Вот пример, характеризующий состояние дел в бывших старообрядческих местах: Юг знаменитой Гуслицы, город Воскресенск, спрашиваем молодого человека, как выяснилось со “старообрядческими корнями”, есть ли там настоящие, “молящиеся” староверы? Ответ: “Нет, кришнаиты, сектанты всякие, это есть, а вот “молящихся” староверов не видно – нет наверное.” И дело здесь, увы, не только в десятилетиях безбожных глумлений. В конце-то концов Советская власть кришнаитов или мормонов тоже ведь не поощряла.

Весьма умалилось Древлеправославие среди карел (а в Финляндии и вовсе исчезло), коми-зырян, коми-пермяков, удмуртов и некоторых других некогда склонных к Старой Вере народов. Правда есть попытки, иногда довольно серьёзные, к Возрождению Старой Веры в Грузии и среди некоторых других православных родов. Даже некоторые немцы обращаются к Древлеправославию. Есть отдельные старообрядческие общины в Боливии и ряде других латиноамериканских стран, Австралии, Италии и Польше… Не говоря уже про Румынию, где липованская (старообрядческая) церковь пользуется известным покровительством со стороны государства.

Если в XIX веке староверы всё ещё славились своим “начётничеством”, практически поголовной грамотностью (в сравнении с новообрядческими сёлами), то нынешние успехи старообрядцев в духовном просвещении в общем-то невелики. Духовных учителей и вождей, подобных братьям Денисовым или Арсению уральскому не видно вовсе. Хотя, следует заметить, что некоторый недостаток христианского образования, учёности, среди нынешних старообрядцев отчасти восполняется “внешними” т.н. светскими учениями, такими как, Б.Успенский, Е.Юхименко, Е.Агеева, А.Муравьев, Е. Данилко и др.самоотверженно проповедывающими древнерусскую церковную старину и, по существу саму Старую Веру в академических кругах и вообще среди интеллигенции.

По сравнению с Русской Православной Церквью и исламом у местных властей не всегда достаточно внимательное отношение к нуждам древлеправосланых общин. Не обходится, увы, и без курьёзов: так один высокопоставленный чиновник, старый коммунист, как-то заявил, что “в его городе не будет раскольничьего прихода”, потому, что он, оказывается, “христианин”. А когда в ответ было замечено, что в “его городе” масса протестантских общин, многие из которых благополучно официально перерегистрировались (в области зарегистрирован один из адвентистских центров), он пояснил, что “эти хотя бы деньги платят”… В целом, правда, отношение более позитивное, но случаются из-за невежества иных начальников и подобные “анекдоты” тоже… Кому-то всё ещё невдомёк, что такие рецидивы “казённого православия” могут лишь углубить раскол, вызвать обиды и недоверие.

Считается, что наибольшие “перспективы” у самых значительных старообрядческих конфессий: Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ), Русской Древлеправославной Церкви (РДЦ, ещё иногда именуются «беглопоповцами» и «новозыбковскими»), Древлеправославной Поморской Церкви (ДПЦ, «поморцы», «брачные») и, быть может, отчасти и у старопоморцев («федосеевцы», «безбрачные»), а также у более компактных, но сплочённых единоверцев (старообрядцы, находящиеся в каноническом единстве и духовном общении с РПЦ МП) и сторонников Аполлинария, епископа Курского («курских беглопоповцев»). Эти конфессии и по сей день имеют чёткие структуры, воспроизводят (быть может, и не всегда в достаточном количестве) духовенство или наставников, пользуются уважением властей и т.д. Некоторые из них (РПСЦ, поморцы, вероятно, единоверцы и РДЦ) имеют, или могут иметь, многотысячную паству, десятки, а то и сотни тысяч потенциальных прихожан, особенно в типично старообрядческих местах: например, «белокриницкие» (РПСЦ) в Ижевске и Нижнем Новгороде, поморцы в Риге и Двинске (Даугавпилс) и т.п.

Многое зависит от активности и харизмы духовных лиц: так в Санкт-Петербурге до революции явно преобладали (среди беспоповцев) старопоморцы, но трудами целого ряда наставников Невская Община поморцев стала одной из самых значительных в стране, не говоря уже о самом Санкт-Петербурге. Ржевский приход РПСЦ был едва ли не на грани постепенного угасания, но в 80-х годах появился молодой энергичный священник (о. Евгений Чунин), и Ржевская Община становится одной из самых молодых и динамичных в РПСЦ. Священник РПСЦ из посёлка на границе Пермской и Свердловской областей начинает строить новую церковь. Стройка привлекает и объединяет людей, многие из которых тут же вспомнили про свои «корни». Таких случаев довольно много, но, очевидно должно бы быть ещё больше.

