Но то, что мы видим, здесь никакого феминизма и близко не лежало. Ни первого, ни второго. А идет просто геополитический заказ, оформленный в виде яркого, медийного, скандального, эпатажно-порнографического действия, которое просто автоматически в нашем порно-обществе, порноцентрическом обществе, попадает в центр внимания фотографов. Но на самом деле, если мы… Любой знает, что в интернете, если на любой сайт зайти, там обязательно будет, что Киркоров оказался женщиной, например, что родилась девочка-даун у какого-нибудь безногого футболиста, который оказался на самом деле трансвеститом, или у Пугачевой отпала третья нога.
Единственное, что это кликают. Это кликабельно. Фотография женщины топлесс, особенно если это имеет какое-то отношение к политике, автоматически позволяет еще немножко цензурировавшего себя, например, чиновника или бизнесмена, который просто на порносайт ходит в какие-то определенные времена, а вот это можно как бы нажать в любой момент и сказать: "Петрович, смотри, вот как они там на нас напали".
Владимир Карпов: "Есть одна проблема. Спортсменов слишком много, нужно увлечь философией. Ба-бах, привлекаем движение топлесс…"
Александр Дугин: Безобразие! Так нельзя поступать. Потому что это свойство общества, которое на самом деле, благодаря тому, что женщины обнажаются полностью или наполовину, они тем самым демонстрируют рекламный, абсолютно инструментальный характер их акции. Это просто им заплатили как проституткам, только грубее. Продают их женственность для продвижения в наших пиаркампаниях какого-то тезиса. Им безразличен тезис. Они могут написать "Kill Bill", кого угодно.
Поэтому, на самом деле по выбору объектов их атаки мы можем спокойно просчитать заказчика. Это какая-то серьезная пиаркомпания, которая имеет украинскую прописку и занимается дестабилизацией отношений Украины с Россией. Т. е. нападает на священный символ российской государственности, российской культуры, российской политик или даже на священные, а на обычные проблемы типа Газпрома и т. д. И делают это методично, последовательно, оскорбляя все, что можно. А также оскорбляя всех нейтральных или пророссийских, евразийских политиков. Это просто геополитический ход.
Теперь вопрос такой. Если мы выяснили, что к феминизму, это первое, это не имеет отношения, это имеет отношение к шоу-бизнесу, даже не к шоу-бизнесу, а просто к пиару, к пиаркампании, заказанной геополитическими атлантистами. Дальше можно говорить, возможно это или нет. Но дело в том, что здесь как раз очень серьезный вопрос: а вообще возможен ли тот мир, в котором мы живем? Можем ли мы соглашаться не с теми, уже безусловными вызовами, когда написано "Убей патриарха" на спине обнаженной женщины, это духовное лицо в любой стране.
Как мой друг американец Марк Слибода сказал: "В любой стране подготовка такой акции стала бы известна спецслужбам, была бы квалифицирована как ненависть по религиозным мотивам и была бы пресечена". В Америке это просто немыслимо! В стране, где мы, как считаем, есть свобода. Просто немыслимо. Потому что это выходит за пределы норм. У нас в Украине это возможно, это возможно в России. И более того, возможно расколоть общество в отношении к такой акции. Такова ненависть части нашего населения к стране, в которой мы живем. Украинцев можно понять. Часть украинцев любит Россию, восточная часть и частично западная, православные на западе, и часть украинцев не любит Россию. Поэтому создать социальную среду для такого авангарда порнорусофобии довольно просто.
Владимир Карпов: Они создают социальную среду или они порождение той социальной среды?
