Ни для кого не секрет, что и пакистанская, и индийская атомные бомбы были созданы не без помощи бывших советских специалистов. Должно быть понятно и то, что сотрудничество с Ираном в области ядерной программы - не только социально направленное решение, в нём присутствует и ощутимый экономический аспект.
Другая сторона проблемы обсуждается гораздо шире, её можно свести к следующему вопросу: «Насколько иранская ядерная программа опасна для мирового сообщества и самой России?» Иран чаще всего обвиняют в том, что он ведет разработку ядерного оружия, которое будет потом применено по своему прямому назначению. И когда мы ведем переговоры с нашими западными коллегами, они указывают именно на тот аспект, что никто иной, как Россия, может оказаться первой жертвой этого тесного сотрудничества. Они утверждают, что на фоне антиизраильской линии в иранской внешней политике, когда острие политики направлено против Израиля, ситуация может сложиться так, что вектор будет переложен на точку оси. Поэтому те разработки, которые ведет Иран, могут непосредственно угрожать России. Есть некоторые аргументы, которые указывают на это, но насколько они реальны – покажет время.
Мы не можем утверждать, что Иран всегда будет настроен к нам дружественно, потому что и в России, и в Иране политики будут основываться, скорее всего, на прагматических принципах. Тем более, утверждения, что ракетная и ядерная программы Ирана направлены против Израиля, несколько голословны. Точность ракет, которые разрабатываются в Иране, очень низкая. Посмотрите на карту и на конфигурацию территории Израиля и представьте себе, что при каком-то пуске ракеты произошла ошибка, и Иран промахнулся. По кому ударит ракета? По кому-то из арабских союзников Ирана. А теперь попробуем переложить этот курс на российскую территорию – у нас негде промахнуться. Вот такая аргументация у наших западных партнеров, и на переговорах очень непросто разработать какие-то мощные контраргументы.
Второй аспект – чисто политический. Осеннее выступление президента Ирана взволновало все мировое сообщество. Наша дипломатия пыталась «отслоить» выступление президента от иранской ядерной программы. Не получилось. Вслед за выступлением последовали практические шаги президента. Наиболее адекватные иранские дипломаты из западных стран были отозваны, и на их место пришли новые, занимающие более жесткую позицию. В таких условиях стало крайне трудно сдерживать напор наших западных коллег. При всем при том, что мы от своей позиции не отступаем.
Что касается правовой основы. В этом регионе у Пакистана есть атомное оружие – Пакистану можно, у Индии есть атомное оружие – Индии можно, у Китая есть – Китаю можно, у России есть – России можно, у Израиля есть… Израиль, правда, говорит, что у него нет, но при этом улыбается. В общем, и Израилю можно. При этом Запад не может четко и аргументировано ответить, почему Ирану нельзя иметь ядерное оружие: нельзя и все. Но это уже не аргумент, а двойные стандарты.
В иранской ядерной проблеме также и проявляются экономические интересы Западной Европы. Существует аспект несогласия Западной Европы и США по иранской атомной программе, и российская дипломатия это учитывает. У стран Западной Европы есть определенная вовлеченность и экономическая заинтересованность в Иране, что не совсем согласуется с позицией Америки. В середине 90-х годов американцы пытались ввести санкции против тех западных компаний, которые работали с Ираном, но режим санкций остался не совсем доработанным. У Европы есть свои интересы в Иране, и иранская сторона пытается играть на них.
И еще один аспект, которого я бы хотел коснуться. Это скорее не технический аспект, а социальный, причём с позиции самого Ирана. Те технологии, над которыми работает это государство, предполагают высокую степень технологизации самого процесса и подключение к нему специалистов очень высокого уровня в самом Иране. Требуется большое количество интеллектуально развитых, образованных людей. А эти люди, будучи очень технически грамотными, общаясь с внешним миром, просматривая иностранные программы по спутниковому телевидению, являют собой мину замедленного действия под тот политический режим, который существует в Иране. Сегодняшнее развитие технологически оснащённого труда очень высоко, и количество подобных специалистов велико. Если иранскую программу остановить, то очень может быть, что из-за этого в развитии самого государства усилятся мусульманские тенденции. И, наоборот, в процессе работы над ядерной программой выступают те слои населения, которые в будущем будут выступать оппозицией нынешнему режиму.
Говоря о создании атомного оружия в Иране, мы говорим о создании бомбы вчерашнего дня. По существу, когда мы говорим об атомном оружии в отсутствии сверхсовременных средств доставки, мы говорим, что у Ирана отсутствуют те технологические преимущества, которые имеют высокоразвитые страны. Даже, создав атомное оружие при помощи обогащенного урана, Иран в ближайшей перспективе все равно не сможет воспользоваться им по прямому назначению. Но чего опасается Запад? Запад опасается так называемой «грязной бомбы», то есть использования компонентов первого и второго уровней обогащения урана для начинки ядерными элементами простого боеприпаса, который можно взорвать в каком-нибудь городе. К сожалению, против таких аргументов у нас мало контраргументов: Иран до сих пор поддерживает террористические движения на Ближнем Востоке. Суммы, которыми оперируют, очень велики, и в силу разных причин Иран не хочет отказываться от такой политики. Это самый мощный аргумент, которым оперируют американцы.
Ислам и исламская революция в Иране вообще не дают покоя американцам. Понятное дело, они многое потеряли из-за этой революции – перво-наперво сильного союзника в южном подбрюшье Советского Союза. Они были вынуждены эвакуировать 10 000 своих специалистов и советников из Ирана. Они об этом не забыли, не забыли историю с заложниками. Есть еще один фактор, который оказывает влияние на американскую политику: в Калифорнии живет сейчас около миллиона этнических иранцев, которые эмигрировали из страны после событий 1979 года. Как правило, это состоявшиеся люди, натурализовавшиеся американцы, они имеют право голоса, имеют связи в бизнесе и политике. Поэтому они оказывают мощное лоббистское влияние на политику США. Оно, может быть, не очень заметно, но, тем не менее, оно весьма существенно.
Вывод таков: как бы мы не прикрывали, в вопросе иранской ядерной программы идет мощное соперничество между Россией и США, Западом: с одной стороны за экономический рынок, с другой - за политическое влияние.
Сегодня интересы России заключаются в развитии иранской программы. Другой вопрос, как может Иран помочь России остаться верной в поддержке этой программы? Должен сказать, что в этом отношении иранская сторона не всегда занимает конструктивную позицию. Как только со стороны России поступает какое-нибудь предложение, иранцы могут, преследуя свои интересы, поставить нас в очень трудное положение. К примеру - выступление президента Ирана: Лавров только провел переговоры с руководством Израиля, пытаясь убедить его в мирной направленности иранской атомной программы, как вдруг, как гром среди ясного неба, все эти радикальные заявления. У Ирана есть свои интересы, и они не всегда согласуются с интересами России. Это обязательно надо учитывать.
На данный момент пока не существует однозначного решения по иранскому вопросу. У каждой из сторон есть свои интересы, они их отстаивают и, говоря дипломатическим языком, ситуация не ясна – в какую плоскость она еще сможет перейти. Это зависит от дипломатов, и от того, насколько адекватно и реально стороны могут посмотреть на ситуацию и формулировать для себя реальные интересы и отстаивать их.
Олег Вячеславович Кулаков,
полковник, преподаватель Военного университета,
кандидат исторических наук, эксперт по Ближнему Востоку,
научный сотрудник Академико-исследовательского отдела
Оборонного колледжа НАТО (NATO Defense College),
постоянный комментатор "Независимой газеты"
и "Новых Известий" по военным вопросам
