Можно с уверенностью сказать, что бизнес как явление основан на идеологии Торговца. Кто такой Торговец? Это такой же индивидуалист и насильник, как Герой, но только реализующий свои устремления подлыми, низкими способами. Скажем, не рискуя отобрать и подчинить себе более слабого, он обманывает, подставляет его, нарушает обещания, ищет лазейки в законах и договорах. Словом, берет не нахрапом, а хитростью, причем формально не выходя (или почти не выходя) за рамки законности.
В российском бизнесе, после краха социалистического идеала Труженика, присутствуют обе этих модели: с одной стороны действуют подлецы-юристы, с другой – криминалитет. Поэтому наше бизнес-сообщество, с сильной примесью бандитизма, хотя номинально и основано на идеале Торговца, но имеет очень много силовых характеристик. Неслучайно только у нас существует такое выражение как "авторитетный бизнесмен", то есть полубизнесмен, полубандит.
"Бизнес-Ключъ": А какую роль в формировании идеологии бизнеса сыграло религиозное мировоззрение? Не секрет, что предпринимательство в Европе начало бурно развиваться именно с приходом протестантизма. Встраиваются ли идеи Лютера и Кальвина в идеологию Торговца, и каким образом?
Александр Дугин: Встраиваются абсолютно. Дело в том, что протестанты в начале своего пути были религиозным меньшинством. Они представляли интересы третьего сословия и, не будучи способны воплотить свою пассионарную энергию в рамках сословного общества, где доминировали силовые установки, аристократы и католический клир, были вынуждены идти в обход, реализуя волю к власти косвенными способами.
Обходные пути предполагают маскировку того хищнического инстинкта, который лежит в основании героического подхода. Что делает Герой, когда видит слабого? Он покоряет его и отбирает имущество. Так устроено сословное феодальное и, в значительной степени, монархическое общество, где на вершине стоит самый сильный. Протестантизм стал альтернативной идеологической религиозной установкой, которая делала ставку не на иерархию, а на отдельного человека третьего сословия, который находился внизу этой лестницы. Протестантизм предложил обходить эту сложную иерархию, реализуя ту же самую волю к власти не прямо, путем силового контроля и давления, а хитростью, и, соответственно, подлостью.
По большому счету, бизнес - это месть обществу со стороны пассионариев, которым не дают возможности заниматься прямым грабежом. Идеал протестантизма - образ Скупого рыцаря. Это фигура, являющая собой начало новой, протестантской культуры, где все, что нельзя отобрать, приобретается хитростью. Таким способом, за бусы, была скуплена у индейцев земля в Америке. Примерно таким же образом у нас проходили залоговые аукционы и ваучерная приватизация. Если бы появившаяся тогда "новая знать" вроде Березовского, Гусинского, Чубайса, Абрамовича, Потанина и т. п. попыталась строить открыто феодальное общество, то есть отнять все силой, их бы мгновенно вздернули на фонарях. Поэтому то же самое они реализовали косвенным путем, через видимость либерально-демократической революции.
Идеология бизнеса теснейшим образом связана с идеологией меньшинств, наделенных очень мощной волей к власти, но по некоторым причинам – религиозной, этнической, социальной принадлежности – не способных заявить свои права на власть и насилие напрямую. Вот что лежит в основе идеологии бизнеса и типа бизнесмена. Бизнесмен - это "стыдливый насильник", который не может или боится отобрать напрямую.
"Бизнес-Ключъ": Можно ли в связи с Вашими словами предположить, что экономическое чудо, которое наблюдалось недавно в странах Юго-Восточной Азии, связано именно с тем, что страны "третьего мира" (как некогда и представители "третьего сословия"), которые не могли заявить о себе с позиции силы, заявили о себе с позиции бизнеса?
Александр Дугин: Совершенно верно. Возьмем вариант с Южной Кореей. Ее успех связан в том числе с распространением протестантизма, который исповедуют уже более половины населения страны. В рамках буддистской конфуцианской этики, которая была распространена в Корее традиционно, построить настоящий капитализм невозможно. Поэтому для имплантации капитализма американцы завезли сюда протестантских проповедников, которые стали создавать идеологические предпосылки для развития бизнеса.
Кроме того, в Южной Корее, прежде чем она стала "экономическим чудом", сразу же стали образовываться большие государственно-частные мафиозные группировки, стыдливо называемые "чеболями". Вместо клановой и религиозной аристократии, складывается новая модель крупных мафиозных структур, которые стали объединять экономические процессы в своих руках, создавая альтернативные, параллельные формы власти, не свойственные традиционному южно-корейскому обществу.
Аналогичная картина в Азии везде, кроме Китая, где бизнес и бизнес-элементы развиваются под жестким контролем коммунистической партии. По сути, бизнес везде одинаков – это всегда обман и разложение традиционных устоев. Он всегда находится в оппозиции к идеалам героев и тружеников. "Частная собственность есть кража", как сказал Прудон. Вот и вся идеология предпринимательства. Единственно, что эта кража должна быть красиво обставлена.
