С началом периода перестройки и последовавшим за ней развалом Советской Империи в начале 1990-х годов почти все российские политики и представители интеллигенции отвергли марксистское учение. Можно было бы подумать, что русские и тюркские народы Центральной Азии сделали попытку переписать свою историю с империалистической, неидеологической точки зрения – что они перевели труды западных, немарксистских историков и антропологов, пытаясь объяснить странную и ужасающую коммунистическую главу в своей истории. Но это не так.
Вместо этого в современной России появляется новое поколение идеологически настроенных псевдоученых и странные теории исторического развития. Они выдвигаются учеными и идеологами, которые называют себя «евразийцами». Их поддерживают и некоторые высокопоставленные российские чиновники, и они пытаются разработать новую, агрессивную и захватническую империалистическую идеологию России в 21 веке.
Споры евразийцев уходят своими корнями во времена Екатерины Великой, но полностью сформировались они в 19 веке. В то время имперская Россия считала себя наследницей Византии, от которой она унаследовала православное христианство и имперский импульс. Русские основали свою империю, поработив тюркские народы Центральной Азии и расселившись на территории Сибири. Элита при дворе царей не считала себя восточно-европейской православной версией другой великой имперской державы того времени, Великобритании, а позиционировала себя как нечто особое.
Эта уникальность состояла в географическом месторасположении России, простиравшейся и на азиатской территории, а также в доминировании в Центральной Азии. По словам российских мыслителей того времени (и так полагали вплоть до большевистской революции 1917 года), именно это отличало Россию от Западной Европы, и делала ее особенной с мистической, исторической и политической точки зрения. Судьба России состояла в том, чтобы доминировать в Азии и считать себя азиатской или евразийской страной по отношению к Европе и к остальному миру. Они также полагали, что это ставит их морально выше Запада.
Первоначально в группу евразийских мыслителей входили Василий Татищев (1686-1750), Николай Данилевский (1822-85), Николай Трубецкой (1890-1938) и даже лингвист Роман Якобсон (1896-1982). С 1990 года их работы интерпретировали и модифицировали нео-евразийские писатели и политические активисты, такие как Лев Гумилев (1912-1992), Александр Памарин (1924-2003) и Александр Дугин, родившийся в 1962 году. В своей книге, написанной в 1997 году, Дугин пишет о чувстве нового евразийства:
«В принципе Евразия и территория нашей страны, центр России, остаются стратегической областью для новой антибуржуазной, антиамериканской революции. Новая евразийская империя будет основана на фундаментальном принципе наличия общего врага: отрицание атлантизма, стратегического контроля США и отказ от доминирования либеральных ценностей. Этот общий цивилизационный импульс будет основой политического и стратегического союза».
Дугин предлагает создать славяно-тюркский союз против Запада. Хорошо известна также его приверженность к оккультизму, его восхищение Рейнхардом Гейдрихом, одним из главных организаторов Холокоста – и по общему мнению он близок к российскому премьер-министру и бывшему президенту Владимиру Путину. Во время недавнего вторжения России в независимое кавказское государство Грузию, Дугин встретился с сепаратистскими осетинами, которым оказывали военную поддержку вторгшиеся российские войска. Когда российская Дума (парламент) признала независимость отколовшейся республики Южная Осетия, Дугин усмотрел в этом признак «долгожданного возрождения Российской Империи».
Марлен Лорель, французская писательница, освещающая вопросы евразийства, выделила ключевые черты современного евразийского мышления:
«Различные течения российского нео-евразийства, появившиеся в 1990-х годах, разделяют определенные общие взгляды: убежденность в культурном единстве и общей исторической судьбе русских и нерусских народов России, бывшего Советского Союза и части азиатских стран; идея о том, что центральное географическое положение этой территории в сердце Старого Континента неизбежно влечет за собой империалистическую форму политической организации; вера в существование культурных констант, которые объясняют глубинные значения современных политических событий; риторический культ национального разнообразия в совокупности с непринятием действительной автономии этнических меньшинств; а также отрицание Европы и / или Запада, и / или капитализма посредством критики доминирования стран североатлантического альянса, считающихся опасными для остального человечества».
Итак, большая часть так называемого научного, антропологического и исторического оправдания евразийской идеологии игнорирует основные принципы современной науки, распространенной на Западе. Это происходит потому, что все больше российских ученых отвергает западный эмпиризм и эпистемологические предпосылки нашей науки. Неудивительно, что евразийскими писателями интересуются представители различных слоев российского общества и правящей элиты. Нагляднее всего это показано на примере неслыханной популярности работ одного из идеологов современного евразийства, Льва Гумилева.
Гумилев родился в Санкт Петербурге 1 октября 1912 года. Его родители были представителями царистской российской интеллигенции и знаменитыми поэтами. После революции его отца казнили из-за его оппозиционных взглядов по отношению к большевикам. Его мать преследовали и судили большевики, несмотря на ее известность поэтессы. Поскольку репутацию Гумилева считали замаранной политическими взглядами его родителей, сторонники Сталина исключили его из Ленинградского университета, и в период с 1938 по 1956 годы он был пленным рабочим Гулага.
