Напомню, что именно этому вопросу была посвящена сенсационная публикация аналитической записки Глеба Павловского в рамках форума гражданских дебатов в «Известиях». В этой записке, ставшей темой для обсуждения крупнейшими политологами и аналитиками, говорится о подготовке государственного идеологического переворота, резком изменении баланса власти между либеральной и патриотической её составляющей. По мнению Павловского, позиции во власти захватывает православно-патриотическая группировка, что приведёт к изменению центристских проектов. Если отнестись к этому достаточно серьёзно, мы увидим, что речь идёт о передаче руководства Кремлём либерально настроенной администрацией президента в руки совершенно иной группы из окружения Путина. Согласно Павловскому, идёт борьба за нового Путина, за другую историю. Затишье в верхах власти, поддерживаемое президентом, кончилось – этой осенью лёд тронулся.
Показательно полное молчание прессы по поводу этого заявления, будто бы ничего не произошло. А ведь раньше подобного рода материалы вызывали бурю обсуждений. Да и статус Павловского исключает возможность обыкновенной провокации с его стороны.
Четыре кремлёвских проекта
Приглядевшись внимательней к описанной предвыборной ситуации, мы увидим довольно интересный расклад: единственный унифицированный пропрезидентский проект Единая Россия, организованный либерально ориентированной верхушкой, судя по всему, отложен. Отсюда возникновение на пропутинском центристском поле сразу нескольких образований, имеющих разные конфигурации. Как аналитик могу заметить, что все они в той или иной степени курируются кремлёвской патриотической группой, довольно сильно критикуемой Павловским. Безусловно, эта ситуация отражается на организации блоков и пропрезидентских или центристских партий. Стало очевидным, что главенство Единой России над всеми остальными, «второстепенными» проектами, играющими роль либо «прицепов», либо оппозиции, отменяется. При доминации менеджмента упоминаемой Павловским группы, в данный момент идёт полная перестановка центристских проектов: всего их четыре.
Единая Россия планировалась как некая путинская КПСС на долгие времена, все усилия были направлены на возведение её в лидеры. Однако, как я уже сказал, по некоторым причинам этот проект отведён в арьергард, что приводит к раскрутке «запасных» проектов.
На первое место выходит Народная партия Российской Федерации, которая, в процессе оттачивания собственной стратегии, превратилась из маразматического в квази-технологичный проект.
Совершенной сенсацией можно считать создание блока между Партией Жизни и Партией Возрождения России Г.Н.Селезнёва. Известно, что Партия Жизни не рассматривалась как пропрезидентский проект, но представляла собой пробную, экспериментальную линию, которой мало кто из аналитиков давал более 5%. То же и с партией Возрождения России: стартовала она очень скромно, избирательную кампанию проводит тихо, поэтому немногие предрекали ей победу. Но, объединившись, два спикера, Миронов и Селезнёв, резко усилили свой потенциал. Ведь теперь Селезнёву нет нужды бороться с Зюгановым, а Миронову настаивать на экстравагантных выхухолях. Выходит блок двух спикеров, двух палат, воплощение некой демократической составляющей. Ведь, в отличие от Единой России, представляющей чиновничество, это объединение парламентариев, находящихся много ближе к народу. Со своей левоэкологической программой они являются совсем новой силой, получившей фундаментальную поддержку с самого верха.
И, наконец, четвёртую силу представляет блок Глазьева, который не обошли стороной изменения, произошедшие за последние несколько недель. Он планировался Глазьевым и поддерживающими его политиками как реновация левого патриотического имиджа, эдакое обновлённое КПРФ. По сути главной идеей было продолжить линию КПРФ, расширив её, модернизировав, придав ей интеллигентный вид, сменив приевшийся образ Геннадия Андреевича на свежее, бодрое лицо Сергея Юрьевича Глазьева. Эта революция не удалась в рамках самой Коммунистической партии, но нашла свой выход в другом формате.
Таким блок задумывался, но в последние две-три недели резко изменил свой статус и функцию, что не укрылось от внимательных наблюдателей. В нём стали доминировать крайне консервативные, ретро-архаичные персонажи, в значительной степени уничтожившие левую составляющую. Достаточно всмотреться в нынешний его состав, – и мы увидим лишь национально-патриотический, правый центризм. Правый десантник, боевой генерал Шпак; замечательный банкир Геращенко, жёстко-центристского толка, Бабурин, огромное количество патриотов менее значительных масштабов, включая Жанну Бичевскую, с её сагами об инородцах, разваливших великую Русь. Сам Глазьев отказывается считать себя левым, называясь народным патриотом. Другими словами, левое исчезло, получился абсолютно иной проект. Я считаю бессмысленными попытки продолжать настаивать на альтернативе Зюганову, ведь перед нами совершенно новая структура. К примеру, наличие сильного, активного, в хорошем смысле агрессивного политика Дмитрия Рогозина уже не позволит вытянуть блок в изначальный формат, изменение которого было замечено Глебом Павловским.