Торговцы и плуты сегодня надевают чистые костюмы, нанимают себе армию юристов, всем своим видом говорят: "мы не такие, как вчера, мы больше не носим малиновые пиджаки, не ездим на стрелки, не кидаем партнеров открыто", и пытаются придать своему бизнесу подчас "государственный" характер, однако сущность их осталась прежней. Наша политическая система, опирающаяся в экономической сфере на бизнес и обслуживающий его персонал (журналистов, политиков, экспертов), - это система реабилитации воровства, надувательства и мошенничества.
С появлением во власти Владимира Путина многие тенденции давали надежду на то, что будут введены какие-то силовые модели, что будет создан некий аналог опричнины и осуществлен возврат к идеалу Героя. Замаячила перспектива передачи власти от мошенников к героям-насильникам. Но пока это осталось большим мифом. Впрочем, битва эта еще не окончена, и ваш журнал совершенно справедливо и своевременно поднимает вопрос об идеологии бизнеса. В нашей ситуации, в России идеология имеет очень большое значение, и борьба "силовика" с "мошенником", возможно, и составляет тот контекст, в котором разворачиваются основные события в экономике и обществе.
"Бизнес-Ключъ": Если верх берет "мошенник", то можно ли констатировать деградацию общества?
Александр Дугин: Конечно, нет. Мошенник, подлец и другие эпитеты, употребляемые мною, следует воспринимать как социологические термины. Я в данном случае обращаюсь к интеллигентным читателям журнала "Бизнес-Ключъ", а не к массам на заводе. Я рассуждаю с позиций социолога.
Все три типа – силовики, мошенники, труженики - придя к власти, подстраивают общество под собственную систему ценностей. И я не берусь сказать, переход к какому обществу можно считать деградацией. Это пусть каждый выбирает сам. Кто-то считает, что с мошенниками проще – они не прибегают к прямому насилию, в отличие от силовиков – разорить, унизить, обобрать и облопошить, все же лучше, наверное, чем убить (если рассуждать с позиции жертвы). У тружеников свои особенности. Они, возможно, создадут справедливую систему, где не будет обмана или его будет меньше. С другой стороны, чтобы этого добиться, они, опять же, прибегнут к насилию, пусть не к индивидуальному, но к общественному, которое мы видели при социализме, что препятствует социально-экономическому развитию. Чистая доминация героев эстетически красива, но не плохо было бы узнать, что думает об этой красоте серфы и рабы.
Нельзя назвать доминирование какой-то из идеологий деградацией. Другое дело, к чему приведет, например, триумф мошенников в нашей стране? Опасность власти мошенников в том, что в какой-то момент они постараются объегорить государство и народ, поскольку никаких обязательств они ни перед кем не имеют. Бизнесмен не может быть нравственным человеком, иначе он просто разорится. Поэтому совершенно спокойно рано или поздно он может дойти до того, что превратит в товар и Родину.
А к чему могут привести силовики? К переделу собственности, к беспределу, к "черным воронкам", но, скорее всего, они сохранят страну. Так вот, те, кто хотят мира, кто хотят больше всего заработать, будут поддерживать мошенников. А те, кому важно сохранить государство, будут на стороне силовиков, либо тружеников. Но здесь стоит понимать, что и от тех, и от других можно индивидуально "получить по башке" ни за что. Словом, все имеет свои плюсы и минусы. Я, как социолог, просто пытаюсь говорить объективно.
Если посмотреть на историю России, то большую ее часть нами правили либо силовики, либо труженики. У нас было всего два периода власти торговцев – это февральская революция, которая продлилась где-то с полгода, и ельцинско-гайдаровско-чубайсовский период, который длится до сих пор. Для нашей страны эта идеология просто не характерна. И по моим прогнозам, в какой-то момент мы вновь придем к доминации "силовиков", привычной для нас, а затем, может быть , и к доминации "тружеников". Когда озвереем от силовиков. Но только не сейчас, а через несколько этапов. Поскольку в данный момент мы пресыщены социализмом.
Я считаю, что идеал труженика – самый симпатичный из всех названных. Но, с другой стороны, когда труженик строит свое государство, насилия, уж точно, немало. Две тоталитарные системы, которые уничтожили больше всего своих граждан, социализм и национал-социализм – это, конечно, было общество тружеников. Как ни странно, самый меньший ущерб – от силовиков.
"Бизнес-Ключъ": А как Вы объясняете такой феномен, как купцы-старообрядцы, которые считаются у нас едва ли не эталоном честного предпринимательства?