Александр Дугин: Существует русофобия в Украине как Ющенко и Тимошенко. Слава Богу, одного мы не видим, с его страшным лицом, другая отсиживает. Вот в том период это была официальная политика - русофобия. Это была просто официальная политика Украины, в рамках которой найти добровольцев на ультраакции было элементарно. Но вот в чем дело. На самом деле то же самое мы встречаем в России. Ведь есть люди в России не только такие стыдливые, похотливые чиновники-бизнесмены, которыми используется Femen просто для того, чтобы на рабочем месте нажать на какую-нибудь обнаженную девушку и сказать: "Вот смотри, как они на нас нападают". Это понятно. Потому что если он просто покажет порнокартинку, то ему скажут: "Ты что делаешь на работе? Ты почему не зарабатываешь доллары компании". А тут везде это можно спокойно печатать и он легитимно, легально смотрит на этих Femen. И я не знаю, что у него в голове происходит. Трудно представить.
Вот важно то, что у нас есть в обществе люди, которые в значительной степени солидарны с определенного рода акциями из ненависти к России. Не только на Украине. Т. е. та социальная среда русофобии, которая была официальным курсом украинской политики при оранжевых и частично сохраняется в современной Украине, она, вот это вот уже парадокс, присутствует и в России. И люди, которые поддерживают Pussy Riot, ставят свои подписи - это представители той же самой русофобской сети. Какими методами они пользуются? Вы знаете, в этом мире что эффективней, тем они и пользуются. В этом отношении, мне кажется, наибольшим скандалом, является существование "подписантов" в поддержку Pussy Riot, а не самих Pussy Riot или Femen.
Владимир Карпов: Сейчас обсуждаем то, что произошло на Украине. Когда прилетел туда патриарх, он столкнулся с движением Femen. Сейчас спорим об этом с Александром Дугиным. Для того, чтобы поставить Вас в позицию конкретную, Александр Гельевич, хотелось бы уточнить несколько вопросов. Во-первых, все-таки то, что происходит, и акция Pussy Riot и Femen, это демонстрация раскола в обществе? Или все-таки это они раскалывают? И второе, все-таки акция Pussy Riot была бы незавершенной без того наказания, которое они еще не получили, без тюремного заключения. Благодаря Следственному комитету и появился тот раскол, и появилось так много заступников у этого движения.
Александр Дугин: Думаю, нет. На самом деле, не то, что раскол в обществе… По сути дела есть раскол в каких-то очень фундаментальных, жизненных установках. Есть люди, которые любят Россию, любят российскую империю, любят Советский Союз и чувствуют себя наследниками этой историко-культурной традиции. Они могут по разному относиться друг к другу, они могут иметь самые разные взгляды, но они солидарны в некоем принципиальном подходе. И их критика того, что они не любят в своей стране, в своей истории погружена в некоторые рамки. Вот что нельзя делать, например? Нельзя оправдывать предателя, нельзя праздновать поражение России и надо уважать наши святыни, надо уважать решение отцов, предков, даже если мы с ними не согласны. Это некоторая не то что лояльность, это когда мы чувствуем, что мы часть этой судьбы, часть этой страны, часть этого народа. Это не чужая судьба, а наша. Это не кто-то сделал революцию, не кто-то молился Богу в наших церквях, молится сейчас, кто-то принес православие, а это мы сами. Мы сами. Мы часть этого. И даже если нам что-то не нравится, мы критикуем.
Есть вторая часть. Ее, конечно, в Украине больше, потому что частично украинский народ по историческим соображениям после того, как было монгольское иго, единство России распалось, усилилось западноевропейское влияние на некоторые восточнославянские, бывшие киевские земли, они, конечно, впитали другую культуру. Они нас не любят, потому что они действительно другие. В значительной степени другие, хотя многие и славяне. Но они другие. И видя нас, они говорят: "Москали, мы вас не любим". Эти другие имеют право, мне кажется, выражать то, что они принадлежат к другой судьбе. Они Европа, а не Россия. А те, кто нас любит, или те, кто считает себя солидарными с нашими идеями далеко за пределами России, имеют полное право считать: "Нет, это наша страна, это наша история".