Освобожденный после смерти Сталина в 1956 году, он вернулся в университет и защитил две докторские диссертации по истории народов Центральной Азии. Он плодотворно работал, но его коллеги подвергали его жесткой критике за немарксистский подход к этнологии и истории Центральной Азии. Высшее университетское руководство сделало все возможное, чтобы его многочисленные статьи и публикации были практически недоступными.
Принимая во внимание его прошлое, можно было бы предположить, что, не являясь приверженцем марксизма, он сделал все возможное, чтобы изучить западные труды по истории России и центральной Азии, но это не так. Вместо этого, он выдумал этнологию и историю, чьей целью является объяснение расцвета и падения всех культур и цивилизаций. В работах Гумилева есть множество противоречий, которые покажутся любому выпускнику любого североамериканского университета странными. Тем не менее, мы приводим некоторые идеи, сделавшие его знаменитым в среде современных российских интеллектуалов и политиков.
Гумилев полагал, что создал новую науку этнологию, и что его теории уникальны. Он отрицал тот факт, что историография и человечество имеют какую-либо значимость при объяснении расцвета и исчезновения этнических групп и империй. Он верил, что достаточным является только биологическое объяснение. Он заявлял, что является приверженцем теории Дарвина, но немногие дарвинисты-антропологи и историки на Западе могут подтвердить его теорию.
Гумилев полагал, что формирование «этногенеза» «этносов» или, если говорить современным языком, этнических групп (а позднее народов и империй) является результатом взрыва химической энергии (возможно из космического пространства). Этот взрыв наделил группу людей мистической силой, которая объясняет их коллективный расцвет и забвение. Он назвал этот принцип «пассионарностью».
Каждый этнос имеет жизненный цикл, равный 1200-1500 годам. Весь цикл включает в себя 60 поколений. Первая стадия «подъема» занимает 300 лет. Следующая стадия расцвета или «кульминации», по его словам, продолжается еще 300 лет. Следом идет «центральная» или деструктивная стадия длительностью 150 лет, затем 600 лет в стадии инерции, за которой следует стадия затмения, а затем стадия гомеостазы, которая предполагает возвращение к примитивной дикости, которую он сравнивает с африканскими бушменами и австралийскими аборигенами.
Исходя из всего этого, он каким-то образом объясняет, что современная Россия и ее империя обладает высокой степенью «пассионарности», в то время как Европа и Запад – низкой. Его теория включает в себя такие термины как «этнос», «суперэтнос», «этносфера», и «этногенез». Из своей теории этногенеза и истории он делает моральные выводы. Он полагает, что члены «этносов» не должны смешиваться – они должны вступать в брак между собой. Для того, чтобы этнос выжил, должно существовать уважение к старшим, к религиозным институтам и к государству. Конечно, ключевым элементом его теории является то, что история предопределена, на первом месте стоит группа, а не индивид, Евразия эволюционирует, а Запад деградирует.
Вам не нужно иметь докторскую степень по этнологии и антропологии, для того, чтобы заметить странность и абсурдность его теории. Чем глубже вчитываешься в работы Гумилева, тем больше находишь противоречий. Скорее всего, Гумилев, как большинство евразийских мыслителей, пытается найти оправдание советского марксистского опыта, называя его «подготовительной» стадией некоторых более скрытых процессов, в которых, очевидно, Россия и ее союзники будут доминировать над Западом. Для евразийцев, таких как Гумилев (не смотря на его личный опыт пребывания в Гулаге), было бы оскорбительно просто признать, что сталинизм является ужасным этапом развития страны и моральной катастрофой, и что Россия должна стать более демократичной.
Со смерти Гумилева в 1992 году его книги стали бестселлерами в России. Печатаются и продаются сотни тысяч копий его работ. Его книги можно найти почти во всех университетских библиотечных каталогах, посвященным истории и социальным наукам. Новый Казахский государственный университет был назван в его честь. Когда Владимир Путин посетил Гумилевский университет, он сказал, что «Лев Гумилев является величайшим евразийцем нашего времени», и что «его научные работы являются замечательным вкладом в исторические труды».
Когда канадцы читают о недавнем нарушении арктического воздушного пространства российскими истребителями, когда мы слышим притязания России на нефтяные богатства, находящиеся, по нашему мнению, на прибрежной канадской территории, когда мы узнаем, что русские водрузили свой флаг подо льдами Северного Полюса, когда мы наблюдаем вторжение России в Грузию и ее поддержку иранских ядерных амбиций, мы должны понять, что все эти события связаны между собой.
Все это – выражение евразийства, новой идеологии России 21 века. Это последняя версия российского национализма. Она имеет иерархичный, империалистический, экспансивный, военный и недемократический характер. Она отмечает и подтверждает авторитарную связь между Советским Союзом и нынешним режимом. Мы игнорируем эту опасность на свой страх и риск.