Александр Дугин: На самом деле у нас есть определенная мифологизация русского купечества – например, "твердое слово", честность и пр. Я сам – старообрядец, достаточно подробно изучал этот вопрос, и с полным правом могу говорить об этом. Дело в том, что старообрядческое купечество рассматривало русское общество после раскола как общество антихриста. Никониане были для старообрядцев все равно, что черти. Поэтому, например, старообрядческие купцы федосеевского толка, очень жестко соблюдавшие не только посты, но и малейшие тонкости древнего канона и фундаментальные требования личного благочестия, свободно продавали никонианам, к примеру, мясо в Великий пост. Почему? Они просто считали, что перед ними вообще не люди.
По сути дела, само использование такими религиозными людьми методов бизнеса было возможно только в том случае, если те, с кем они имели дело, рассматривались как нелюди, с которыми можно обращаться таким отчужденным способом. Они были социалистами внутри своего сообщества и капиталистами вовне. Сплошь и рядом они записывали весь капитал старообрядческой общины на одно лицо. Этот человек на самом деле не был бизнесменом, он жертвовал собой, занимаясь бизнесом, поскольку это считалось проклятым делом. Занимаясь предпринимательством, он брал грех на себя, но спасал общину, которая, благодаря ему, получала возможность материального существования. И этот купец-старообрядец рассматривал людей, с которыми он торговал, как тех, кого можно и нужно объегорить, как нелюдей и недолюдей.
Как видим, старообрядцы, если говорить об идеологической базе предпринимательства, не являют собой исключение. Другое дело, что у них была богословская подоплека и послераскольную Россию они считали "новым Вавилоном". Никониан они называли "кадровыми" – принадлежащими Вавилону, работающими на него, "ходячими трупами" (а в этом как раз и состоит сущность капитализма, который относится к людям либо как к трупам, либо как к мерзавцам, либо как к недолюдям). Старообрядцев зажимали, не давали им занимать должности, и они не могли реализовать свою пассионарность каким-либо другим способом, кроме того, что использовали протестанты в Европе - заниматься бизнесом. Все это оправдывалось тем, что они все это делают для общины, живущей по другим, настоящим человеческим законам.
С этим же, кстати, связана и суть еврейского бизнеса. У меня много знакомых раввинов, и они мне многое прояснили. Оказывается, среди евреев Талмудом запрещен банковский процент и многие классические формы предпринимательства. Тем не менее в современном обществе очень много бизнесменов-евреев. Дело в том, что здесь работает точно та же самая модель, что и в случае с протестантами и старообрядцами: они просто не считают людьми тех, за счет кого наживаются.
"Бизнес-Ключъ": Бизнес, каким он был в ХХ веке, с точки зрения нравственности, конечно, имеет много отрицательных аспектов. Но, может быть, сейчас есть возможность создать бизнес с "человеческим лицом"? Возможно ли это?
Александр Дугин: "Человеческое лицо" бизнес себе покупает. С другой стороны, с чего мы взяли, что подлость - это не в природе человека? Человек как тварь, с религиозной точки зрения, свободен быть каким угодно. Если человек выбирает путь подлеца, обманщика, эксплуататора, проходимца и т. д. – он поступает вполне по-человечески. Это в его природе. Только такое человеческое лицо очень специфично.
Что касается вопроса о том, может ли быть бизнесмен порядочным, то отвечу - нет. Если он будет порядочным, он будет плохим бизнесменом, или вовсе не будет им. Это все равно, что солдат, станет гуманистом. Его либо убьют, либо отправят в сумасшедший дом. Если хочешь быть по-настоящему честным, то с бизнесом надо завязывать. Тогда ты будешь бедным и благородным. Если человек выбирает честность и добро, то бизнес-среда его списывает со счетов. И говорить, что сам по себе бизнес, как стихия мошенничества, может не быть этой стихией, - это не совсем реалистично.
"Бизнес-Ключъ": Тогда возникает вопрос - есть ли высший смысл бизнеса? Зачем он такой нужен миру, человеку, Богу?
Александр Дугин: А зачем существует дьявол? Над этим бьются многие теологи. А он нужен для того, чтобы был Бог. Для того, чтобы Бог, божья благодать и чистота имели контраст. Чтобы человек чувствовал разницу между добром и злом.
Я убежден, что бизнес демонстрирует нам темную, греховную природу человека, и, может быть, мира. Бизнес нужен для того, чтобы им не заниматься, чтобы можно было повернуться к нему спиной, чтобы от него отрешиться, откреститься, отплеваться. То есть, понимая, что бизнес есть чистое воплощение зла, люди, имеющие некоторые материальные трудности, могут получать некую моральную компенсацию в том, что по контрасту с ними самими, есть смысле люди, которые занимаются бизнесом, губят душу и как козлы отпущения, берут на себя грехи тех, кто бизнесом не занимается. Бизнес нужен для того, чтобы люди, глядя на наших бизнесменов, чувствовали, по контрасту, себя людьми.