В этом отношении это разница позиций. В Украине это измеряется значительным объемом жителей. Границы цивилизации проходят через середину этой страны. Например, по Днепру. Хотя это очень приблизительно. Есть и там, и там анклавы. То же самое существует в России. В нашей стране, где все, казалось бы, должны быть солидарны с тем или иным этапом нашей истории, признавать наши священные вехи, у нас есть значительный процент людей, который настроен нигилистически по отношению к этому комплексу людей. Они ненавидят и империю, и Советский Союз, и русскую православную церковь, и патриотизм. И все, что имеет отношение к русскому. Они действительно нас ненавидят.
Владимир Карпов: Почему ненавидят? Может быть, не понимают?
Александр Дугин: И не понимают, и ненавидят. Если бы просто не понимали, они бы пытались понять.
Владимир Карпов: Непонятно за что они сидят.
Александр Дугин: Это вообще не причем здесь. Эта ненависть - это их позиция. Это "малый народ" Огюстена Кашена. "Малый народ", который есть, кстати, во многих обществах. Но у нас он приобрел патологический размах. Этот "малый народ" предопределяет позицию элит, в некоторой степени культурных, политических деятелей, бизнеса, которые чувствуют себя здесь чужими, которые чувствуют Россию не своей родиной, они находятся здесь временно. Они хранят свои деньги на Западе. Они обучают своих детей там, содержат там жен и любовниц. И они мало того, что питаются в значительной степени энергетикой этой страны, используют ее ресурсы, делают здесь бизнес, они как временщики в тундре, поработали, заработали что-то сезонные рабочие, а потом вернулись назад.
Так вот также такое отношение к России, к сожалению, присуще большому количеству людей в России. И здесь не вопрос из-за чего они солидарны с церковью или не солидарны с политикой. Там, где есть ценности России, там одна часть, подавляющее большинство россиян будет "за", и всегда будет очень большой процент активный в СМИ, в политической элите, вообще активные люди пассионарные болотные, на самом деле, он будут всегда против. Неважно, посадят или не посадят, простят или не простят, правы или неправы. В конце концов, здесь речь идет о неких философских выборах. И вот солидарность наших русофобских сил и сетей с украинскими русофобскими сетями создает на самом деле довольно значительную модель.
Посмотрите, где все эти диссиденты очень многие: Киселев, Савик Шустер. Сегодня они на Западе. В Украине, верней. К западу от России. И там они нашли возможность свободно гадить на свой народ, на свою культуру, обливать последними словами. Хотя они пытались делать это здесь, но здесь их ситуация "поджала", и они иммигрировали туда, где можно это делать более открыто. Туда же поедет Познер, Венедиктов рано или поздно и многие другие, думаю, значительная часть вот этой болотной элиты. Это оранжевая элита: Femen, Pussy Riot. Это не потому что кто-то кого-то посадил, кто-то кого-то оскорбил. Речь идет о метафизической установке. Есть люди, которые нас не любят. И, кстати, хочу сказать, они не любят нас во всем: нашу церковь, нашего патриарха, нашего президента, нашу страну, нашу историю, нашу культуру. Они просто нас очень сильно не любят.
Владимир Карпов: Я даже обобщить не смогу то, что Вы сейчас произнесли, совсем чтобы лаконично это сформулировать для голосования. Поэтому просто: есть люди, которые "за" Вас будут, и есть люди, которые с Вами не согласятся. 916-55-81 - вы солидарны с Александром Дугиным. И 916-55-82 - нет, вы готовы спорить. Слушаем Вас, ало, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Это Владимир. Я с Александром Дугиным не согласен только по одному моменту - по вопросу феминизма. Как раз он бьет по нормальным женщинам. Потому что в традиционном обществе мужчина берет на себя ответственность. А вот эта кучка стерв.
Владимир Карпов: Я понял. Слушаем Вас, ало, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Василий. Я хотел бы сказать о том, что господин Дугин попытался свалить все в одну кучу: и историю, и любовь к истории, России, Путину, патриарху. Здесь нужно очень аккуратно рассуждать и правильно разделять вещи, которые нравятся и не нравятся.