Раньше старовер был человеком, зачастую «характером», «широкой души», как, например, известные меценаты С.Морозов или Н.Бугров, многие герои Мельникова-Печерского и Лескова. Ныне, конечно, уже не то, хотя, надо признать, попадаются… Если накануне 1918 года существовали целые старообрядческие династии промышленников и меценатов (Рябушинские, Кузнецовы, Рахмановы), а так же единоверческие (Гучковы, Хлудовы), то теперь очень немногие “воротилы” связывают себя строгой, истовой, уставной Старой Верой. Хотя, порой бывают исключения. Например, известный в городе Миассе (да и по всей Челябинской области) промышленник Звездин.

Наконец, следует отметить тенденции ко всё большей централизации в РПСЦ и РДЦ, хотя раньше многие древлеправославные приходы и епархии пользовались известной самостоятельностью, своего рода автономиями и никогда власть первоиерарха (архиепископа) не считалась исключительной. Ныне господствует другая тенденция. В результате бывший Новозыбковский архиепископ был даже настолован в Патриарха (Древлеправославного, разумеется). Очевидно, с этой тенденцией связано и другое интересное явление: появление господствующих «кланов» или фамилий (в РПСЦ – Гусевы, в РДЦ – Калинины). Особенно известна фамилия Калининых, вот уже более полувека (с 40-ых годов 20 в.) определяющая церковную политику в РДЦ (Новозыбковская иерархия). Справедливости ради надо заметить, что подобные явления и раньше бывали в истории Церкви: от св. Афанасия Великого до Диоскора и Протерия, т.е. более века власть Александрийского Папы и Патриарха была по сути наследственной и передавалась от дяди к племяннику. То же мы видим в Черногории («митрополичья династия» Негошей) и некоторых других случаях. Подобный обычай был у несториан (ассирийцев). Т.е. прецеденты были. Но в русской церковной истории эта тенденция, пожалуй, заявляет о себе впервые. Хорошо это или плохо, покажет только время. Но в любом случае это любопытное явление не способствует внутренней стабильности в РПСЦ и РДЦ. РДЦ за последние два десятилетия потрясли даже три разделения и только одно из них (первое) удалось «уврачевать». Некоторые предполагали и значительные потрясения в РПСЦ, но, похоже, в ближайшие месяцы их удастся избежать.

Отдельные шаги к централизации, без «фамильного» уклона, делались в единоверии, но пока безрезультатно. У беспоповцев такого стремления к авторитарному централизму пока ещё не наблюдается. Очевидно, чужд им и фамильный принцип передачи церковной власти. Зато нет таких «представительных» и мобилизационных возможностей, по крайней мере, у многих беспоповских общин, как у крупнейших поповских согласий. Впрочем, нередко мобилизационные возможности оказывались и у значительных поморских общин (в Двинске, например).

Вообще, поражает динамизм ряда значительных поморских общин (не только Невской). Такое впечатление, что потеряв целые регионы (Архангельское Поморье, Мезень) беспоповцы, поморцы особенно, стремятся как бы «наверстать упущенное».

Спасово согласие, в целом, потеряв значительную часть паствы, даёт о себе знать в ряде традиционных для него мест (Башкирии, например). Есть и неофиты. Филипповцы и бегуны (истинно православные християне странствующие, скрытники, странники) всё ещё существуют. Странники, например, всё ещё спасаются в Томской тайге. Трудно сказать, возможно ли оживление этих согласий в некогда традиционных для них местах, таких, как Сопелки в Пошехонье? Часовенных по прежнему значительное количество (особенно в Туве), но пока ещё не совсем ясно будущее этого большого старообрядческого упования (согласия). В любом случае, оно существует и будет существовать и в наше время. Не исключена и активизация некоторых общин.

Неокружники (не присоединившиеся к РПСЦ) скорее всего так и не обретут утерянных иерархии и апостольского преемства, хотя в ряде мест (Чувашия) они фактически оказались в положении беспоповского согласия, к чему, кажется, и привыкли. Медленное угасание. Лужковцы всё больше ассимилируются в РПСЦ. Иногда ещё встречаются в Гуслицах. О федосеевцах можно сказать определённо, что они существуют, и некоторые общины (в их числе и Московская) доказали свою жизнеспособность, хотя до того влияния, что было у федосеевцев (старопоморцев) в XIX в. уже далеко. Есть интеллигенция (Шахов М.О., например), бывают и неофиты, их не так уж и мало.

Главное же в том, что старообрядчество и по сей день является важным фактором религиозной и, шире, духовной жизни нашего отечества.