают эти две линии. Не понимая, что существует прекрасная славянская, самобытная Украина, которая хочет в НАТО и в ЕС и которую нужно поддержать в этом стремлении, указать форму сотрудничества и консолидации с самой Россией, часто ее путают с Украиной русофобской, полонизированной, пышущей ressentiment’ом… Это не правильно – Россия и Украина две великие евразийские державы, обреченные на братский союз.
Совместное движение Украины и России в Европу предполагает какие-то общие проекты. Но мы неоднократно убеждались в том, что какие-то совместные проекты на постсоветском пространстве обречены на провал. В чем причина?
Надо быть бдительными, потому что кругом такие, как Пиантковский…
…Типа происки врагов?
Да, это происки врагов, которые хотят два великих славянских народа друг от друга отвратить. Надо быть очень бдительными с атлантастами, вовремя их идентифицировать и изолировать от общественного влияния.
Россия и Украина – это два геополитических пространства, которые обречены на альянс. Украина останется суверенной и свободной только в союзе с Россией. Иначе она потеряет все. Люди, которые разводят нас с обоих сторон и в Москве и в Киеве, вовлекают нас в различные конфронтационные сценарии - это просто враги наших народов.
А, может, просто легче всего сваливать вину на кого-то, атлантистов и так далее?
А теория Бжезинского? Это не просто благопожелания старичка, это действенная система: тысяча фондов, миллионы людей, которые задействованы в системе обеспечения разведуправления США. Это не мифы, а реальность, в которой мы живем. США постепенно устанавливают свое единоличное управление, мировое господство. И когда их сценарий приходит в конфронтацию с нашим, они не лезут за словом в карман, не щадят денег, для того, чтобы заслать сюда своих людей, обрушить тонны лжи и грязи на подлинных патриотов Украины и России. Поэтому надо крепить наш союз. Да здравствует великая Украина!
Скажите, а какую собственно систему ценностей, отличную от европейской и атлантистской, предлагает евразийство?
Что важнее: индивидуум или общность? С атлантистской точки зрения – индивидуум. С евразийской – общность. Любая общность включает в себя семью. Посмотрите, к чему приводит атлантическая модель. К тому, что семья практически разрушается: геи, гомосексуальные, лесбийские браки.. Да и там, где он остается, институт семьи приобретает характер контракта, сегодня женился, завтра развелся, имущество делим и т.д.
Во главе евразийских ценностей – общность. Разная: либо народ, либо община, коллектив, в конце концов, семья - это тоже общность. Общность органическая, которая мыслится как нечто единое, нечто неразделимое. И так далее. Мы любим то, что превышает индивидуальность, любим героизм. Мы, может, сами и не герои, каждый из нас - обычный обыватель, точно такой же, как американский пожиратель гамбургеров. Но, в то же время, в душе у нас есть представление о том, что есть нечто высшее, чем просто индивидуальное наслаждение. Это высшее мы определяем в религии, культуре, поклонением нашим героям, нашей национальной истории. Это то, что абсолютно отсутствует в американской культуре, где культ гедонизма, наслаждения, нарцисизма, потребления наркотиков достиг пика.
Атлантизм и евразийство – это как плюс и минус. И ценностные системы евразийства и атлантизма кардинально отличаются между собой. Ценностная система евразийства – это Достоевский, нравственность, православные корни, героизм, воля, мысль, преданность, созерцание, общинность, любовь, благородство, справедливость. Лучше быть с точки зрения евразийства честным человеком среднего достатка, но видеть, что и вокруг тебя люди не умирают с голоду. Для атлантической же системы страдание ближнего является стимулом для собственного процветания и обогащения. Абсолютно разная этика. Вот в этом и разница.
Получается, что США и Россия обречены на очень жесткое противостояние. Неужели их интересы в некоторых вопросах не могут совпадать?
Если и РФ и США - субъекты, то, безусловно, некоторые интересы могут и совпадать. Но если Россия будет объектом, а Америка – субъектом, то это конфликт и беда. В этом случаем мы отказываемся от своих интересов в пользу Соединенным Штатов. Это как на зоне, либо мужчина остается мужчиной, либо он становится «петухом», после чего у него уже другой статус и другое представление о том, что хорошо, а что плохо. Если Россия согласится с однополярным миром, то, по сути, признает за собой статус «петуха». Может, выйдет и неплохо, может, есть там какие-то общие интересы, но это общность интересов уже петушиная. А есть воля остаться «мужиком» - уважаемым, самостоятельным субъектом. Тогда, кстати, мы сможем дружить с Америкой. Потому что настоящая дружба возможна только между сильными. А если слабый, «опущенный» и сильный вступают в альянс, то это пара петуха и авторитета.
Извиняюсь за такие аналогии, но здесь они просто напрашиваются. Пионтковский же фактически хочет сказать: ничего не поделаешь с тем, что США - сильнее. Типа надо с этим смириться. Ничего подобного! Если хочет, пусть смиряется. Мы нет. У нас есть честь и мужество биться за субъектность своей исторической судьбы.
Кстати, это касается и Украины. Почему вы не скажите: США, Европа, Россия – это хорошо, но мы идем собственным путем. Пусть у нас того и того нет, но мы все равно пойдем своим путем. Когда что-то подобное заявят, у всех откроются рты, народ скажет: вот это в Киеве «мужики», настоящие… А суетиться то за одним, то за другим - это не правильно. Для Украины и вообще. Для России тем более.