Выходит, что эта группа из четырёх партий, которую Павловский называет патриотической, православной, фундаментальной, в полной мере левой не является. Опубликованные на этом фоне списки КПРФ, в которых можно увидеть Муравленко, наоборот, претендуют на отказ от национал-патриотизма и национал-большевизма Зюганова, на корректность, «нормальность», в связи с нынешней ориентацией коммунистической партии на либеральное крыло администрации, на олигархию.
Ситуация складывается совершенно неожиданная. Весь этот год обсуждались предстоящие выборы, но ни один из известных мне экспертов, ни я сам не предполагал подобного, весьма драматичного, сценария. Актёры те же, но роли у них другие. Не стоит заблуждаться – в нашей политике нет людей с определённой идеологией. Их функции и роли меняются в зависимости от желания режиссёров. А те отказались от своей ранее продуманной драмы, и решили поставить совсем новую, которую мы увидим этой осенью.
Евразийство важнее любых блоков
Моё отношение к этой смене ситуации является вполне определённым. Я не могу называться действующим актёром этой драмы, ибо у меня есть своя твёрдая политическая философия, для которой изменение повестки дня в сторону патриотизма, православия очень близко. И, если всё происходит именно так, как говорит Павловский, то это замечательно. Что касается участия партии «Евразия» в блоке Глазьева, мнение моё неоднозначно. Полгода нами велось обсуждение формата коалиции, у истоков которой я стоял. Но теперь в этой теме поставлена точка.
Что касается меня лично, я рассматриваю евразийство как идею, которая гораздо шире любой, даже моей партии, которая является интеллектуальным аппаратом. Саму же евразийскую идею можно встретить и в идеологии КПРФ, и в Единой России, в Народной Партии Российской Федерации, у Селезнёва в Партии Возрождения России, и вообще, в большинстве патриотических проектов, кроме западнических СПС и «Яблока». В российской политике остаётся всё меньше неевразийцев. Для меня же гораздо важнее судьба евразийства, нежели участь этих блоков, в том числе блока Глазьева, одного из четырёх пропрезидентских объединений.
Каждый из этих блоков имеет свою функцию в этой кампании: Единая Россия консолидирует чиновников; дуэт Миронова и Селезнёва, с которым я планирую очень активно и тесно сотрудничать в ходе предвыборной кампании, консолидирует представительскую власть; Народная партия России представляет национал-популизм; коалиция Глазьева провозглашает устами Рогозина националистическую идею – трудно быть русскому в России. Это довольно странно, можно подумать, что татарину легче. Думаю, произошло резкое видоизменение и сужение концептуального формата данного контекста глазьевского блока. Я сужу об этом не с позиции интернационализма, но евразийства, в котором представлены все народы, конфессиональные и этнические группы России, являющиеся не меньшими патриотами. Поэтому, посоветовавшись с лидерами традиционных конфессий, я принял участие лично не выдвигаться по списку Глазьева. Евразийство слишком дорого для меня, чтобы приносить его жертву одному из замечательных проектов.
Если объявленная Глебом Олеговичем тревога не ложная, а она уже подтверждается преобладанием левопатриотической идеологии с усилением конфессионального фактора, без евразийства обойтись невозможно. По сути дела, упомянутые Павловским личности, эти кремлёвские «заговорщики», обвиняются им в дугинизме. Но подобное настроение этих людей ещё не превратилась в настоящую идеологию. И функцию, свою и своей партии, я вижу в помощи скорейшему созреванию этих настроений. Нас поддерживают такие серьёзные люди как Талгат Таджуддин, руководитель Центрального духовного управления мусульман, руководитель буддистов Калмыкии, деятели традиционного иудаизма, а также 4 млн. старообрядцев. Я сам исповедую старый обряд, авторитетами которого принято решение относиться с определённым недоверием к тому, что происходит в российской политике, поскольку никто не собирается предпринимать что-либо серьёзное по отношению к этой конфессии.
Итак, в своём вступлении к конференции я осветил некоторые стороны своего отношения к происходящему, без которых многое осталось бы непонятным. Теперь прошу задавать вопросы.
«Независимое обозрение», Дмитрий Чёрный, обозреватель:
Вы очень много сказали о проектах центристского толка. В связи с этим такой вопрос: в каком свете вы видите проект Анпилов плюс Жириновский?
