- Простите, но не вы ли сами работали над форматом и тем более идеологией объединения?
- Да, мы активно сотрудничали с Глазьевым еще начиная с апреля. Это была идея лево-центристского блока, корректного, если угодно, просвещенного, с довольно жесткой протестной - лево-протестной - критикой. Конечно, и с патриотизмом, но только в качестве одного из элементов.
- Речь шла о триумвирате "Коммунисты-Аграрии-Патриоты"?
- Об этом речь шла применительно к Зюганову. У блока была идея сплотить предельно широкий круг сил от центра до левого-центра, патриотических сил и объединить их общей платформой, общим интеллектуальным и концептуальным проектом. В итоге ничего этого сделано не было. Мы долго бились, чтобы произошло такое объединение вокруг перспективного политика Глазьева, к которому я продолжаю очень уважительно относиться, но оказалось, что он не оправдал ожиданий, как партстроитель. Блок, в конечном итоге, сам собой родился, но теперь там нет никаких левых, больше того - люди Баркашова из "Спаса" возглавили Новосибирский список кандидатов. Для "Евразии", в которую входят представители большинства существующих в России конфессий, такое соседство невозможно. В таком формате нам даже разговаривать не о чем.
- С чего пошел разрыв, что стало отправной его точкой?
- По мере того, как блок создавался, я все больше удивлялся логике его строительства, отсутствию прозрачности, возникновению ряда закулисных элементов. А потом убедился, что Глазьев хорошо знает свою профессию экономиста, но в политике очень легко манипулируем людьми, которые пытались оказать на него влияние. Он стал заложником закулисных интересов и теневых переговоров.
- Вы пока не называли фамилию Дмитрия Рогозина, который наоборот является искушенным политиком и активно занимался именно вопросами строительства блока.
- Как раз Рогозин - фигура позитивная. Другое дело, что его появление в блоке изменило суть объединения, но не фатально. А вот то что произошло дальше... Приход Бабурина вместе со "Спасом" довершили дело. Обвинять в этом Рогозина я не могу - он не был последней инстанцией. Все решалось какими-то людьми, которые никакого отношения ни к Рогозину, ни к Глазьеву не имели.
- Кто эти таинственные персонажи?
- Это люди из окружения Бабурина, масса еще каких-то деятелей, мне не совсем понятных. Они начали вращаться вокруг проекта по мере того, как он набирал силу. Лидеры остались прежними, но идеология коренным образом поменялась - в ней появилось место шовинизму.
- Со стороны видны далеко не все детали и аспекты партстроительства, но складывалось впечатление, что тот же Бабурин подключился к участию в блоке лишь в последний момент. Видимо, то о чем вы говорите началось гораздо раньше?
- Переговоры велись с очень широким спектром сил. Обещания давались направо и налево. Но до последнего момента существовал баланс: если мы привлекаем "правого", то нужно для противовеса и "левого", если привлекаем некую сомнительную фигуру, то ее следует адаптировать к более политкорректной позиции. До поры это шло достаточно спокойно. Что же случилось в последний момент, я и сам себе не совсем представляю. Готовые к обнародованию списки, которые уже невозможно было видоизменить, представляли из себя некую доминацию радикальных националистических групп. Особенно в регионах. Я подозреваю, что здесь очень тонкая игра: замазать двух достаточно популярных лидеров. Кто за ней стоит? Пока сказать не могу.
- Зюганов напрямую утверждает, что за созданием блока Глазьева стоит кремлевская администрация!
- Все что происходит в России в сфере парстроительства в той или иной степени коррелируется с нашей властью. Конечно, наша демократия управляемая. И все, в том числе и КПРФ, координируют свои усилия с администрацией президента. Поэтому обвинять в этом просто глупо, точно так же человеку можно попенять, что у него два глаза или два уха. Другое дело, что итоговый формат блока Глазьева, насколько я знаю, не очень вписывается в планы Кремля. У большинства отвечающих за этот участок работы людей в администрации президента существует стойкая неприязнь к шовинизму и расизму. Есть понимание, что для нашей страны это очень опасный и неприемлимый путь.
- То есть вы признаете, что на выступление Глазьева в качестве самостоятельной политической фигуры дали добро в Кремле?