Владимир Карпов: Слишком сильно было это обобщение. Я правильно Вас понял?
Слушатель: Да. Безграмотно и где-то нарочито чуть-чуть.
Владимир Карпов: Спасибо. Опустим безграмотность. Но относительно того, что обобщение было очень серьезным?
Александр Дугин: Я согласен. Согласен с тем, что это обобщение могло бы быть слишком серьезным. И я, кстати, испытываю, во-первых, очень много, как бы сказать, проблем с советским периодом, я очень критично к нему отношусь. Я религиозный человек, поэтому я очень с трудом допускаю атеизм, а тем более богоборчество. Второй момент. У меня очень много претензий к Владимиру Путину как к президенту. И далеко не могу сказать, что я в восторге от того, что он делает.
В-третьих, я очень симпатизирую старообрядчеству. Я иноверец. Поэтому разногласий с историей русской православной церковью тоже, поверьте, хватает в отношении раскола, в оценке старого обряда и очень многих других вещей. Я просто говорю, что есть определенная критика или несогласие внутри того. Когда мы в семье, когда кто-то делает что-то неправильное, расходятся позиции, но одни люди говорят, что это проблема, которую мы будем решать, и критикуют друг друга, высказывают, это критика себя. И есть люди, которые хотят разрушить эту семью.
Так вот мне представляется, что при самых крайних и отрицательных отношениях к тому или иному историческому периоду, к тому или иному историческому деятелю, есть грани нравственные, моральные, духовные, культурные, которые человек, который любит Россию и считает себя частью ее, никогда не позволит перейти. То, что делали Pussy Riot в отношении РПЦ, то, что делает Femen в отношении святейшего патриарха Кирилла - это пощечина всему русскому и все! И Путин здесь не причем. Какие-то критические акции против Путина, например, Химкинский лес, я вообще поддерживаю.
Тот факт, что это наш президент или наш премьер, наш национальный лидер, не позволяет ему творить то, что он хочет. Это совершенно не дает ему… И особенно чиновникам, олигархическому окружению заниматься, безусловно, издевательством над своим народом. За все это надо спрашивать и привлекать к ответу, выступать, создавать социальные протесты, клеймить, казнить, использовать самые жесткие выражения. Но есть определенные грани, за которые русский человек или просто человек, который солидарен с нашей судьбой, никогда не перейдет.
Владимир Карпов: Вот здесь они грань перешли?
Александр Дугин: Они перешли эту грань. И те, другие. И самое главное, те, кто их поддерживают, спорят об этом. Для них этой грани нет. Вот о чем я говорю.
Владимир Карпов: Я остановил только что голосование. И подвожу итог. 74% за Вас. При этом 26% выступили против Вас. По сути, по итогам программы "Позиция" Вы победили.
Александр Дугин: Мы заканчиваем по времени? Я просто хотел сказать, что меня интересуют эти 25%.
Владимир Карпов: Комментарии слушателей: "Сколько же можно мазать грязью тех, кто был на Болотной?" - 665-й.
Александр Дугин: Сколько угодно. Они сами себя измазали.
Владимир Карпов: "Допускаете ли Вы, что русский человек может быть не православным?"
Александр Дугин: Конечно. Но он никогда не будет оскорблять святыни своего народа.
Владимир Карпов: "Да не считаю я православие своей культурой. Почему же Вы мне отказываете в любви к своей родине?" - Елена.
Александр Дугин: Ни в коем образе не отказываю. Уважение к православной традиции - это требование православного и не православного человека. Это просто значит, что мы русские. Даже если мы не русские этнически, мы солидарны с традицией, которая тысяч лет определяла и воспитывала наш народ. Это очень важно. Вот с 25% надо говорить. Просто говорить. Многие из них, среди этих 25%, на мой взгляд, отнюдь не являются ни врагами, ни противниками. С этими людьми надо говорить и работать.
Владимир Карпов: Александр Дугин был в студии РСН. Спасибо.