Жириновский – это сила не совсем центристская, не совсем путинская. Всякий раз его хоронят, но всякий раз он оказывается нужным. «Жириновщина» – это состояние политики, «всё на продажу», ультрапопулизм. Он взял лозунг: «Я за русских, я за бедных!», приглашает к себе Анпилова – и это абсолютно правильно, потому что население России в своём подавляющем большинстве ориентировано на патриотизм и социальную справедливость. Тот, кто хочет получить большой и серьёзный сектор народной поддержки, должен говорить в этом духе. Теперь ему остаётся взять в компаньоны Анпилова, спокойно сесть в Думе и продолжить делать то, что и раньше: канкан, пляски, бани, мальчики, девочки и прочее.
Знаете, в скандинавской мифологии есть персонаж – Локки, который всегда врёт, разводит богов, но в конце оставляет культурные принципы. Это двусмысленный, амбивалентный персонаж. Жириновский на фоне более громоздких, неповоротливых политических фигур, которые не многим правее его, гораздо живее и интереснее. Я думаю, этот перспективный проект легко преодолеет пять процентов. Сотрудничество было, кстати, предложено не только Анпилову. К нам тоже приходили от Жириновского, но в таком случае пришлось бы навеки распроститься со всякой политической философией. Всё-таки мы пришли на серьёзную историческую драму, а нас постоянно сбивают в кабарэ. Но, однако, надо отдать ему должное за то, что он относится к нам с большой симпатией и готов включить нас в свой развесёлый ужас. Проект Жириновского скорее не путинский, а медийный, он всё время напоминает нам о том, что мы живём в обществе спектакля. Сейчас все стремятся стать жириновскими, ведь это отец русской политики. Жириновщина со своим «Я за русских, я за бедных!» будет на этих выборах всюду.
Александр Гельевич, скажите пожалуйста, как крупный капитал, российский и зарубежный относится к явлениям, произошедшим за последние две-три недели в нашей политической и государственной системе?
Конечно, наш крупный капитал в панике от того, что его проекты и сценарии срываются. Все модели взаимодействия с властью, все обязательства, на которые так надеялись члены бюро Вольского, отменены. Данный процесс, совершенно неожиданный для этих людей, должен фундаментально изменить олигархат. Ведь существуют гуманные стратегии возврата к национальным моделям. Это не обязательно реприватизация, или приватизация природной ренты. Теперь олигархам, думавшим, что за ними Запад и экономика, не удастся традиционно полюбовно решить этот вопрос с властью. Об этом кричит только Глеб Павловский, но его вопль отчаяния заглушается православно-патриотическими кругами, что говорит об их силе.
Если на Западе власть, народ и капитал слились воедино, то у нас это пока разные вещи. Администрация с трепетом смотрит на народ, народ со страхом смотрит на власть, а олигархи в ужасе глядят на тех и других. Поэтому западному капиталу выгодно поддерживать Путина, так как он в некотором смысле прозрачный, последовательный, предсказуемый политик. Ведь, прежде чем взяться за нас, Америке необходимо преодолеть большой хаос в самой себе.
Забавно наблюдать, как олигархи играют на выборной теме. Они пытаются представить «антинародную» власть преследующей «народных» Абрамовича, Ходорковского и др. Но всё же необходимо искать компромисс с олигархами, ведь многие совершенно непродуманно давят, нападают на них. Это же системные структуры, которым можно предложить созидательные сценарии. Никто ещё не предложил своего варианта действий без олигархов. Неужели опять отдать всё чиновникам? Но это мы уже проходили: снова будет приватизация и всё повторится, потому что чиновники без олигархов могут только воровать. Чиновничество само создало олигархов, чтобы было от кого брать взятки. Если мы всё национализируем, вернёмся к худшему, только на низшем витке. Не думаю, чтобы нынешние олигархи, подконтрольные власти, запустили кого-то в предвыборную гонку.
А как же Березовский?
Березовский сам по себе. Я слышал о его возвращении в российскую политику. Вначале я радовался его отсутствию, но теперь начинаю сожалеть. Признаюсь – соскучился по Борису Абрамовичу, потому что оказалось, что построенное им здание без него неустойчиво. Надо либо строить новое, либо возвращать строителя, обустроившего Россию на четыре года. Без него некому принимать исторические решения, делать волевые, резкие и подчас авантюрные шаги. Долгое время у Березовского получалось только рушить, разваливать и коррумпировать, затем же он приступил к созиданию. Бестолковость нынешней ситуации и общая неразбериха предполагает его возврат.
Я не думаю, однако, что он выступит как лидер олигархов, которые его не поддержали. Они его предали, а он человек злопамятный, злой, жестокий. Он может выступить в совершенно неожиданной роли. В «Эксперте» была замечательная статья аналитиков относительно контент-анализа речей Березовского. В его речах функционально взаимозаменяемы два слова – «Я» и «Бог». Он говорит: «Бог любит систему – я люблю систему». То есть он воспринимает себя концептуальным богом, выстраивающим сложные схемы, от которого можно ждать неожиданностей. Его сознание переварило сложившуюся, он станет действовать своим известным методом быстрой, стремительной интриги. Аналогов Березовского нет, его ученики не доросли до учителя.