- Всем нынешним политическим фигурам дали такое "добро". Только где это добро? Это как равенство возможностей: если человек не полный придурок, то ему в Кремле всегда предоставят такую возможность... Это как фейсконтроль. Только отребье не допускается Кремлем в большую политику.
- Лично вам не обидно, что усилия по созданию блока для вас лично и партии "Евразия" фактически пропали впустую?
- Усилия не были потрачены зря и во всяком случае дали нам большой опыт. Это как бизнес: что-то получилось, что-то нет. Гораздо хуже было бы оказаться в составе нынешнего блока, поскольку тогда бы я потерял партию...
- ... как потерял свою Партию труда Олег Шеин, вошедший все-таки в состав объединения "Родина".
- Он был глубже втянут в этот процесс. Он потерял и партию, и собственный имидж, сумев лишь воткнуться на какое-то там незначительное место в списке блока. Но это еще не самое страшное. Гораздо хуже было стать блокообразующей партией в таком составе. От такого было бы уже крайне сложно отмыться. Так что я еще очень легко отделался. Теперь с позиции наблюдателя могу сказать, что видя, какие силы были вложены в создание даже такого второстепенного блока, как блок Глазьева, нас ожидают очень интересные выборы. Мы много увидим сюрпризов, поскольку игра идет на очень большие ставки.
- То есть вы отрицаете "инерционный сценарий" развития выборов, даже после того, что президент страны лично пришел на съезд "Единой России" и во всеуслышание заявил о своей ее поддержке?
- Это конечно стало неким стабилизирующим фактором. Но то, что творилось в августе-сентябре: и с блоком Глазьева, и с, по-видимому, некими авансами Бородину, и с многими другими... Видимая и полувидимая битва гигантов за контроль над выборами состоялась. Приход Путина на съезд несколько разрядил обстановку и успокоил соратников по ЕР, но тем не менее сразу несколько блоков и лидеров абсолютно убеждены и до сих пор, что будут жестоко сражаться с "Единой Россией" за внимание президента. И, видимо, у них есть на то основания.
- Кого вы имеете в виду?
- Есть как минимум три-четыре силы, которые будут орудовать на пространстве "Единой России". После августа-сентября их остановить от участия в этой свалке невозможно. Первоначальную идею - рационализировать силы на центристском фланге - осуществить не удалось. Почему? Это уже другой вопрос. После выступления Путина эти проекты, конечно, оказались "по другую сторону". Это не катастрофично, но и совсем не инерциально. Тех выборов, что задумывались и готовились четыре года, уже не получилось. Даже проект Глазьева сейчас ориентирован на фрагмент между национальным и националистическим путинским большинством, который автоматически отбирается у "Единой России". Тоже самое на лево-центристском фланге, где работает блок двух спикеров Селезнева-Миронова. Еще одну часть - популистский региональный электорат забирает НПРФ. Ну, и на нечто претендует Пал Палыч Бородин. По первоначальной задумке все эти проекты должны были подойти к выборам в другом формате и работать на другом поле, не пересекающемся с "Единой Россией". Теперь же ЕР получила сильный удар сразу с нескольких сторон. Зачем и кто его нанес? Связано ли это с ЮКОСом или с чем-то другим? Вполне возможно.
- Как вы теперь оцениваете шансы на успех у блока Глазьева-Рогозина?
- О прежде стабильных 8% голосов электората речь уже не идет. Успех будет, если вообще удастся преодолеть 5-процентный порог. Задумываясь, как модернизация проекта КПРФ, ориентированного на мужское население от 20 до 50 лет, блок сейчас сильно сдрейфовал вправо. Теперь ему предстоит бороться с Жириновским и Райковым, отстаивая идеи какого-то расизма и этноцентризма. Никто уже не поверит, что это лево-патриотические силы и нечто подобное КПРФ, - там от этого нет и следа. Стартовые условия безнадежно испорчены. Многое покажет избирательная компания. Но я сильно сомневаюсь, что с такой нетехнологичностью и форс-мажорами, проявившимися в создании блока, она будет слаженна и эффективна. У 4-5 проектов, которые станут действовать на одном с Глазьевым поле, гораздо более отработаны модели. И бедный Сергей Юрьевич, по-моему, уже осоловел от происходящего. Мне его, честно говоря, жаль.