Васильев, «Московские новости». Александр Гельевич, кто, по вашим прогнозам, из старых и кто из новых партий пройдёт в думу?
Без сомнения, пройдёт «Единая Россия», но с очень небольшим результатом. Это не те 21-22%, что ей пророчат, но 13-17%. Поддержка чиновничьим аппаратом и президентом сделают из неё безусловного лидера.
На второе место по степени перспективы в данной конфигурации, я думаю, выдвинется блок Миронов – Селезнёв. Пару недель на фоне Глазьева Селезнёв казался совершенно малой фигурой. Но так как здесь в основном решает власть, баланс сил может на глазах изменится коренным образом. Вспомним, какую сенсацию предсказывали партии Глазьева, и каким образом всё сложилось. Теперь сенсацией может стать этот блок двух спикеров при наличии там некоего дополнительного компонента. Повторю, Селезнёв уже не ренегат коммунистов, он пришёл к лево-экологической, «зелёной» тематике. Эта коалиция носит эколого-спонтанно-народный характер. Теперь Партия Жизни, не сдерживаемая «Единой Россией», понесётся во весь опор. И если в результате слияния Единства и Отечества их электораты таяли, то Партия Жизни и Партия возрождение России их помножили. В своей статье «Вставай, енот!» я говорил о необходимости виталистского прорыва в механическом мире, который и представляет Партия Жизни. Не передать ли Миронову лозунг «Вставай, енот!» в качестве предвыборного?
Народная партия России стала аутсайдером. Ведь все предыдущие объединения играют на уже упоминавшейся фразе «я за русских, я за бедных». Жириновский привлекает люмпенов. Более высокоразвитый электорат станет выбирать: в «Единой России», кроме идеи сильной России, за бедных выступают Тулеев и Исаев; в коалиции народно-патриотических сил за русских Рогозин, за бедных Глазьев; в блоке Селезнёва – Миронова Селезнёв сразу и за тех, и за других, а Миронов вообще за всякую живую тварь. Что остаётся несчастному Райкову? «И ты за русских и бедных? – скажет избиратель. – А не слишком ли вас много развелось?». Поэтому Райкову остаётся провести в Думу только своих одномандатников, что для него очень выгодно.
При этом коммунисты всё равно лидируют. КПРФ действует очень технологично: они в правильном свете показали Кондратенко, Харитонова, вовремя и грамотно ввели Тюлькина. Полагаю, этой партии помогают очень умные молодые ребята из ЮКОСа, делающие сайты и многое другое, принесшие в КПРФ свежие мозги. Это уже не старая аппаратная тягомотина, но обновившаяся партия. Полагали, что с уходом Глазьева дела КПРФ станут как нельзя хуже. Однако партия сбалансировала с прекрасным технологизмом.
А Жириновский пройдёт?
Непременно, и с большим отрывом.
Как насчёт «Яблока» и СПС?
Им приходится довольно трудно. СПС нужно делать упор на Чубайса. Русских людей поражает наглость, а подобный ход может удивить их настолько, что они проголосуют только из удивления. Я бы поставил Чубайса на первое место – тогда бы СПС гарантированно прошёл в Думу.
Моё мнение о Явлинском расходится с мнением моих друзей, бывших в его партии высокопоставленными функционерами, рассказывающих о его жестокости, тиранстве над подчинёнными. Но, я думаю, если он будет настаивать на собственной избранности, он выиграет обязательно.
Вообще, мне кажется, перспектива есть у всех. Только этим двум партиям не стоит сражаться друг с другом, ведь они совершенно разные. Идеологии в них нет, она отделилась, стала трансцендентной. Я предлагаю вести политическую жизнь лишь людям с идеями, интеллектуалам, которых у нас немного: я верю в евразийство, кто-то верит в либерализм и т.д. Мы бы спокойно выясняли наши отношения, вели политические дебаты.
Явлинский стал активно разрабатывать православно-монархическо-националистическую тему, сблизился с силовиками, выгнал многих из партии. Народ любит такую решительность, он видит бодрое, свежее «Яблоко» в новом формате.
Теперь всё оценивается лишь по внешним критериям, о какой-либо идеологии говорить просто не принято, что крайне печально. Но таков современный мир, своеобразный шоу-театр политического постмодерна. Вернуться к «старому доброму времени» никак теперь не выйдет, поэтому придётся привыкать к окружающим условиям. А в смысле подготовленности наших партий к политике спектакля, постмодерна зачёт сдали все.
